Софья оживилась и даже на секунду забыла про свой страх.
Вася самодовольно улыбнулся. Вероятно, он считал серию убийств по сценарию
своего рода творчеством.
— Ну, все началось довольно глупо. Как-то раз я
допоздна засиделся на работе, устал, поэтому забыл на своем столе бумажник.
Пришлось возвращаться. Я торопился, превысил скорость и сбил какого-то кретина,
который выскочил прямо мне под колеса.
— Почему же ты не остановился?
— Мне это было надо? Я ведь не знаю, какие сейчас
достижения у нашей милиции. Вдруг возьмут, снимут отпечатки пальцев, да и
как-нибудь догадаются, что я не тот, за кого себя выдаю! Глупость, конечно, но…
Такова уж человеческая природа.
Когда мне позвонил Люкин и потребовал денег за молчание, я
сразу решил его убить. Обзавелся париком, усами и длинным пальто, которое
отлично маскирует фигуру. Никто не смог бы меня узнать! И не узнал, смею
заметить. Всю эту красоту я постоянно вожу в своей машине. Мало ли когда
пригодится, правда?
— Правда, — прошептала загипнотизированная Софья.
— Так вот. Люкин назначил мне встречу. А я, не будь
дурак, нанял частных сыщиков, чтобы проследили за ним. Сам в сыскном агентстве
не показывался. Сыщики мне и без этого в лучшем виде выдали адресок Люкина. По
телефону.
На следующее утро я встал с утра пораньше, вошел в квартиру
Люкина… Дверь вскрыл без особых проблем, надо сказать.
— А в газетах писали: следов взлома не
обнаружено, — пробормотала Софья.
— Ты веришь всему, что пишут? Бедняжка. В общем, захожу
я в квартиру, гляжу, Люкин, болван, уже проснулся. Крутится в трусах и в майке
возле зеркала, примеряет новую шляпу. И бирочка еще болтается на веревке.
Смешно! Увидел меня, испугался. Я уже тогда с пола табуретку поднял.
— Ты ударил его по горлу табуреткой? — недоверчиво
переспросила Софья.
— А что? Разве это не ноу-хау? Орудие убийства так и не
нашли. Естественно, не нашли. Я его на кухню отнес и под стол задвинул.
И представляешь себе иронию судьбы? Только я разделался с
человеком, который меня шантажировал, как в этот же день в кафешке неподалеку
от офиса встречаю — кого бы ты думала? Правильно, своего старого соседа по
лестничной площадке, Кольку Мягкого. Он на меня поглядел, потупился и быстро
выскочил на улицу. Тут-то я и подумал: а не видел ли меня Колька раньше? Уж
больно странная у него была реакция. Принесла же его нелегкая в столицу! Жил бы
себе в своем Зеленогорске, может, до пенсии бы дотянул.
Ну, что было делать? Я за ним пошел, конечно. Выяснил,
откуда он взялся тут на мою голову. Фирма-то эта по ремонту телевизоров всего
две недели как переехала к нам под бок, смекаешь?
— А шляпы… — заикнулась было Софья.
— Сейчас, ласточка, и про шляпы скажу. Понимаешь,
Люкина очень быстро нашли соседи. И тут же раздули сенсацию: тело в шляпе,
полуголое… Ну, ты в курсе. Тут я и подумал: а не воспользоваться ли мне
подвернувшейся возможностью? Разыграю детективную пьеску и избавлюсь заодно от
всех своих врагов. Я решил не только подделаться под маньяка, но и самого
маньяка для милиции организовать. Ну, не умница ли! Это тебе не слоганы для
Кутайкина придумывать, это кое-что покруче!
Софья отчетливо видела, что Васю и в самом деле распирает
желание похвалиться своим умом, находчивостью и творческим воображением.
Вероятно, он был искренне убежден, что все сойдет ему с рук.
— Был еще один тип, который представлял для меня
определенную опасность.
— Аникин! — выпалила Софья.
— Точно. И знаешь, чем он был для меня опасен? Он знал,
что я родом из Зеленогорска. Видишь ли, с его матерью, Ингой, я встретился в
Москве совершенно случайно. Она узнала меня. У нас с ней в молодости был
курортный роман. Познакомились в Сочи. Она — из Москвы, я с Севера. Но там, на
жарком пляже, все это казалось даже пикантным. Некоторое время после
расставания она мне писала, но я не откликнулся.
— Не прельщала московская прописка?
— Просто у меня были другие планы. Женись я на Инге,
приехал бы в столицу бедным приживалой. А я хотел приехать королем.
В общем, во второй раз встретились мы спустя много лет
здесь, в Москве. Она была не замужем, жила со своим мальчишкой, Аркашкой. Ингу я
убивать не стал. Она ведь ничего про мои подвиги в Зеленогорске не знала. Мы
часто виделись, причем всегда у меня. Из ее окружения никто обо мне не знал.
— А она не спрашивала, почему у тебя другая фамилия? Не
Сафронов, а Капитанов? — спросила Софья.
— О, как ты осведомлена! — сощурился Вася. —
Она спрашивала. Я сказал, что был женат и сменил фамилию по просьбе свекра, у
которого жена моя была единственной дочерью. Не хотел, мол, старик, чтобы
фамилия канула в небытие.
Сынок Инги, паршивец Аркашка, многие наши с ней разговоры
подслушивал. Такой хитрый щенок! Пока Инга была жива, я ни о чем плохом не
думал. Но теперь, когда она умерла, Аркашка совсем с катушек съехал. Стал ко
мне наведываться, денег просить. С наркотой связался. Мне это не нравилось. А
тут случай представился одним махом от всех неприятностей избавиться.
В тот день, когда я Люкина убрал, вызвал к себе Аркашку и
говорю: «Хочешь заработать пятьсот баксов? Я тут поспорил с одним
психотерапевтом, что любого докторишку умный человек обмануть может. Выдаст
какую-нибудь лабуду, а тот все за чистую монету примет, начнет гипноз
применять, методы всякие. Докторишка деньги на кон: меня, мол, не обмануть! Я,
мол, любой обман на раз раскушу. В общем, поспорили на крупную сумму. Давай,
говорю, проверим, какой ты актер». Ну, и выдал ему всю эту хрень болотную про
мамашиных клиентов, про ненависть, про шляпы. Заливай, говорю, доктору по
полной программе.
— Ты на самом деле знаешь Костюшко и поспорил с
ним? — спросила Софья.
— Да ты что! Это я все исключительно для Аркашки
придумал. Костюшко — ни сном ни духом. Для него Аркашка был настоящим
пациентом.
— Аникин ходил к Костюшко в день убийства
Люкина? — уточнила Софья.
— И еще один раз, после того, как я Кольку Мягкого
убрал. Дал я этому дурню баксы, у него тут же крышу от жадности снесло. Все
обещал для меня сделать.
— А Брюковец? — спросила Софья, опасаясь, что у
Васи может измениться настроение и он прервет свой занимательный рассказ.
— Ну..,. Это уже чистый экспромт. По сценарию Аркашка
должен был покончить с собой. Чтобы милиция не осталась без своего «шляпного
маньяка». В этом вся фишка была, понимаешь? Сдать ей и убитых, и убийцу. Под
Аркашкино «самоубийство» мне еще один труп понадобился в шляпе. Ну, как будто
бы Аркашка убил еще одного человека, не выдержал и тут же, на месте, покончил с
собой.
— А если бы доктор Костюшко не обратился в
милицию? — поинтересовалась Софья. — И никто бы не узнал про
замечательный мотив твоего Аркашки?
