– А здесь тогда... – Сти осеклась. – Куда я проваливаюсь, когда вхожу в тот коридорчик и поскальзываюсь?
– Сюда.
– Ты обожаешь полноценные ответы, да?
– Отпусти спецовочку, а...
Сти в отчаянии разжала пальцы и опустилась на теплую стальную пластину. Поправила грязную блузку, подтянула носки и с глухим стуком уткнулась лбом в колени.
– Ну, ну, дамочка, не кручинься, – пропищал мужичонка, неуклюже тронув ее за плечо. Она дернулась и вложила во вздох всю скорбь голодающих детей Африки.
Все, тайм-аут. Надоели затянувшиеся кошмарики. Дайте будильник! Хочется проснуться и пойти умыть этого зарвавшегося Тунгуса...
Мужичонка помялся и присел рядом.
– Меня Всеволод зовут.
– Сти, – обреченно прошептала она. – Кристина.
– Интересное сокращение от имени, – хмыкнул он. – Никогда не слышал.
– Где я, Всеволод?
– В С-пространстве... Стой, стой, не психуй! Я попробую объяснить... – Он посопел. – Есть такая штука – ретикулярная формация варолиева моста...
Сти подняла голову и посмотрела на мужичонку как на заговорившую вдруг статую Апполона. Он как-то жалко улыбнулся и сказал:
– Не волнуйся, дамочка... то есть Кристина. Я пока еще не выжил из ума.
– Значит, я выжила...
Он мелко закряхтел.
– И ты – нет. Эта штука – формация, – она есть у каждого в голове: у тебя, у меня – у всех... Благодаря ей мы видим сны. Так уж сложилось, что в наш век их придумывают другие люди – режиссеры, художники, сценаристы. Твое дело – заказать и наслаждаться. Или бояться, любить, бежать, получать информацию, развлекаться. Подумай сама, если там, – он мотнул кучерявой головой в сторону дверки, – есть метрополитен, значит, его для тебя кто-то придумал. Ну не для тебя конкретно, конечно... По рельсам ходят поезда, в вагонах ездят пассажиры, на станциях дежурят контролеры, менты и так далее. Все это придумали талантливые мастера С-каналов и студий. Дизайнеры, математики, пиарщики – куча народу. Клиенты С-видения пользуются созданным миром, и он меняется, приспосабливаясь под общество. Адаптируется. А общество, в свою очередь, принимает его условия. С-пространство, на самом деле, очень похоже на наш реальный мир. Только вот наяву ты не ограничена рамками сценария. Тут – ограничена. Пусть не одна, но тысячи придуманных моделей расчертили границы, приемлемые для большинства людей. И нарушить их не дано... Так было много лет.
Сти слушала мужичонку, и чувство неясной тревоги крепло в ее груди, медленно пережимая аорту.
– Каждый мир, милая Кристина, рано или поздно приходит к рубежу, когда люди уже не в состоянии управлять им. Тогда он сам себя начинает менять. Тем или иным способом. В нашем случае – наделяет некоторых личностей феноменальными...
Догадка внезапно вспухла колючим комком, и слова вылетели сами собой:
– Значит, все это... – Сти неопределенно взмахнула руками. – Все это... не прописано ни в одном сценарии?
Сухонький Всеволод молча смотрел на нее. Не двигался ни один мускул на его худощавом лице. Казалось, он даже не дышал.
– Но как же мы смогли сюда попасть? – не дождавшись ответа, вскрикнула она. – Ведь люди не могут вылезать за рамки написанного!
– Теперь могут, – совсем тихо пискнул мужичонка и прошептал что-то на непонятном языке. Сти не обратила на это внимания.
– Все?
– Не все, Кристина, не все. Некоторые, их очень мало. Семь-восемь десятков, быть может, на всей Земле, от силы – сотня.
– Я... могу?
Всеволод снова не ответил. Теперь это было лишнее.
– То есть вокруг находится то, что С-пространство создало само? До... домыслило?
– Ну, домыслило, положим, сказано громко. Скорее, неосознанно сконструировало. Вселенная, галактика, измерение, мир – они не могут быть разумны. Лишь живут и развиваются по... как бы сказать... по удобным им законам.
Сти усмехнулась:
– А мы, значится, палочки и колбочки.
– Вот этого, милая Кристина, я не знаю.
– Ладно. В общих чертах ясно. Но по какому принципу пространство отбирает... феноменов?
– Мы называем их сшизами.
– Кто это «мы»?
Он промолчал.
– Ну хорошо. Кого вы называете схи... как там правильно?
– Сшизами. Тех, кто независим от клавиатуры сценаристов.
– Почему?
– Долгая история. В двух словах – они больны шизофренией. Только во сне.
– Так я и знала!
Всеволод снова принялся покряхтывать, перекатывая ломик из одной ладошки в другую.
– Да не психичка ты, не суетись. Здесь совсем другие механизмы. Просто именно это название больше всего по смыслу подходило. А насчет принципа отбора... Понятия не имею. Пути С-пространства, как говорится... В общем, понятно.
– Ничего мне не понятно.
– Терпение, милая Кристина, терпение.
– Только эта свалка существует за пределами прописанных вещей? – спросила Сти, игнорируя менторский тон мужичка.
– Отчего же? Многое, наверное, существует. Что мы можем об этом знать? Мизер. Куда-нибудь да успеем заглянуть, а пространство-то огромно. Ох как огромно, Кристина...
– Стоп. Стоп, стоп, стоп. – Очередная гипотеза просочилась в ее мозг. – Получается, мы имеем возможность менять сценарий? Или же только шляться по всяким помойкам за его пределами?
Тощий Всеволод вздохнул и, отдуваясь, поднялся на ноги.
– Ищи, милая Кристина. Думай. А мне пора – устал. – Он, не прощаясь, двинулся в сторону призрачно-фиолетовой зарницы, раздвигая ломиком обрывки проводов.
– Стой! – Сти тоже встала. – А как же я? Как мне проснуться?
Он не ответил. Лишь заляпанная маслом безрукавка приподнялась вместе с узкими плечиками и снова опала.
– Что же из всего этого получится?!
– Если б я знал... Сти...
– Подожди!..
Безрукавка скрылась за смятой в гармошку вагонеткой.
Сти закричала. Отчаянно вскинула кулачки и со злостью стукнула в покатую бетонную стену...
Острое крошево брызнуло во все стороны, будто это была не окаменевшая намертво смесь, а хрупкий ледяной наст. Сферические тюбинги ссыпались вниз пылью, сметая тысячи бумажных прямоугольничков – одноразовых билетов метро...
Она кричала, и слепящие огни несущегося впереди поезда с хлопками разлетались вдребезги, засыпая стеклянным дождем мрачный тоннель. Металлический хлам метался за спиной, выгибаясь, словно пластилин, закручивался в чудовищные воронки, затмевающие гадкое лиловое сияние...
