В 1943 году по сравнению с 1942 годом изменился качественный состав групп НПП, а кроме того, повысились плотности танков и САУ на участках прорыва. Однако повысились они недостаточно, и в силу этого во всех операциях 1943 года для завершения прорыва тактической зоны обороны противника приходилось привлекать подвижные группы армий и фронтов. Характерной особенностью применения танков и САУ в операциях 1943 года являлось стремление использовать танковые бригады, а также танковые и самоходно-артиллерийские полки в полном составе, не допуская их дробления. Это объяснялось, главным образом, неумением многих командиров стрелковых полков и батальонов правильно применять танки и САУ.
Следует отметить, что с течением времени существенно изменились условия и требования к применению танков НПП. Дело в том, что в 1941–1942 годах противник, как правило, строил оборону по системе создания отдельных опорных пунктов и узлов сопротивления на наиболее важных направлениях, что позволяло нашим стрелковым соединениям, усиленным танками, прорывать её, чаще всего используя промежутки в опорных пунктах. Однако уже к весне 1943 года характер обороны вермахта коренным образом изменился.
Танк Т-34 выпуска 1943 года с командирской башенкой.
Тактическая зона обороны немецких соединений стала строиться в несколько эшелонов. Пехотная дивизия занимала полосу шириной 8–12 км в позиционной и 16–25 км в манёвренной обороне, а на особо важных направлениях — 4–7 км. Глубина полосы обороны дивизии достигала 4–6 км, а иногда до 8 км. Полоса состояла из трёх позиций. Первая, оборудованная двумя-тремя линиями сплошных траншей, обычно занималась батальонами первых эшелонов полков. На второй позиции находились полковые резервы и огневые позиции артиллерии, а на третьей — дивизионные резервы. Вторая позиция зачастую оборудовалась траншеями, иногда опорными пунктами, третья позиция — системой опорных пунктов. Перед передним краем и в глубине обороны широко применялись инженерные заграждения всех видов. На удалении 10–15 км от переднего края главной полосы обороны создавалась вторая полоса, которая, как правило, заблаговременно войсками не занималась. Главная и вторая полосы и составляли тактическую зону обороны.
В 1944–1945 годах совершенствование тактической обороны противника шло главным образом по линии развития инженерных сооружений и улучшения организации системы огня. С перенесением боевых действий на территорию Германии сила сопротивления немецких войск значительно возросла. Оборона характеризовалась в эти годы широким развитием системы траншей и ходов сообщения, массовым применением инженерных заграждений самых различных видов, высокой плотностью насыщения огневыми средствами, особенно противотанковыми. Корпусные резервы противник стал располагать обычно на второй полосе обороны, в 6–9 км за главной полосой. Они большей частью вводились в бой за главную полосу обороны. В 20–25 км от переднего края создавалась третья (армейская) полоса обороны. Здесь располагались резервы командующего армией (1–2 дивизии) и специальные армейские части. Резервы группы армий сосредоточивались на тыловой оборонительной полосе, оборудовавшейся в 50–80 км от переднего края. Со второй половины 1944 года, когда в систему обороны стали включаться заранее построенные на территории Германии, Польши, Румынии укреплённые районы, глубина инженерного оборудования обороны группы армий увеличилась до 120–150 км и более.
Оборона немецких войск, особенно в тактической зоне, отличалась упорством и активностью, которая выражалась главным образом в проведении контратак и контрударов, а в некоторых случаях и артиллерийской контрподготовки. Корпусные и армейские резервы, как правило, вводились в бой за главную полосу обороны, а резервы группы армий — в ходе сражения за тактическую зону обороны в целом. Организуя контрудары, немецкое командование осуществляло широкий манёвр подвижными соединениями как вдоль фронта, так и из глубины.
До появления у противника глубоко эшелонированной обороны танковая бригада НПП обычно строила свой боевой порядок в один эшелон. Однако танки и САУ атаковали двумя линиями. В первой линии двигались танки с интервалами между машинами в 40–50 м, а во второй линии на дистанции 200–300 м от первой — самоходно-артиллерийские установки. Недостатком такого построения была невозможность наращивания усилий из глубины, поскольку вторые эшелоны стрелковых дивизий в большинстве случаев танков не имели.
При прорыве глубоко эшелонированной обороны стал применяться боевой порядок из двух-трёх эшелонов. Примером трёхэшелонного построения боевого порядка танковой группы НПП является наступление 31-й гвардейской стрелковой дивизии 11-й гвардейской армии в Орловской операции в июле 1943 года. Танковая группа НПП этой дивизии состояла из 29-й гвардейской танковой бригады и 1453-го самоходно-артиллерийского полка. Всего в группе имелось 85 танков и САУ. Дивизия прорывала оборону на участке шириной в 2,5 км. Средняя плотность танков и САУ на участке прорыва достигала 32 единиц на 1 км фронта. В первом эшелоне в первой линии действовала рота тяжёлых танков, а во второй — две батареи САУ. Второй эшелон состоял из одной линии батальона средних танков. Третий эшелон состоял из двух линий. В первой наступал батальон лёгких танков, а во второй — две батареи САУ. Дистанции между эшелонами достигали 300–400 м. Общая глубина боевого порядка танковой группы НПП составляла около 1 км.
«Пантера» из состава 51-го танкового батальона в районе с. Черкасское. Южный фас Курской дуги, июль 1943 года.
Боевая практика выявила ряд существенных недостатков в подобном построении боевых порядков, главным из которых была невозможность одновременного участия в атаке максимального количества танков. Кроме того, большие расстояния между эшелонами затрудняли огневое взаимодействие танков и САУ, наступавших в разных эшелонах. В дальнейшем, при сохранении идеи глубокого эшелонирования танковых групп НПП, основной тенденцией стало сокращение дистанций между боевыми эшелонами и увеличение количества линий атакующих танков в каждом эшелоне.
Плотность танков и САУ непосредственной поддержки пехоты на участках прорыва стрелковых дивизий в 1942–1943 годах составляла 10–15 единиц, в 1944 году — 20–25 и в 1945 году — 30–40 единиц на 1 км фронта. В некоторых стрелковых дивизиях, наступавших на направлениях главных ударов стрелковых корпусов 1-го Белорусского фронта в Берлинской операции, плотность танков и САУ достигала более 50–60 единиц на 1 км участка прорыва дивизии. При этом опыт войны показал, что плотность в пределах 30–40 танков и САУ, как правило, оказывалась недостаточной для прорыва в высоком темпе глубоко эшелонированной немецкой обороны. Поэтому становилось необходимым привлекать для завершения прорыва тактической обороны противника часть танков из состава подвижных групп армий и фронтов.
Однако же главной задачей этих подвижных групп было развитие успеха в оперативной глубине. Вместе с тем совершенствование организационной структуры танковых и механизированных корпусов, рост их боевых и манёвренных возможностей, а также накопленный опыт обусловили развитие способов боевого и оперативного применения танковых корпусов и армий в наступательных операциях. Так, например, в 1944–1945 годах получило сравнительно широкое распространение использование отдельных танковых и механизированных корпусов в составе конно-механизированных групп. В это же время в некоторых операциях имел место последовательный ввод в прорыв на одном направлении отдельных корпусов и танковых армий. В ряде операций не только отдельные танковые и механизированные корпуса, но и танковые армии в полном составе применялись в первом эшелоне оперативного построения фронтов и общевойсковых армий.
