Предисловие
Как собрать в одной книге все особенности и неотъемлемые черты француженки? Она волшебна и таинственна, она неотразима и противоречива; она – часть великой истории, в которой были и воинственные девы-прорицательницы, и безжалостные королевы. В общем, она – звезда в пантеоне женской красоты и силы, но если вы скажете ей все это, она не поверит и рассмеется. «Как забавно!» – сказала мне одна подруга-француженка, узнав, как ее воспринимают за границами крошечного шестиугольника ее страны.
Француженка, разумеется, – это сочетание многих прекрасных парадоксов, и создать ее обобщенный портрет практически невозможно. Есть богемная девушка, разгуливающая по парижским блошиным рынкам, и есть интеллектуалка, живущая книгами. Есть вечная студентка, пропитанная атмосферой великих французских университетов, и есть бунтарка (о да, уж если мы об этом заговорили – воинствующая антиамериканка). Есть девчонка-сорванец и принцесса; классическая представительница буржуазии и уважаемая мать семейства; консервативная жена фермера, только раз или два за всю свою жизнь выбиравшаяся в Париж, ведь, в конце концов, это такая встряска, а жизнь в ее маленьком городке и так прекрасна, поэтому – merci beaucoup. И не забудем еще о француженках в первом поколении, чьи североафриканские и восточные корни вносят новые сложные краски в, пожалуй, чересчур устоявшиеся основы национальной культуры. И все эти типажи, конечно, имеют самые разные фигуры, размеры и внешность.
Наша собственная культура много позаимствовала у француженок: у нас есть все – от высокой моды, haute couture, до высокой кухни, haute cuisine. И даже непристойные словечки, заставлявшие нас краснеть во времена чопорного викторианского английского. И все же, когда дело доходит до собственно француженки, мы чаще представляем себе стереотип (вы его знаете: стройная богиня из Европы на высоких каблуках), а не архетип. Но именно в архетипе француженки – той, что отрицает стереотипы, той, чьи неотъемлемые качества наполняют ее этим особенно чарующим je ne sais quoi, – мы найдем настоящую героиню этой книги.
Исконная француженка – не та женщина, которую вы видите на обложках модных журналов или на большом экране. И не та женщина, которую вы видите прогуливающейся по улице Сент-Оноре. Она – квинтэссенция сложных многовековых страстей своей культуры. Она – суть, поведение, склад ума, – и она есть во всех нас. Она – та часть нас, которая ведет себя свободно и не связана угрюмыми путами пуританской морали и чувством вины. Она – та часть нас, которая чувствует движение жизни, не спешит и ощущает свою сексуальность без явных причин. Она, по сути, та часть нас, которая не хочет жить согласно представлениям, которые имеют о ней окружающие. Она – хозяйка самой себе. Целиком и полностью.
Почти сто лет назад Эдит Уортон, жившая в Париже, написала заметки, в которых суть французов схвачена с такой ясностью, что они и сегодня звучат актуально. Благодаря ее нестареющей мудрости и наблюдениям за француженками мы могли бы помочь себе избавиться от груза привычных эмоций и наполниться чем-то более значительным; мы могли бы начать жить, а не зарабатывать на жизнь; и, наконец, мы могли бы продраться сквозь джунгли своих мыслей – не для того чтобы стать француженками (не это наша задача), но чтобы сбавить темп, выбросить книги о диетах, перестать обращать внимание на практические руководства, закончить давать себе бесконечные обещания и найти в себе свою внутреннюю француженку.
Глава первая
Голова
Случилось так, что первой настоящей француженкой, с которой я познакомилась, стала Натали. В то время она жила на старой отреставрированной ферме, расположенной к югу от Парижа, где ее муж и группа амбициозных трюффо
[1]
снимали фильм о безответной любви и экзистенциализме. (Такое возможно только во Франции!) Натали была одета в обтягивающую черную юбку при уже очень беременном животе, футболку под прозрачной блузкой и обута в замшевые ботинки. Длинные волосы были зачесаны назад и заколоты черепаховым гребнем, но несколько непослушных прядей в беспорядке спадали на плечи. И на ней не было ни грамма косметики.
Она была абсолютно довольна собой и, несомненно, чувственна, а когда она начинала говорить, что было нечасто, вы понимали, что она обладает незаурядным умом. Это было именно то невероятное соединение красоты и ума, которое наполняет француженок и делает их лица такими привлекательными, благородными и сильными. Было бы просто предположить, что очарование Натали заключалось в ее внешности (волосах, одежде, общем облике). Слишком просто. Как у большинства француженок, je ne sais quoi Натали скорее проистекало не из ее внешности, а из ее истории: она была сформирована поколениями женщин с независимым умом (многочисленными королевами, куртизанками и сохраняющими традиции французскими матерями); негласными правилами приличий и куртуазной любви; наследием женской хитрости и силы интеллекта – и в тот момент, идя по деревенской улице, где слои цивилизации были такими толстыми, что их можно было резать ножом, все, что я хотела, – умереть и заново родиться француженкой.
Это, увы, было невозможно.
Однако мне представился шанс достаточно долго прожить во Франции и изучить на довольно близком расстоянии те неотъемлемые качества, которые делают француженку такой французской. И постепенно начиная понимать главные принципы, которые формируют ее восприятие мира, я стала задавать себе вопрос: как мы, с нашим культурным багажом и традициями, можем интегрировать некоторые из этих качеств в свою жизнь и найти в себе свою внутреннюю француженку? Разумеется, нам нужно оставить в стороне миф о французском стиле, который так легко принять за определяющую черту француженки, и взглянуть гораздо глубже, на некоторые базовые принципы, на то, как она видит себя и ведет себя в мире.
Француженки, которых мы любим
ЖАННА Д’АРК
За то, что слышала голоса и следовала зову своего сердца. La Pucelle (Девственница) была честной, пылкой и бесстрашной – она была первой девушкой-партизаном. Мы считаем, что за свою короткую жизнь она достигла потрясающих высот, и, глядя на нее, хотим быть лучше, верить искренне и ничего не бояться. Посмотрите классический немой фильм 1928 года режиссера Карла Дрейера «Страсти Жанны д’Арк» или современную кинокартину 1999 года «Жанна д’Арк» Люка Бессона. Прочтите книгу историка Режин Перну «Жанна д‘Арк» или немного неточную, но прекрасно написанную «Святую Жанну д’Арк» Виты Сэквилл-Уэст. Или же лучше ознакомьтесь с «Жанной д’Арк» Марка Твена (да, Марка Твена!), тщательно и любовно написанным биографическим романом. Писатель считал его своей самой важной и самой лучшей работой. Только не говорите об этом Тому и Геку.
