В конце июня китайское правительство мобилизует Маньчжурию и издает ряд распоряжений маньчжурским цзянцзюням о том, чтобы они были готовы начать военные действия против России.
Чтобы не допустить иностранных войск до Пекина, китайским генералам, находившимся в Тяньцзине, приказано удерживать иностранные отряды перед этим городом во что бы то ни стало.
Однако, с падением Тяньцзина и отступлением китайских войск к Бэйцану, пекинское правительство увидело, в какой опасности находится их столица, и поспешило заключить перемирие с осажденными посольствами и настойчиво предлагало посланникам выехать из Пекина под конвоем китайских войск.
Не получив соответствующих инструкций от своих правительств и не имея оснований доверять благонадежности китайских войск и искренности предложений китайских министров, посланники отказались выехать из Пекина.
Не желая, чтобы события Чжилийской провинции разгорелись во всекитайский пожар и вызвали войну 8 держав со всем Китаем, вице-короли южных провинций, начиная от Шаньдуна, приняли все меры, чтобы порядок и спокойствие в их областях не были нарушены и чтобы иностранные войска не имели никаких поводов войти в их пределы. Всем иностранным консулам ими были присланы успокоительные заверения. В самое тревожное время охрана европейцев в Шанхае была поручена русскому военному агенту, полковнику Дессино, который сейчас же собрал отряд из десантов и волонтеров и составил план обороны европейских концессий в Шанхае. Южные вице-короли сдержали свое обещание. Кроме нескольких единичных случаев убийства миссионеров, все время, пока продолжались смуты и военные действия на севере Китая, юг Китая оставался совершенно спокоен и нейтрален и ни войсками, ни оружием, ни деньгами не помог ни северу, ни его плененной и разграбленной столице.
Во время описываемых событий китайцы неоднократно уверяли иностранцев, что в Пекине воцарилось незаконное самозваное правительство, которое узурпаторски захватило власть, вызвало смуты и объявило войну державам. Не может быть сомнения, что китайцы высказывали такое мнение с единственною целью оправдать и обелить события, разразившиеся в Пекине.
Вопрос о законности указанного правительства можно рассматривать исключительно с формальной юридической стороны, а с этой стороны законность нисколько не была нарушена и никакой противозаконной узурпации высшей власти в Пекине не последовало. Как и раньше, так и впоследствии, государственными делами управляла вдовствующая богдыханша, а богдыхан по-прежнему оставался в стороне от дел по слабости своего здоровья и по-прежнему все государственные дела вершились его именем. Партия, преданная богдыхану и его реформаторским стремлениям, настолько малочисленна и слаба, что не имеет никакого влияния на дела империи, и действительной повелительницей Срединного государства была и остается по-прежнему вдовствующая богдыханша Ситайхоу.
Лишь только в Пекине стало известно, что Россия и другие державы предполагают послать значительные отряды в возмущенную Чжилийскую провинцию, то для объединения государственных дел в одних руках в такое тревожное время, декретом богдыхана от 29 мая был назначен государственным канцлером и председателем Цзунлиямыня человек, который считался в те дни наиболее подходящим, решительным и испытанным лицом, преданным престолу, – это был князь Дуань, дядя богдыхана и отец наследника престола.
Через 10 дней последовал указ богдыхана, объявивший войну державам и гонение на иностранцев. Когда правительство сообразило, чем может грозить Китаю этот указ, оно поспешило отменить указ тайными распоряжениями, но, чтобы спасти государство от нашествия иностранных войск, оно продолжало энергично вести военные действия как в Чжили, так и в Маньчжурии всеми средствами и всеми силами. До дня падения Пекина все распоряжения и повеления относительно обороны государства и ведения войны исходили из Верховного совета в Пекине – «Цзюньцзичу», председателем которого был князь Дуань.
Можно осуждать образ действий пекинского правительства и признавать его ошибки и исключительность и незаконность принятых им мер, но нельзя отрицать, что за все время развития боксерской эпопеи оно оставалось законным центральным китайским правительством, что доказывают факты, а с этими фактами нужно считаться особенно на будущее время, ввиду возможности повторения подобного кризиса в Китае.
Гонцы из Пекина
Заточенные в Пекине посланники и миссионеры постоянно пытались посылать в Тяньцзин китайских гонцов, которые с величайшей опасностью для жизни иногда доносили письма, но большая часть их была перехвачена китайскими солдатами и казнена. Все полученные депеши сообщали об отчаянном положении осажденных посольств, о постоянных нападениях и о необходимости скорейшего освобождения. От русского посланника ни разу не было получено ни одной депеши, и все мы были крайне встревожены относительно судьбы русской колонии в Пекине, о которой не имели никаких известий.
Если посланцу удавалось ускользнуть от китайских войск, кольцом окруживших посольства, то ему было так же трудно пробраться в лагерь союзников в Тяньцзине. Передовые посты не пропускали ни одного китайца, шедшего со стороны Пекина, так как среди таких китайцев попадались шпионы из китайского войска. Таким посланцам приходилось для своей безопасности пробираться ночью, прятаться в канавах и при встрече с иностранными солдатами делать знаки, показывать письма и креститься, чтобы их приняли за христиан.
Самое тяжелое известие было получено 16 июня, когда гонец доставил коротенькую записку от директора китайских таможен Роберта Гарта:
«Командиру европейского отряда. Осаждены в Британском посольстве. Положение отчаянное. Торопитесь. Воскресенье, 4 часов дня.
Р. Гарт».
Гонец объяснил, что это было воскресенье 11 июня (24 нового стиля). Но в это время в распоряжении союзников было всего 13 тысяч человек, с которыми они не решались выступить в поход, тем более что форты Тяньцзина еще не были взяты.
24 июня было получено известие через китайцев, что посольства еще целы. Китайские войска и боксеры в смятении. Боксеры не решаются приближаться к посольствам, так как их чудесная сила разрушена иностранцами. Если только у иностранцев достаточно пищи и оружия, то они могут еще долго держаться.
В русский лагерь однажды был приведен китаец, посланный из Пекина, по его словам, английским посланником с письмом. Ввиду опасности положения, его ночью по веревке спустили с городской стены, для того чтобы он не попался в руки китайцам в городе. Через 5 дней он добрался до передовых китайских войск возле Тяньцзина. Чтобы не быть ими замеченным, он целый день провел в канале, по горло в воде. Ночью он отправился по направлению к городу, но снова наткнулся на китайских солдат и должен был бросить свои сапоги, в которых он спрятал письмо английского посланника. Китайские солдаты его не тронули. Гонец был захвачен казаками и приведен в лагерь. Он показал, что все европейцы собрались в одном месте, в южной части Пекина. На городской стене поставлены 2 пушки, 1 английская и 1 германская, которые охраняют европейцев.
