Книга Советские танковые асы, страница 5. Автор книги Михаил Барятинский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Советские танковые асы»

Cтраница 5

Трудно не согласиться с мнением немецкого генерала, тем более что хоть и с известными оговорками, но в главном он прав.


Советские танковые асы

Образно говоря, есть две составляющие боевых действий, которые условно можно представить понятиями «порыв» и «манёвр». В действиях наших танковых, и не только танковых, войск в первые два года войны явно преобладал «порыв». «Порыв» — это когда «За Родину! За Сталина! Делай как я!» — и вперёд в атаку! А «манёвр» — это когда хорошо замаскированная в кустах противотанковая пушка пресекает «порыв» в зародыше. Преобладание «манёвра» над «порывом» в действиях советских танковых войск в крупных масштабах проявилось в ходе контрнаступления под Сталинградом и сразу принесло результаты. Однако, несмотря на положительные сдвиги, «порыв» время от времени давал о себе знать. Так, например, контрудар 5-й гвардейской танковой армии под Прохоровкой — это ярко выраженный «порыв». Нужен был «манёвр», но командование предпочло «порыв» и фактически погубило армию. Примеры «порыва», причём при явном давлении сверху (в войсках-то уже давно «шкурой» поняли, что «манёвр» лучше), можно найти даже в 1945 году. Вот один такой вопиющий случай, приведённый в журнале «Военно-исторический архив» полковником в отставке В. М. Сафиром: «Эту быль рассказал мне подполковник Н., участник Берлинской операции. Итак, снова о танках, вернее, о том, как командование 1-м Белорусским фронтом применяло их в городских условиях (чтобы никто не удивлялся — откуда вдруг взялся „чечено-грозненский опыт“).

1945 год. Берлин. Начало аллеи „Франкфуртер Тор“ (Франкфуртские ворота). По направлению к центру города в кильватер выстраивается наша танковая бригада. Впереди, до самого центра, разбитая улица, в развалинах домов которой, в подвалах, засели сопливые мальчишки с фаустпатронами. Почти так же, как мы видим иногда по телевизору раздельные старты лыжников на первенстве мира, когда через секунд тридцать по писку системы „Лонжин“ стартер командует — „пошёл“, вот так же, почти с тем же интервалом, той же командой — „пошёл“, пускали в последний путь танки моей несчастной бригады, с боями прошедшей кровавый путь до фашистской столицы. Казалось бы, всё позади — вот она, Победа. Но нет, так просто у нас не бывает… Каждая машина проскакивала 400–600 метров, после чего конец был для всех одинаков — танк расстреливался в упор фаустпатронами, и, с учётом крайне разрушительного заброневого действия этого нового для нас боеприпаса, мало кто из членов экипажа имел возможность спастись. Прикинув эту арифметику, я без труда рассчитал, что жить мне осталось минут шесть. Но, видимо, везуха была на моей стороне — когда перед моим танком осталось всего две машины, эту бессмысленную бойню остановили. Кто принял решение, я не знаю, да и было не до выяснений…»

Что тут скажешь, при такой организации боевых действий вряд ли можно требовать от советских танкистов высокой результативности. Отрицательным образом сказался на ней и приказ Наркома обороны (то есть И. В. Сталина) № 0728 от 19 сентября 1942 года «О внедрении в боевую практику танковых войск стрельбы из танков с хода». В этом приказе, в частности, говорилось:

«Опыт Отечественной войны показывает, что наши танкисты не используют в бою всей огневой мощи танков, не ведут по противнику интенсивного артиллерийского и пулемётного огня с хода, а ограничиваются прицельной стрельбой только из орудий, да и то с коротких остановок.

Практикуемые нашими войсками танковые атаки без достаточно интенсивного огня всех огневых средств танков создают благоприятные условия для безнаказанной работы орудийных расчётов артиллерии противника.

Такая неправильная практика значительно уменьшает силу огневого и морального воздействия наших танков на противника и приводит к большим потерям в танках от артиллерийского огня врага.

