— Вы че, мужики, в ограду Химкинского моста, что ль, впендюрились на полном скаку? — со смехом поинтересовался, распахивая тяжелые ворота, привратник Гришка Михеев — рослый здоровяк в камуфляжной куртке.
У Максима Петровича на даче все было заведено как в секретной воинской части: камеры слежения по всему периметру трехгектарного участка и незаметная для стороннего глаза вооруженная охрана во главе с рослым привратником-дневальным. Гришка сутки через трое сидел в небольшой дощатой будочке за воротами и лениво таращился то на экран портативного телевизора, то на монитор камеры внешнего наблюдения. Появление мужиков в джипане стало для него долгожданной развлекухой, нарушившей тоскливое течение одиноких часов суточной вахты.
Из джипа вышли двое хмурых парней.
— Отставить разговорчики! — отрезал как бы тоже в шутку, хотя и без тени улыбки тот, который сидел за рулем, — чернявый здоровяк Кок.
— Не, Кок, ты все же скажи мне: ну кто так ездит? Ты ж, блин, не в танке, это ж дорогая иномарка! С ней надо как с девкой молодой — ласково, нежно… — балагурил охранник.
— Пошел ты! — буркнул Кок. Ему сейчас было не до Гришкиного зубоскальства. В ушах все еще стоял жуткий скрежет, звон стекла и визг тормозов изуродованной «шкоды-фелиции». А перед глазами — страшный, окровавленный труп Петьки Краба. — Максим Петрович наверху?
Видя, что Кок настроен далеко не на шутливый лад, Гришка осекся. Он знал, что если этому громиле попасть под горячую руку, то останешься в лучшем случае с подбитым глазом, а в худшем — с перебитой рукой. Этот бывший вэдэвэшник был скор на расправу.
Кок мотнул головой идущему следом Лифану: мол, не отставай! Миновав молчуна охранника, отворившего им входную дверь дачи, они поднялись по полукруглой лестнице на второй этаж и оказались в просторной комнате, обшитой дубовыми панелями. Посреди комнаты стоял Максим Петрович и молча смотрел на вошедших.
— Ну, живы-здоровы? — хмуро бросил он, причем интонация, с которой Кайзер произнес эти слова, свидетельствовала о том, что ему глубоко наплевать на здоровье обоих. — Как все прошло?
— Первое успешно, Максим Петрович. Второе не очень. С Крабом разобрались точно на намеченном маршруте, — спокойно доложил Лифан. — В лесном массиве неподалеку от Лобни.
— Похоже на автокатастрофу?
— Трудно сказать, — пожал плечами Лифан, поглядывая исподлобья на Кока. — У него же весь зад разбит. В вышку высоковольтной линии его вмочалили. Тачка — в лепешку, водила — в гармошку… Вон, Кок его осматривал…
Но Кайзера волновало даже не устранение Краба, а другое, для него куда более важное, дело, порученное бригаде.
— Ладно, джигиты, что с Сухаревым?
Кок помрачнел.
— Туда мы сами не пошли — как вы и сказали, подослали к нему этих двух заик… Они к нему на квартиру влезли, и том его девка оказалась. Сам отсутствовал. Ну, видать, подняла ор — им пришлось ее того…
— Зачем? — поморщился Кайзер. — Я же сказал: все сделать тихо?
— Так ведь говорю, Максим Петрович, заики разбирались. Их, мудаков, хлебом не корми — дай только кого моч-кинуть да еше особо изуверским способом… И откуда только такие уроды берутся, не понимаю! Короче, они все-таки Сухаря дождались там, но Саша их сильно пописал… Пацаны едва живы остались.
— А сам? — повысил голос Кайзер, заподозрив самое страшное.
— Ушел, падла… — вздохнул Кок и виновато шмыгнул носом. — Но мы его найдем, вы не сомневайтесь, Максим Петрович, из-под земли выроем.„
Кайзер длинно выматерился, но оргвыводов в отношении своих боевиков решил сейчас не делать — нет смысла, да и как этих ребят накажешь? Не в угол же их ставить! А ссориться с ними Кайзер нс имел намерений: пацаны были проверенные, надежные, разбрасываться такими быками глупо…
— Ладно, джигиты, идите отдыхайте, — миролюбиво пробурчал Максим. — Митька вчера привез с Тверской свежих телок, они сейчас в бильярдной мельтешатся. Присоединяйтесь… И смотрите, — Кайзер колючим взглядом проехался по лицам своих бойцов, — о том, чем вы сегодня занимались, чтоб ни одна живая душа не узнала… Да и мертвая тоже.
Едва Кок и Лифан вышли из кабинета, Кайзер витиевато выругался и, схватив с полки тяжелую расписную вазочку, со всей силы шваркнул ею об паркетный пол, так что вазочка со звоном разбилась и осколки брызнули веером. От обуявшего его злобного, яростного отчаяния Кайзеру хотелось заорать, затопать ногами, взять дубину и вихрем пуститься по дому, круша все подряд, что попадется под руку. Ну надо же, Сухаря упустили! Вот козлы… Что они там бубнили про какую-то бабу Сухаря, которую придушили… Он вдруг представил себе эту картину живьем: как двое здоровенных мужиков врываются в квартиру и обнаруживают там в постели голую полусонную бабу и набрасываются на нее вдвоем, начинают мять ее теплое мягкое тело, суют ей руки во все места… Он сжал кулаки, до боли вонзив в ладони ногти, и в следующее мгновение вдруг ощутил неуемное возбуждение, прилив звериной похоти, которая требовала немедленного выхода. Максим почти бегом спустился по лестнице вниз, в подвальный этаж, где была устроена сауна на шесть персон и небольшой, метров двадцать пять длиной, бассейн. На кромке бассейна кучковались трое его охранников вместе с присоединившимися к ним Коком и Лифаном. Все внимание шумных пацанов было сосредоточено на четырех девках — тех самых, новеньких, которых вчера приволок в Кратово Митька Волдырь. Завидев хозяина, ребятишки маленько притихли, но Кайзер, направившийся прямиком в сауну, сделал Митьке знак рукой: мол, заведи ко мне двух самых аппетитных!
Через минуту Максим уже сидел в углу обшитой деревянными панелями кабинки, и две упитанные телки, розовогрудые, крутобедрые и круглозадые, со знанием дела услаждали его в две руки — или, точнее сказать, в два рта. Лиза встала перед ним враскоряку и, отклячив задницу, с причмокиванием всасывала горячими губами его красноголового бойца, а Инна целовала его взасос, глубоко запуская ему в рот свой невероятно длинный горячий язык. Пробыв в сауне с мастерицами сексуальных услуг минут пятнадцать и подвергнувшись сладостным пыткам, Кайзер вылез из кабинки хоть и физически обессиленный, но зато вполне подобревший. Он шумно плюхнулся в прохладную воду и блаженно привалился к бортику бассейна. Лиза и Инна как ни в чем не бывало вернулись к шумной компании, где тон уже задавали Кок и Лифан, наперебой рассказывая какие-то хохмы, вызывавшие всплески хохота.
Кайзер вдруг поймал себя на мысли, что немножко завидует этим двум амбалам, которые, не раздумывая, выполнили свою кровавую работу и теперь как ни в чем не бывало пошли расслабляться в компании смешливых хохлушек. И ни до чего им нет дела, и ничего их не заботит в этой муторной жизни, кроме как только оприходовать бутылек морозной водяры, закусить толстым, в два пальца, куском любительской колбасы да на десерт покувыркаться в мягкой койке с безотказной толстушкой… И ведь ни на секунду не вспомнят о том, что только час-два назад хладнокровно и жестоко замочили своего любезного кореша, с которым еще позавчера парились в одной баньке. И ведь не возмутятся такой несправедливостью, и даже не усомнятся в правильности отданного им приказа…
