Гнев венгерского вождя государства на Гитлера стал нарастать еще с 1 января 1945 года. В своей новогодней речи Гитлер упомянул все государства, которые «по причине трусости или нерешительности руководства стали предателями Германии»; среди прочих там была названа и Венгрия. Это вызвало неудовольствие Салаши, ожидавшего совсем другого, а именно одобрения действий Венгрии, причем о своем мнении он поставил в известность полномочного генерала германского вермахта в Венгрии, генерала от инфантерии фон Грейфенберга. Поведение частей вермахта, практиковавших тактику выжженной земли во время своего отступления из Венгрии, также не способствовало улучшению дружеских отношений, которые предполагались между союзниками.
Вождь венгерского государства, вероятно, ничего не знал о пресловутом распоряжении генерал-полковника Гудериана от 3 декабря 1944 года, гласившем: «Согласно приказу фюрера все требуемые в интересах ведения военных действий германскими войсками разрушения и выведение из строя промышленных предприятий и транспортных средств, электрических, газовых и водонапорных станций должно проводиться основательно и в плановом порядке. При этом венгерские интересы, к сожалению, не могут быть приняты во внимание. Если венгерское правительство или венгерский министр обороны будут придавать значение этим действиям, им можно только посоветовать больше заботиться о том, чтобы все боеспособные венгерские мужчины принимали участие в обороне своей страны на стороне германского союзника по борьбе. Вся до сего дня выказанная венгерским боеспособным населением активность не соответствует этим ожиданиям».
Тем временем члены правительства пытались на остававшихся территориях Придунайской области поддерживать сколь-либо нормальную жизнь государства. Министерство внутренних дел прилагало огромные усилия для поддержания порядка в «тылу» и готовило эвакуацию женщин и детей с подростками в Германию. 20 февраля на заседании Королевского совета был ратифицирован закон о «решительном и строжайшем окончательном решении еврейского и цыганского вопроса». Министр иностранных дел посетил Загреб, чтобы там со своим хорватским коллегой урегулировать вопросы, связанные с пребыванием на территории Хорватского государства венгерского этнического меньшинства, после чего он в Большом зале ратуши города Дьёра доложил: «Жизненное пространство народов Юго-Восточной Европы после войны должно пребывать под венгерским управлением, точно так же, как два других европейских жизненных пространства, германо-славянское и латинское, должны находиться под управлением Великого Германского рейха и Италии!»
Министр сельского хозяйства, который, с одной стороны, торопился провести радикальную аграрную реформу (проведение которой, однако, могло появиться на повестке дня лишь после победоносного окончания войны), должен был, с другой стороны, заботиться не только о пропитании вооруженных сил, населения и беженцев, но также и поставлять значительное количество продовольствия в Германию, чтобы венгерские беженцы, согласие на прием которых дал Германский рейх, не страдали от нехватки продуктов. Гитлер разрешил «временное размещение» венгерских беженцев в определенных районах Остмарка
[88]
, но принять на себя еще и заботу об их пропитании Германское государство не могло.
Однако решать самые трудные и масштабные задачи выпало на долю министерства обороны. Войска находились в состоянии прогрессирующего распада; всего только 11 ослабленных дивизий и бригад, представлявших собой 1-ю и 3-ю армии, продолжали сражаться в марте 1945 года на стороне Германии. (В начале 1945 г. на стороне Германии сражались 16 дивизий и 1 бригада венгров. – Ред.) 1-я венгерская армия отходила из Верхней Венгрии (Южной Словакии. – Ред.) и заняла позиции в приграничных землях Словакии, откуда не хотела возвращаться в Венгрию, несмотря на все усилия генерал-полковника Берегфи. Она сражалась за потерянные позиции и снабжалась совершенно недостаточно, так как этапная служба была затруднена хотя бы тем, что надо было получать разрешение словацкого правительства для прохождения каждого поезда, уходящего из Венгрии в северном направлении. Одна только 3-я армия, разделенная между германскими дивизиями, оставалась на венгерской территории. Общая численность войск составляла 214 463 человека, из них примерно 50 тысяч человек пребывало невооруженными в рабочих командах. Ситуация с вооружением была просто катастрофической. На 2 февраля 1945 года на вооружении венгерской армии было более 142 335 винтовок, 1290 пулеметов, 159 минометов и 115 орудий. В войсках имелось также крайне ограниченное число танков, штурмовых орудий и самолетов. Министр обороны в середине февраля был вынужден издать распоряжение, согласно которому погибших следовало хоронить только в нижнем белье. Военная форма погибших из-за трудностей снабжения должна была использоваться повторно.
Еще хуже обстояло положение с боевым духом гонведов. 7 февраля 1945 года правительство было вынуждено (по германскому примеру) пригрозить введением ответственности для членов семьи за дезертирство ее главы. Это была сомнительная попытка – без видимого результата – улучшить состояние дисциплины. Во время одной из крупномасштабных облав было задержано 995 дезертиров из частей действующей армии, 2325 гонведов без удовлетворительных документов, 64 рабочих военной промышленности, покинувших без разрешения свое рабочее место, 5 партизан и 129 человек, сбежавших из своих рабочих команд. Не лучшим образом действовали на жителей отдельных небольших городов Придунайского региона и находящиеся в них офицеры, раздражающие обывателей своим числом. Так, например, местная полицейская служба сообщает из Шопрона: «В городе бросается в глаза значительное число находящихся здесь офицеров. Местные жители не могут понять, почему эти офицеры находятся здесь, когда давление русских на фронте столь интенсивно. Утверждается, что в Шопроне сейчас можно видеть куда больше генералов и штабных офицеров, чем раньше во всей австровенгерской армии». Эти офицеры, большей частью бежавшие сюда с семьями из оккупированных областей страны без приказа, теперь пытаются благодаря своей форме заполучить привилегии. Они требуют приоритета, например, при распределении продуктов питания, всячески напирая при этом на свой статус беженцев. И совершенно оправданно один такой офицер услышал в ответ на свои требования от чиновника, что тому приходилось слышать о признанном статусе «беженца из Секлера», которому в любое время будет оказана всякая возможная помощь, но еще ни разу не приходилось слышать о «беженце-офицере»!
Нельзя сказать, что правительство оставалось в неведении относительно этих проблем. Оно пыталось посредством различных организационных мероприятий овладеть положением. В феврале 1945 года Салаши передал через генерала фон Грейфенберга письмо, адресованное Гитлеру, в котором он помимо прочего предлагал реализовать следующие свои пожелания: 1) предложение о скорейшем наступлении в Венгрии; 2) просьбу о символической передаче верховного командования над германскими и венгерскими войсками в Венгрии главе Венгерского государства (без всяких практических изменений существующего положения); 3) сохранение своих прав на еще формируемые венгерские части войск СС; 4) определение новых директив для венгерских «добровольных помощников» вермахта; 5) отвод оставшихся венгерских формирований из германских частей и соединений; 6) продолжение формирования чисто венгерских дивизий в Германии.