Приказываю:

Танковым частям действующей армии с момента подхода к боевым порядкам своей пехоты атаку противника начинать мощным огнём с хода из всего танкового вооружения как из орудий, так и из пулемётов, не боясь того, что стрельба получится не всегда прицельная. Стрельба из танков с хода должна быть основным видом огневого воздействия наших танков на противника, и прежде всего на его живую силу.

Увеличить боекомплект в танках, доведя его на танке KB до 114 снарядов, на танке Т‑34 — до 100 снарядов и на танке Т-70 — до 90 снарядов.

В танковых бригадах и полках иметь три боекомплекта, из них один возимый в танках».


Советские танковые асы

Мотивировка появления такого приказа вполне понятна. Танковые войска Красной Армии в первую очередь предназначались для борьбы с пехотой противника, борьбу с его танками должна была вести противотанковая артиллерия. Вот как сформулировал свою точку зрения сам Сталин в разговоре с М. Е. Катуковым 17 сентября 1942 года. В ходе беседы Сталин спросил:

— Стреляют танкисты с ходу?

Я ответил, что нет, не стреляют.

— Почему? — Верховный пристально посмотрел на меня.

— Меткость с ходу плохая, и снаряды жалеем, — ответил я. — Ведь наши заявки на боеприпасы полностью не удовлетворяются.

Сталин остановился, посмотрел на меня в упор и заговорил чётко, разделяя паузами каждое слово:

— Скажите, товарищ Катуков, пожалуйста, во время атаки бить по немецким батареям надо? Надо. И кому в первую очередь? Конечно, танкистам, которым вражеские пушки мешают продвигаться вперёд. Пусть даже ваши снаряды не попадают прямо в пушки противника, а рвутся неподалёку. Как в этой обстановке будут стрелять немцы?

— Конечно, меткость огня у противника снизится.

— Вот это и нужно, — подхватил Сталин. — Стреляйте с ходу, снаряды дадим, теперь у нас будут снаряды.

В общем, всё понятно и вроде бы всё логично. Вот только реальная действительность слишком часто вносила свои коррективы, а приказ тем временем всё равно нужно было исполнять. Вот и исполняли его танкисты 5-й гвардейской танковой армии, атакуя в лоб 2-й танковый корпус СС. Немцы по ним били с места, прицельно, а наши с ходу, попусту расходуя снаряды.


Советские танковые асы

Была ещё одна причина, позволявшая немцам чаще выходить победителями из танковых дуэлей. Заключается она в конструкции танков. Да, да, именно в конструкции, которая не имеет ничего общего с заявленными тактико-техническими характеристиками. По последним наши танки были ничуть не хуже немецких. В чём-то уступали, но в чём-то и превосходили, причём в первый год войны превосходство в тактико-технических характеристиках было однозначным. Но речь сейчас не об этом. Речь о том, насколько экипажу того или иного танка удаётся реализовать эти характеристики, и не на полигоне, а в бою. С сожалением приходится констатировать, что для боя немецкие танки были приспособлены гораздо лучше. Простой пример. Почти все немецкие танкисты в своих воспоминаниях отмечают, что русские танки запаздывали с открытием ответного огня, а порой и просто долго не могли определить, откуда по ним стреляют. Немудрено! Недостаточное количество, плохое качество, а также неудачное расположение приборов наблюдения просто не позволяли экипажу танка Т-34, например, вовремя обнаружить цель. Кроме того, у этого танка в бою отсутствовал командир, не по должности, а по выполняемым обязанностям. Выполняя функции наводчика, он видел только то, что мог увидеть в телескопический прицел. Появление в 1943 году на «тридцатьчетвёрке» командирской башенки, вопреки расхожему мнению, мало что изменило. В бою командир-наводчик всё равно не мог ей пользоваться. Достаточно взглянуть на расположение немногочисленных приборов наблюдения на Т-34, чтобы понять, что остальные члены экипажа почти не могли ему помочь. Изменить ситуацию удалось только на Т-34–85.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация