А тем временем, как и полагается штабам, Адмиралтейство продолжало вносить путаницу, где только могло. В период с 21.55 по 22.10 Комната 40 расшифровала 4 сообщения Шеера, но оперативный отдел свел 3 из них в радиограмму, полученную Джеллико в 22.30 (по другим сведениям, в 22.41): «Германскому Линейному Флоту в 21.14 приказано возвращаться в базы. Линейные крейсера замыкают строй. Курс SSO-1/4-O. Скорость 16 узлов». Большая часть этого сообщения подтверждала собственные догадки британского главнокомандующего, однако он усомнился в указанном курсе, так как получалось, что немецкие линкоры очень близко к хвосту его собственной колонны. Если бы только Джеллико знал, насколько близко они были! Сообщения Гуденафа (о его бое с 4-й Разведывательной группой) и «Бирмингема» о замеченных линейных крейсерах Хиппера укрепили убеждение Джеллико, что неприятель находится на северо-западе. (Сообщение Даффа, по несчастливому совпадению, было дезориентирующим. Он случайно заметил линейные крейсера Хиппера вскоре после 23.15, когда, по уже упоминавшимся причинам, Флот Открытого Моря временно повернул на W-t-S, перед тем как снова взять курс на юг, чтобы выйти к Хорнс-рифу.) Все это не имело бы значения, если бы Джеллико получил четвертое сообщение – требование Шеера провести разведку цеппелинами, это дало бы точный курс, которым Флот Открытого Моря намеревался возвращаться домой. Однако она не попала к Джеллико. Как вспоминает адмирал Джеймс, «начальник Морского Генерального Штаба <Оливер> покинул помещение оперативного отдела, чтобы немного отдохнуть, и оставил за себя офицера, не знакомого с германскими оперативными сигналами и не придавшего значения этому требованию Шеера». Этим офицером был контр-адмирал Томас Джексон, чье бестолковое вмешательство в работу Комнаты 40 уже неплохо запутало Джеллико и Битти раньше днем. Джеллико вспоминал: «Конечно, если бы Адмиралтейство передало мне требование воздушной разведки в районе Хорнс-рифа, я повернул бы туда».
Но что было сделано – то было сделано, а что не было сделано – то не было сделано. Британский флот спокойно следовал дальше, чтобы наутро окончательно разгромить противника в артиллерийском бою.
В целом эти три часа прошли для Джеллико очень неспокойно. Новые донесения, спорадические перестрелки, отблески прожекторов… Ему сообщали о чем угодно, только не о том, что ему требовалось. И Адмиралтейство, и его собственные командиры оказались не на высоте. Джеллико так и не узнал о стычке уцелевших кораблей Бёдикера с самой западной из британских флотилий эсминцев – 4-й флотилией Винтура. Наверное, это был ключевой момент всех ночных столкновений. Эсминцы Винтура налетели на голову немецкой колонны, рядом с которой шли крейсера «Гамбург» и «Штутгарт», причем этот бой происходил менее чем в 3 милях от 5-й эскадры линкоров, практически на траверзе у нее. Если же посмотреть на прокладки, то становится ясно – если бы не это столкновение, германская 1-я эскадра линкоров столкнулась бы с кораблями Эван-Томаса. Либо, что было бы еще хуже для немцев, они врезались бы прямо в идущие позади Гранд Флита минные флотилии Джеллико – 9, 10, 12 и 13-ю. Поэтому, хотя немцы и понесли потери в этом столкновении, избежали очень больших неприятностей. Итак, немцы натолкнулись на 4-ю флотилию, которая следовала за линкорами Эван-Томаса, держа строй кильватера: лидер «Типперери», «Спитфайр», «Спарроухок», «Гарланд», «Контест», «Броук», «Акейтес», «Амбускейд», «Ардент», «Форчюн», «Порпойс» и «Юнити».
В 23.03 капитан 1 ранга Винтур заметил справа по борту неясные силуэты больших кораблей, идущих сходящимся курсом. Было непонятно, чьи они, и Винтур рискнул запросить опознавательные. Еще в 23.26 он предположил, что видит 11-ю флотилию, так как передал на «Гарланд»: «На правом траверзе 11-я флотилия». К 11.30 дистанция сократилась до 1000 ярдов, и о том, что случилось далее, рассказывает один из офицеров «Спарроухока».
