«5-я гв. ТА к исходу дня вышла в назначенные районы, а 5-я гв. общевойсковая армия двигалась форсированным маршем. Организуя выдвижение корпусов, штаб армии, предвидя возможное развитие обстановки на фронте, заблаговременно наметил вероятные полосы из расчета — два маршрута на каждую дивизию первого эшелона, и провел их рекогносцировку. Это значительно сократило время на организацию форсированного марша с получением конкретной боевой задачи армией. Были только уточнены задачи разведки, время прохождения рубежей, порядок регулирования движения и обеспечения беспрепятственного продвижения по маршрутам.
В походное построение дивизий и полков с самого начала выдвижения был заложен замысел вероятного встречного боя с противником. Батальоны совершали марш со своими средствами усиления. Артиллерия дивизий шла в голове колонн главных сил. Противовоздушная оборона осуществлялась силами 29-й зенад, перекатами от рубежа к рубежу, на уровне головных частей дивизий первого эшелону.
При организации выдвижения штабом армии были отданы дополнительные распоряжения:
— особое внимание было обращено на организацию борьбы с танками противнику, для чего было приказано в первую очередь „выбросить на рубеж обороны артиллерию“;
— для обороны прежде всего использовать имеющиеся оборонительные сооружения, выгодные рубежи и населённые пункты;
— при отсутствии готовых оборонительных сооружений „в наикратчайший срок оборудовать необходимые инженерные сооружения для жесткой обороны“;
— строго „соблюдать тщательную маскировку“;
— „до выхода частей на рубежи обороны организовать устойчивую связь и наладить бесперебойное управление выдвигающимися частями“.
Сразу же с рассветом, еще в ходе постановки задач и организации выдвижения дивизий, ушел первый эшелон полевого управления армии с узлом связи инженерно-саперными подразделениями и охраной для развертывания передового командного пункта (ПКП) и наблюдательного пункта (НП) командующего. Возглавлял этот элемент органов управления первый заместитель начальника штаба армии. В составе этого эшелона ушел со своим взводом и автор.
К исходу 9 июля, уже в сумерках, мы прибыли в назначенные точки: передовой командный пункт — в рощу юго-западнее Ярыгино, а подразделения обеспечения развертывания %. наблюдательного пункта командарма — в балку юго-западнее хутора Остренький.
Марш прошёл на удивление без каких-либо осложнений. Авиация противника так и не появлялась. День выдался жарким. Пыль стояла столбом. Было душно. Даже после захода солнца прохладнее не стало. После постановки нам задач на местности мы приступили к оборудованию позиций: для „семидесяток“ (Т-70) — их было три, для прикрытия НП с фронта, а „бэашки“ (БА-64), предназначенные для офицеров связи, в балке. Закопаться и замаскироваться необходимо было до рассвета. А ночь короткая. Работалось тяжело. Дышалось трудно, да и в воздухе витало непонятное напряжение, вызывавшее какую-то душевную тревогу.
Впереди, километрах в пяти-шести, с наступлением темноты над передним краем стали взмывать одиночные и сериями осветительные ракеты: желто-оранжевые — наши и ослепительно-белые, до голубизны — немецкие. Стояла, по фронтовым понятиям, тишина. Даже отдельные орудийные выстрелы и разрывы снарядов и мин её не нарушали. Иногда в темноте возникали фейерверки трассирующих пулемётных очередей или серии снарядов МЗА, рвавшихся на излете, как бы ставя точку трассы.
И вдруг где-то около полуночи темень была разорвана ослепительной молнией, грянул гром. Небо разверзлось, и на наши головы обрушился такой ливень, словно там, наверху, открыли пожарный гидрант. Но длилось это светопреставление, сопровождаемое почти ураганным ветром, недолго. Так же внезапно, как и начался, прекратился ветер, унеся с собой и небесный водопад. Стало неправдоподобно тихо. Даже обычные „вздохи“ передовой прекратились на некоторое время. Дышать стало легко, а работать еще трудней. Наши не завершенные окопы залило водой. А жирный чернозём превращал лопаты в пудовые гири.
Дойдя до эпизода с ливнем, я задумался, а стоит ли вспоминать о нем? Его, кстати, отмечали и артиллеристы 183-й сд: „Ночью неожиданно небо распороли молнии, ударил гром, хлынул ливень“. О дождях писал в своих воспоминаниях и генерал авиации А. В. Ворожейкин: „После дождей утро 14 июля выдалось прохладным“.
Дело все в том, что в немецких документах есть ссылки на „трудности дорог“ из-за дождей, что „невозможен“ своевременный вылет авиации на поддержку наступления. А нам, участникам тех событий, запомнились жара и пыль столбом. Истины ради следует согласиться с тем, что временами дожди были, были и ливни. Они действительно осложнили немцам решение своих задач»
[20]
.
Рубеж обороны Степного фронта, который занимали дивизии 5-й гв. А, располагался на расстоянии от 60 до 80 км от позиций войск Воронежского фронта на прохоровском направлении. Выдвижение передовых отрядов гвардейских дивизий началось уже 7 июля, но конкретные задачи о выходе непосредственно в район Прохоровки командарм отдал только в ночь на 9 июля. Так, боевое распоряжение командиру 97-й гв. сд генерал-майору И. И. Анцифирову о совершении первого этапа марша и сосредоточении соединения в районе: Уколово, Чуево, Большое Становое (35–40 км от Прохоровки) поступило в 2.00 9 июля. А устный приказ от генерал-майора И. И. Попова (комкора-33) командованию 95-й гв. сд о выходе к селам Холодное, Масловка, Андреевка, Жилин был передан начальником оперативного отдела штаба корпуса майором Чиберевым в 4.00 9 июля. Таким образом, готовиться к маршу уже непосредственно в район Прохоровки соединения 5-й гв. А начали между 13.00 и 17.00 9 июля. До этого момента войска уже преодолели первую половину пути, подтягивали тылы и приводили себя в порядок.
В 4.55 10 июля боевыми распоряжениями № 058/оп, 059/оп и 060/оп А. С. Жадов поставил уже конкретные задачи 'каждому из стрелковых корпусов и своему резерву:
— 32-й гв. ск с 1322-м иптап РГК должен был к утру 11 июля выйти и занять оборону двумя дивизиями в первом эшелоне на рубеже: р. Запселец, Зорино, Шипы. Граница слева: Большая Псинка, Семеновка /иск./;
— 33-й гв. ск с 301 — м иптап и 469-м мп с рассветом 11 июля предстояло занять оборону одной дивизией на участке: Семеновка, Ольшанка /иск./, второй: Веселый, выс. 252.2 /иск./ и третьей: выс. 252.2, Мордовка.
— 42-я гв. од по-прежнему находилась в армейском резерве и получила распоряжение выйти в район: Глафировка, Свино-Погореловка, Журавка — 2-я и подготовить отсечный рубеж: Скоровка, Журавка — 1-я. При этом было четко указано, что есть реальная опасность встречи с противником, поэтому:
«Выдвижение соединений корпуса на рубеж р. Псёл — Прохоровка производить под прикрытием заблаговременно выброшенных вперед сильных передовых отрядов» и далее «марш в район сосредоточения совершать в полной боевой готовности, при необходимости с ходу вступить в бой и отразить атаки авиации»
[21]
. К сожалению, отдельные комдивы 33-го гв. ск это предупреждение проигнорировали, что повлекло за собой трагические последствия.
