Питание для разведчиков — сухпай эталон номер 5 — получен из расчета на десять суток. Три больших короба распаковывать не стали. Понимая, что находиться в горах будем долго, а условия позволят готовить горячую пищу, взяли посуду — армейские котелки. Дополнительно к галетам добыли на пекарне несколько буханок хлеба.
Вооружение группы штатное. Оптические средства наблюдения составили два обычных Б-12, два ночных бинокля плюс один ночной прицел НСПУ. Для «ночников» и радиостанции получили дополнительные комплекты питания. Каждый из нас подготовил для себя предметы, обеспечивающие жизнедеятельность, — специальные плащ-палатки, трофейные верблюжьи одеяла, маскировочные сети. Форма одежды стандартная — «прыжковка».
«Как узбеков, латышей сплотила Русь»
Команда наблюдателей сплоченная: офицер, три бойца из его разведгруппы, радист и минер. Мы давно знаем друг друга. У нас за плечами несколько совместных результативных выходов.
Лейтенант Агида (крайний слева), и его группа наблюдения, пустыня Регистан, август 1986 г.
Игорь Полищук выполняет «солнце» на турнике
Командир — Геннадий Агида, недавно прибыл в батальон, тот выход — один из первых для него. Офицер втягивается в боевую работу отряда, но школа факультета специальной разведки Рязанского училища видна сразу.
Чеченец Гапур Ибаев — один из самых габаритных и физически сильных бойцов во всем отряде. Воюет второй год, хладнокровный, испытанный боец.
Молдаванин Боря Гросул. Веселый человек, смелый, понятливый солдат.
Узбек Наймов. Немногословный, исполнительный, надежный разведчик.
Сибиряк Игорь Полещук — радист. Профессионал в своем, но важном для всех нас ремесле. Обыкновенного телосложения, но его тело наделено просто стальными мускулами. Вынослив. В упражнениях на турнике ему нет равных. Рыжий цвет волос очень подходит к его вечно ехидно улыбающемуся лицу. Игорь мой друг.
День первый
Ранним утром на заре вертолетное звено прибывает в район. Командир экипажа транспортного Ми-8 и лейтенант спецназа выбирают место посадки. Винтокрылая машина аккуратно боком подбирается к склону, ставит на поверхность только одно свое колесо. Первым десантируюсь я, за мной Гапур. Он же принимает собранный АТС и рывком выдергивает его на землю, за ним выскакивает расчет. Лейтенант и радист быстро выкидывают в проем нам на руки короба с едой и резиновые бурдюки с водой. Подтаскивая нашу амуницию к двери, борттехник просящим взглядом торопит: скорее! Офицер выпрыгивает к нам. «Борт» отрывает колесо от выступа, отваливает от горы и со снижением параллельно склонам уходит к равнине.
Мы замерли. Ранним утром на такой высоте воздух наполнен влагой и абсолютно неподвижен. Поверхность камня слегка влажная от росы. Тишина стоит оглушительная. Не слышно даже шума ветра. Прошло десять минут.
— Вперед! — подает команду лейтенант.
Гапур, пригнувшись, начинает движение. Вслед за ним, соблюдая дистанцию в шесть-десять шагов, вытягиваемся и мы. Пройдя всего двести метров, наблюдаем, как легкая дымка тумана рассеивается и восходит солнце. Останавливаемся в самом безопасном, но не самом удобном для длительного пребывания месте — на пике вершины среди глыб. Радиус овального скального укрытия — десять метров. Начинаем обустраиваться. Короба с пайками и второй РДВ-12 заберем вечером.
Агида, осмотревшись, составляет схему наблюдения. Для этого прочерчивает на листе направление на каждый основной ориентир. После напоминает каждой паре, как правильно вести слежение. Лейтенант подсказывает, как разделить сектора по глубине на зоны. Я наваливаюсь грудью на большой плоский валун. Крепко оперев локти о камень, в бинокль рассматриваю окрестности. Очень трудно не отрываясь двадцать минут смотреть в бинокль. Наблюдение в оптические приборы стоит чередовать с наблюдением невооруженным глазом. Постоянное созерцание в «оптику» утомляет зрение. Офицер при инструктаже объяснял, что докладывать нужно только то, что видишь. Свои выводы о происходящем можешь высказывать только по требованию командира.
Разворот на скорости транспортной «восьмерки»
Убедившись, что пост заработал, офицер вслух вспоминает историю результативного разведывательного выхода лейтенанта Бескровных. Пошагово, подробно реконструирует события. Указывая нам на основные ориентиры, ведет воображаемый «караван» начиная от района Аргестан. Дойдя до развалин кишлака у подножья нашей высоты, показывает, в каком месте вертолеты атаковали транспорт, указывает, где в районе Даман находилась наша «броня». Вспоминая события трехмесячной давности i отдает дань памяти своему однокашнику….В июне лейтенант Бескровных погиб. У заброшенного кишлака Гаркалай спецназ ГРУ перехватил крупную банду. Разведчики «забили» сорок боевиков. Во время боя один из автомобилей «мятежников» был подожжен. Груженный «итальянками» пикап детонировал. Офицер находился в трех метрах от него и получил смертельное ранение…
Наше пристанище изобилует огромными валунами. Место удобно для обороны, но не пригодно для многодневного нахождения в нем шести человек. Гора высокая, пеший подъем на нее затруднителен, а обзор с нее настолько великолепен, что мы чувствуем себя в безопасности. Конечно, насколько можно ощущать себя безопасно на войне. Скажем, выгодная позиция добавляет нам уверенности. Посовещавшись, решаем оборудовать днёвку ниже скал, спустившись по склону. Так и поступаем. Перемещаем свой лагерь на сотню метров вниз.
«Звездопад»
На ночь вся группа поднимается в природный бастион на пике. С темнотой на вершину пришел ветер. Слышен его шум. Никаких звуков другого происхождения. Это время суток требует от личного состава дисциплины. Хотя опасаться демаскировать себя огнем сигареты не стоит — офицер прячет тлеющий окурок в крепко сжатых ладонях.
Сам процесс наблюдения значительно усложнился. Свет автомобильных включенных фар различим с расстояния в восемь километров. Шумов работающих двигателей с такой высоты не слышно. Пристально всматриваться в темноту не стоит, это утомляет зрение. Периодически закрываю глаза на десять секунд, для короткого отдыха. Ночные бинокли не требуют искусственной подсветки местности в инфракрасном спектре и поэтому не демаскируют наблюдателя. В светлую, звездную ночь приборы очень эффективны. В пригородах Кандагара по всему фронту от элеватора до Ходжамулька виден десяток светящихся фар. «Душманы» уверены в своей недосягаемости. Местные, укрытые зеленой зоной, в своем районе раскатывают не таясь. В первую ночь никто из нас не спит. Нахожусь под впечатлением от увиденной активности мятежников. Предвкушая, что транспорт двинется из «зеленки» по маршруту, находимся в легком возбуждении. Они нам за все ответят! Час, второй — ни один из автомобилей не спешит выходить из Кандагара. Более того, фары выключаются.