«Ночь была совершенно непроглядной, и мы не имели ни малейшего представления о том, где находится неприятель. Флотилия шла в кильватерной колонне. Командир на «Типперери» находился во главе, за ним шли «Спитфайр», «Спарроухок» и еще 8 эсминцев. Единственной нашей заботой было не налететь на свои же корабли. Около 23.15 мы заметили на правой раковине 3 крейсера, пересекающих наш курс под углом 20 градусов на большой скорости. Сначала мы решили, что это английские корабли, и, когда они подошли на 700 ярдов, «Типперери» запросил позывной. В ответ «Франкфурт», «Пиллау» и «Эльбинг» навели прожектора на наш несчастный лидер, и менее чем через минуту он загорелся, получив множество попаданий».
Английский линкор «Куин Элизабет»
Второй залп неприятеля разбил один из паропроводов «Типперери», и его турбины встали. В корму эсминца попали 3 снаряда, и люди там почти не пострадали. Большая часть попаданий пришлась в носовую часть эсминца. Там погибли почти все, включая Винтура. Это неудивительно, ведь «Вестфален» обрушил на эсминец просто шквал огня, выпустив за короткое время 92 снаряда калибром 150 мм и 45 снарядов 88 мм. Английский офицер ошибся, так как «Франкфурт» и «Пиллау» в стычке не участвовали, но «Типперери» от этого легче не стало.
«Типперери» отважно сражался, но вспыхнула нефть, и пожар охватил весь корабль огненным ореолом. Возле орудий в кранцах один снаряд взрывался за другим. В носовую часть попадали снаряд за снарядом, но расчет кормового орудия продолжал вести огонь, пока не погиб последний матрос».
«Спитфайр» капитан-лейтенанта К.У. Трелони и еще 2 эсминца, шедших за ним, а также «Броук» капитана 2 ранга У.Л. Аллена отвернули и выпустили торпеды.
«К нашему ликованию, мы увидели, как одна из них попала во второй корабль между задней трубой и грот-мачтой. Он прекратил стрелять и накренился, огни погасли». Торпедированным кораблем был «Эльбинг», который 9 часов назад дал первый выстрел в этом бою. Мадлунг и два его товарища попытались спастись, пройдя сквозь строй линкоров Шеера. Капитаны 1 ранга Трота и Моммзен сумели сделать это и укрылись за линкорами 1-й эскадры, но поврежденный «Эльбинг» маневрировал гораздо хуже, он попал под таран флагмана контр-адмирала Энгельгардта линкора «Позен». Линкор ударил «Эльбинг» в правую раковину, и машинные отделения крейсера были затоплены, сразу появился крен 18 градусов, и он потерял ход. Поврежденный крейсер беспомощно дрейфовал, неспособный ни бежать, ни сражаться. Прибившийся ко 2-й Разведывательной группе S-32 получил 2 снаряда, но кое-как ускользнул и ушел к датскому берегу.
После бегства крейсеров Бёдикера головные корабли 4-й флотилии эсминцев попали под плотный огонь «Вестфалена», «Нассау» и «Рейнланда», возглавлявших колонну Шеера, однако стрельба немцев была неточной, пострадал только «Типперери». Зато стрельба британских эсминцев по прожекторам была более эффективной, их 102-мм снаряды нанесли немалый урон надстройкам бронированных гигантов. На мостике «Вестфалена» один человек погиб, семеро, включая командира, были ранены. Трелони, обнаружив, что на «Спитфайре» не осталось торпед, решил вернуть к «Типперери», который теперь превратился в пылающие руины. «Когда мы подошли ближе, я увидел, что «Нассау» пытается таранить нас, на полной скорости повернув влево. Я крикнул: «Очистить полубак!» Долго ждать не пришлось, и два корабля столкнулись носами. Я услышал ужасающий треск и полетел кувырком на палубу. От толчка «Спитфайр» накренился на правый борт сильнее, чем при любом шторме. Когда мы столкнулись, германский линкор открыл огонь из 280-мм орудий, хотя не мог опустить их достаточно низко, чтобы попасть в нас. Но ударная волна смела все на своем пути. Наша фок-мачта сломалась, прожектор слетел с мостика на палубу, а первая труба упала назад, как на речном пароходе. Вражеский корабль скользнул по нашему левому борту, снеся все. Шлюпки разлетелись в щепки, а шлюпбалки были вырваны из гнезд. Однако ни один из его снарядов не попал, кроме 2, которые пробили парусиновый обвес мостика. Там погибли все, кроме капитана, получившего тяжелое ранение головы, рулевого и еще одного матроса. Когда «Нассау» исчез у нас за кормой, мы остались на плаву, дрейфуя в просто плачевном состоянии. Повреждения форштевня и борта были очень серьезными. Мы потеряли 60 футов левого борта.
