Второй магазин тоже опустел, и Инна, отбросив ставший бесполезным автомат, метнулась к укрытому под слоем брезента огнемету «Шмель». Одним движеньем откинула брезент, другим — полог, прикрывавший задний борт, и, дико заорав, нажала на спуск. Первым под струю огня угодил оборотень, который как раз находился в прыжке, несясь прямо на девушку. Шерсть на животном вспыхнула, и до ноздрей сержанта донеслась отвратительнейшая вонь, пробившаяся даже сквозь фильтр противогаза. Пылающее чудовище, так и не долетев до цели, упало на дорогу.
Неожиданно, придавливая девушек, тент грузовика просел почти до пола — хищнику, выскочившему откуда-то справа, удалось прорваться сквозь заградительный огонь. И именно в этот момент грузовик наконец-то рванул с места.
Никита, рискуя свалиться с подножки, освободила руки, оттолкнулась, хватаясь за край борта, и в невероятном прыжке тоже оказалась на крыше. Чудом удерживаясь там в сидячем положении, она ухватилась за висевший на шее М-16 из терентьевских запасников.
— Получи, тварь!!!
Американская винтовка исторгла вереницу пуль прямо в рычащую пасть мутанта. Тот тут же захлебнулся и, повинуясь инерции, слетел с грузовика.
— Твари! Твари! — Девушку словно заклинило.
Магазин уже был пуст, но впавшая в амок Никита не замечала этого. На ее счастье, вместе с патронами закончилась и атака оборотней. Истерзанный грузовик, хромая на два разорванных колеса, уходил вглубь вражеской территории. Замерший в предвкушении славной кровавой охоты Центральный парк культуры и отдыха имени Маяковского терпеливо ждал своих безумно храбрых посетителей.
Глава 18
ГОРОДСКИЕ ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ
В проеме чердачной двери показалась голова Лехи Шкафа, благодаря огромным размерам легко узнаваемая в любом противогазе. Здоровяк обыскивал взглядом крышу, усыпанную горящими останками несчастного вертолета.
«Меня, видать, ищет. Не иначе, злобная тварь надеется напороться на труп Тевтона. — Маркус из своего укрытия наблюдал за поисками солдата, но пока оставался вне поля зрения Лехи, обладающего узким, во всех смыслах, кругозором. — Хотя вряд ли. Любит, не любит, а без меня им с Ионом долго не продержаться, да и домой ни за что не вернуться. Уж это должно быть понятно даже самому крошечному мозгу».
Маркус понятия не имел, как выбираться обратно без винтокрылой машины, но это пока интересовало его в последнюю очередь. Впереди ждало невыполненное задание, а также странная, замеченная чуть ранее парочка.
«Неужели это в самом деле они? — Уверенность, владевшая Тевтоном минуту назад, неожиданно сменилась разумным сомнением. — Но как так может быть? Как эти двое прошли по Щорсу? Невозможно…»
Однако долгая и бессмысленная рефлексия никогда подолгу не мучила Тевтона. Цель, мнимая или реальная, была замечена, значит, пора в погоню!
— Эй, рядовой! — крикнул он, покидая укрытие.
Путь вниз сквозь десяток этажей мертвого здания занял неожиданно много времени — спуск выдался насыщенным. На самом выходе с чердака группа напоролась на стаю каменных, либо казавшихся таковыми птиц, бездвижно сидевших на задних лапах вдоль стены, плотно укутавшись в собственные крылья. Было совершенно непонятно, живы они или нет. Как можно не проснуться от оглушительного взрыва, раздавшегося тремя метрами выше и потрясшего все здание? Однако мысль «проверить пульс» у пташек, превышающих по размеру человека, не пришла даже в больную голову Иона. Зато верзила Шкаф попытался умыкнуть из кладки, обнаруженной в углу лестничной клетки, одно из яиц, за что получил от взбешенного Маркуса удар в бок.
Двумя этажами ниже горе-воздухоплаватели наткнулись на пирамиду, составленную из аккуратно сложенных в несколько рядов черепов. Основание пирамиды состояло из самых крупных «голов» невообразимой и совершенно неправильной формы, далее — смутно знакомых Маркусу то ли волколаков, то ли слепней, предпоследний ряд — целиком из человеческих черепков (именно черепков, потому как все они отличались небольшими размерами и могли принадлежать только детям или карликам). А венчала замысловатую пирамиду одна-единственная черепная коробка, внешне очень похожая на человеческую, однако ею не являющаяся. Слишком много в ней было отличий, пусть и мелких, но очевидных даже не искушенному в анатомии Тевтону.
«Какой-то мутант», — заключил он.
«Архитектурная композиция» повергла Маркуса в недоумение, густо замешанное на странном и необъяснимом трепете:
«Что-то ритуальное? Новая религия? Но чья?»
— Ну и мерзость, — брезгливо заявил Ион и прежде, чем блондин успел что-то предпринять, разворотил ногой ближайший угол пирамиды. Конструкция просела, накренилась, и ее составные части тут же покатились вниз, подпрыгивая по ступеням с неприятным, режущим слух хрустом. Несколько секунд люди заворожено наблюдали за странным зрелищем, а затем Маркус, без лишних разговоров и разъяснений, провел бойцу прямой удар в челюсть. Для назидания. Тот взвыл от боли, за что получил еще один «урок» под дых. Вой немедленно прекратился, а солдат, хватая воздух раскрытым ртом, беззвучно осел наземь.
Однако на этом показательная экзекуция не закончилась — теперь командир пинал беднягу, скорчившегося на полу, причем с явным и совершенно нескрываемым удовольствием. К полному недоумению Шкафа, не смеющего ни заступиться, ни даже просто задать лишний вопрос, вся сцена происходила в полнейшей тишине — Тевтон ничего не выговаривал провинившемуся, не угрожал, не предупреждал — он вообще не проронил ни слова. Лишь когда Ион окончательно затих, Маркус бросил Лехе короткое: «Идем».
В горле здоровяка застряло: «А как же этот?», но вслух ничего сказано так и не было.
Через два пролета люди нарвались на встревоженных шумом жабоподобных мутантов — те угрожающе ревели, клацали зубными пластинами, но при приближении Алексея, отправленного Маркусом вперед, немедля ретировались. Верзила хотел выстрелить им вслед, но, услышав злобное шипение командира, одумался.
— Вы, сученыши… — Тевтон еле сдерживал себя. Шкафу оставалось только радоваться, что основной пар уже спущен на беднягу Иона. — Обоих положу, к чертям собачьим. Головой надо думать, головой, драный ты гамадрил!
— Так точно! Есть головой! — Леха попытался изобразить смиренную покорность.
— Не есть головой, а думать ей! Имбецил хренов! — За бранью последовал тычок в грудь. — Ступай вниз. Автомат убери. Возьми пистолет с глушителем. Стрелять — только по команде. Понял, идиотина? Как слышишь меня, прием?
Леха не обиделся ни на толчок, ни на оскорбления, ни на издевательский тон — небось, сцена расправы над Ионом до сих пор стояла перед его глазами.
Затаился, гнида? Ждет возможности поквитаться? Может быть, все может быть. Но это все потом, а пока…
Запыхавшийся, с трудом переводящий дух Ион догнал остальных на втором этаже, через силу извинился перед избившим его командиром и пообещал впредь действовать осмотрительней. И Шкаф, и Маркус оглядели Ионникова с презрением — но каждый остался при своих мыслях.
