Сти, повертев мобильник на ладони, все-таки набрала номер Роберта.
– Роберт? Слушай внимательно...
– Кристинка, не сейчас! Я...
– Закрой хлеборезку и слушай! В ближайшие дни будь предельно осторожен в эсе. Не светись! И вообще, по возможности, туда не выходи сейчас... И остальным Борис пусть передаст. Свяжись с ним.
– Почему?
– По кочану, едрить твою мать! Займись сбором информации по новому С-каналу «Либера». Только аккуратно, чтоб ни слышно, ни видно не было! Даже дыши при этом через раз.
– Что случилось, Кристинка?
Сти медленно провела пальцами по пепельным волосам на виске, прежде чем ответить:
– Кажется, на нас открыли охоту.
Кадр девятый
Санитары организма
Оператор вывел на дисплей данные по ретрансляционному спутнику, недавно выведенному на орбиту...
Name COSMOS 148-23 R
Lon 6.1156 E
Lat 3.2620 N
Alt (km) 1815.278
Azm 217.9
Elv —16.5
RA 17h 41m 38s
Decl – 41 17’ 38»
Range (km) 7251.133
RRt (km/s) 4.012
Vel (km/s) 7.173
Direction Descending
Eclipse No
MA (phase) 188.3 (133)
Orbit – 68314-R
Mag (illum) Not visible
– Где он? – спросил инженер по гражданским навигационным системам.
– Над Гвинейским заливом пролетает, – откликнулся оператор. – Минут через сорок уже над Австралией будет.
– Период?
– Сто тридцать пять, девяносто девять.
– Девяносто девять? Точно?
– Ну, если верить моей телеметрии...
– Ладно... Радиус?
– Три, ноль.
– Так... А перигей-апогей?
– Подожди секунду... А, вот: 208 на 4554.
Они помолчали. Практически синхронно протянули руки и, подняв кружки, отхлебнули остывшего кофе.
– Знаешь, Гена, в чем проблема?.. – задумчиво сказал инженер, отставив чашку и вперив красные глаза в свой монитор.
– В чем? – Оператор вытер с левого уса темно-коричневую каплю и заодно почесал щеку.
– Я тут посчитал... Его масса по всем выкладкам должна превышать заявленную в предстартовом протоколе почти на полцентнера...
– Там же невесомость...
– Серьезно? Вот ведь... Этого я не учел...
Оператор и инженер медленно повернули головы и посмотрели друг на друга. Через миг оба зашлись в припадке истерического смеха, расплескавшегося сдавленным эхом по всем техпомещениям космического центра «Барнаул-3».
– Мне нужен отгул... – выдавил оператор, успокаиваясь. – Наверное, у нас мозги уже сгнили от фона, который ядерные отходы излучают под задницей.
– Да уж, – согласился инженер, протирая слезящиеся глаза. – Ты хотя бы вспомнил, что там невесомость... Но я все же еще разок пересчитаю. Не сегодня, конечно. Минимум через недельку, когда ясность мышления вернется хотя бы частично... У этой болванки железной, Гена, период должен быть на две сотые короче...
* * *
Зимним вечером в горах довольно жутко. Особенно если путник одинок. Говорят, что весной и летом в Гуамском ущелье плачут скалы и зрелище срывающихся с нависающих камней капель воды очень впечатляет. Быть может, это и так – Рысцов не видел. Сейчас же безмолвные тонны мерзлой породы просто наклонялись над ним и укоризненно глядели темными пятнами рытвин и пещерок, топорщились безлистной щетиной деревьев – буков, грабов, кленов. Зима в Адыгее в этом году выдалась на редкость суровая.
Он уже успел двадцать раз пожалеть, что вызвался пойти за покупками один.
Машина здесь не могла проехать – уступ в некоторых местах узок и опасен. А дрезины по заметенной снегом узкоколейке в это время года не ходят. Поэтому за провиантом и кое-какими бытовыми мелочами приходилось совершать пешие рейды в ближайшее поселение. Андрон предлагал назначить Валере в помощники нескольких человек из техперсонала, но тот отказался. Думал, развеется, прогуливаясь в сиротливом одиночестве... Болван неотесанный.
Рюкзак, несмотря на наличие удобных лямок и анатомическую форму, страшно тяготил, а две огромные сумки только усугубляли это ощущение. Погода со времени начала похода заметно ухудшилась, и теперь метель уже вовсю злобствовала, швыряясь ледяной крупой Рысцову в лицо.
Он вслух обзывал себя маргиналом и мизантропом, то и дело останавливался, ставил баулы на заснеженные шпалы и поправлял воротник дубленки. До входа в помещения новой студии оставался еще добрый километр. Слева сквозь белесые порывы ветра Валера различил очертания заброшенного на зиму кафе. Преодолев искушение свернуть и укрыться от вьюги, продолжил путь: переждать ее все равно не удастся, тут если начало мести, то до утра стихия не угомонится. А расслаблять себя мнимым теплом помещения, где сквозняк на сквозняке сидит, нет смысла.
Переставляя коченеющие ноги, Рысцов решил, что простуда ему обеспечена. Хорошо, если отделается ангиной и дело не дойдет до воспаления легких... Так и подмывало распаковать одну из сумок и глотнуть коньяка прямо из бутылки.
Когда Валера перестал осязать собственный нос и спина уже готова была остаться зафиксированной в положении «зю» навечно, он наконец увидел впереди мутные желтоватые пятна огней периметра. Амундсен долбаный...
– Валерий Степанович, что ж вы в одиночку-то отправились? – сокрушенно покачал головой офицер у входа в бункер, глядя на побелевшую рожу Рысцова и помогая ему снять рюкзак. – В горах зимой такое геройство может плохо обернуться.
Валера просипел что-то неразборчивое на тему «да какое там, так его в душу, геройство», на одеревеневших ногах-ходулях передвигаясь в глубь коридора.
В ярко освещенном холле, оборудованном под студию, он встретил Феченко, яростно спорящего с каким-то оператором. Бородач, заметив Рысцова, на миг замолчал и смерил его все еще скрюченную фигуру взглядом эксперта по обморожению из травмопункта.
– Водки выпей, – в конце концов посоветовал Дима и вернулся к распеканию оператора.
В студию из бокового прохода влетела Мелкумова. Она рвала и метала. Причем в прямом смысле слова: раздираемые листки оседали клочковатым бураном прямо на пол.
– Из чего вы тут собираетесь пропаганду на весь мир делать? – взвизгнула Вика, резко оборачиваясь к опешившему сценаристу. – Из побрякушек вроде новостей и политики?! Какого лешего? Сейчас это никому не нужно! Полностью концепцию менять надо, понятно?! Тунеядцы! Мы здесь собираемся выступить в качестве реальной силы, а не клоунами какими-нибудь очередными заделаться! Ты вообще на планерке генеральной сегодня утром присутствовал?
