Витька резко развернулся к Никите и посмотрел на него в упор:
— Нестор Иванович? Ну что ж, покажите мне вашу интимную обстановку, я не люблю разговаривать на публике. А ты пока в баре посиди, — бросил он через плечо своей спутнице. — И вот еще… — Он наклонился к уху девушки и зашептал.
Что он сказал Томке, Фанера не расслышал.
Глава 19
Мысль учинить большой шмон в российской провинции пришла Витьке Карпову пару лет назад. Он тогда уже год как был личным водителем-охранником у своего тезки, Виктора Туликова, по кличке Витя Тульский, смотрящего по одноименной области. Карпов сызмальства был отпетым хулиганом и вечно завидовал всем, кто оказывался умнее, богаче и удачливее, чем он. В школе — умненькому отличнику Андрюше Данилову, во дворе — верховоду ватаги подростков Лехе Базилевичу, а в «малолетке» — пахану колонии Косте Антюфееву, плечистому крепышу со злым лицом, которого Витька как-то ночью втихаря прирезал в сортире заточенной отверткой. Эта гремучая смесь зависти и злости помогла Витьке после выхода на свободу быстро найти себе место под тульским солнцем: сначала в обычной уличной банде отморозков, в наглую сшибавших дань с местных рыночных торговцев, а потом — и в группировке Вити Тулякова. По причине неуравновешенного, легковоспламеняющегося характера Карпов потом трижды оказывался за решеткой, хотя и тянул малые срока — от полутора до двух и всякий раз выходил досрочно, чем и заслужил авторитет среди городской братвы. Взятый Витей Тульским в свою личную «гвардию» — а это случилось сразу после его отсидки за поножовщину в кинотеатре, — Карпов слыл среди тульских центровым беспредельщиком, который мог нагнуть любого строптивого коммерсанта из кавказцев, заполонивших в начале девяностых все оптовые рынки в Туле и области. Пользуясь заслуженной славой крутого, Витька, с дозволения шефа разумеется, понемножку занимался своими гешефтами: набрал тройку лихих пацанов и стал с ними щипать дальнобойщиков вдали от родной Тулы…
Однажды кто-то из этих пацанов заметил — дело было аккурат летом двухтысячного, — что Витька Хорек (такая к нему еще в «малолетке» прилипла кликуха) малость смахивает на смотрящего по России Владислава Игнатова. О Варяге тогда наперебой писали во многих газетах: его вроде как арестовали в аэропорту Шереметьево, а он сбежал из милицейской «Волги», попутно расстреляв своих конвоиров. Хорек не поленился, взял в читальном зале городской библиотеки подшивку «Московского курьера», нашел нужный номер, вгляделся в напечатанный там большой портрет Игнатова — и рассмеялся: вот ведь, блин, не брешут люди, и впрямь похож! Хотя, конечно, до зеркального сходства далеко: Варяг был лет на десять постарше и лицом не такой гладкий…
Ну посмеялся и посмеялся, да быстро забыл. В ту пору башка у Хорька была занята совсем другими заботами: с благословения Вити Тульского он взял под себя охранную фирму «Броня», крышевавшую местные коммерческие банки, и в тот момент как раз менял кадровый состав, набирая знакомых пацанов. О газетной фотографии Варяга он снова вспомнил только спустя год, когда для этого неожиданно возник повод. Как-то Витьке домой позвонил из Ставрополя его двоюродный брательник, Серега Сучков, сообщил, что едет в Москву по вызову из Генпрокуратуры и попросил встретить его во Внуково. Звонок показался Витьке странным: во-первых, отношений у него с Серегой никогда особых не было, а во-вторых, после того как Витька впервые загремел на зону пятнадцать лет назад, Серега, сделавший нехилую карьеру в нефтяном бизнесе, и вовсе пропал — не хотел, видать, ставропольский жучила марать себе анкетку связями с родственником-уголовником… А тут Витька ему зачем-то понадобился. Причем ставропольскому кузену явно требовалась не сердечная встреча с букетом гвоздик, а что-то иное… Хорька проняло любопытство, и, проглотив годами копившиеся обиды на ставропольского родственничка, он поехал во Внуково.
Увидев Сучкова после долгой разлуки, Витька так и ахнул: русоволосый, высокий Серега был как две капли воды похож на смотрящего России Владислава Игнатова, которого буквально на днях в очередной раз объявили в федеральный розыск… Витька не удержался и прямо сказал ставропольскому гостю: мол, тебе известно, Сергей Петрович, что ты как близнец похож на одного опасного преступника? А Серега только отшутился: да, мол, известно, потому что стоит очутиться в Москве по делам службы, так менты на улице останавливают на каждом перекрестке и документы проверяют. По этой причине и вызвали в прокуратуру, туманно намекнул он. Но в общем не стал колоться…
Вот тогда Хорьку и пришла в голову шальная мысль: а что, если самому заделаться Варягом? Причем не так просто, чтобы ментов дразнить, а для крупного хитрого дела… Он достал с антресолей припрятанную в свое время газетенку со статьей про Игнатова и внимательно перечитал описание его примет: рост — под 180, атлетического сложения, волосы русые. Все сходится — почти как у него… Вот только глаза у Витьки — голубые и никакой ямочки на подбородке не имеется, да и рожа у него такая пухлая, что щеки двумя валиками свисают на воротник рубашки — а все от неумеренного потребления пива. Но это же дело поправимое. У Варяга глаза серо-зеленые — можно вставить тонированные линзы, а ямочку на подбородок в косметологическом салоне можно добавить, там же и жировые складки со щек убрать, кожу подтянуть. Ну и подстричь патлы надо…
Месяц вынашивал Витька Хорек шальную идею. За это время он успел выудить из печати все, что ему требовалось для успешного вживания в роль: про бизнес Варяга в Европе и Америке, про его верных людей и подельников, про близкое окружение из числа законных воров, про вероятных тайных благожелателей из среды политиков… Наконец Витька собрался с духом, решился, нашел через знакомых надежную косметологическую клинику в Смоленске, съездил туда на разведку, дал бабок, договорился об операции.
После подтяжки лица глянул на себя в зеркало — и задохнулся от волнения: из зеркала на него смотрел не кто иной, как смотрящий России Варяг. «Ну, — торжествующе подумал Хорек, — теперь с помощью такой внешности наведу по России шухер! Бо-ольшой шмон организую! Узнаваемое лицо уважаемого человека — это тебе не фальшивая ксива, это пропуск-везедеход!»
Витька на всякий случай отправил свою бригаду «щипачей» в Брянск — охотиться за белорусскими фурами с сигаретами, которые, как ему стало известно, двигались из Минска в сторону Москвы, а сам в одиночку рванул в далекий Таганрог, где и устроил среди местной братвы первый свой наглый шмон под личиной Варяга. В Таганроге все прошло по плану: его узнали сразу, местная братва поначалу робко у него за спиной зашушукалась, потом самые смелые первыми к нему подвалили, он вступил с ними в беседу, а там слово за слово начал им втирать какую-то хреномундию, навешал лапши на ухи, дал какие-то обещания, а те сразу разомлели, размякли и позволили развести себя на пятьдесят пучков свежей зелени, и Витька-«Варяг» слинял оттуда по-быстрому… После недельной паузы он таким же макаром наехал на Астрахань — и там тоже неплохо поживился. Потом, осмелев, пошел гулять по всей России — от Новороссийска до Самары… В общем, Витька Карпов шмонал, кося под Варяга, со своей бригадой или в одиночку уже без малого как два месяца, и пока что все шло как по маслу.
