— Разведчики сообщают, что там кружил самолет и противник высадил десант. В том районе действует местный истребительный отряд. Поможешь ему и возвратишься обратно.
Я направился по указанной дороге…
Комсомольский экипаж танка БТ-7: башенный стрелок В. Н. Королев, механик-водитель В. М. Леонов, командир танка С. Е. Обухов. 1941 год.
В роще возле шоссе у меня и произошла встреча, повлиявшая на все дальнейшие действия.
Только выбрался из машины, услышал громкий голос:
— Здравствуйте, танкист!
Я оглянулся и увидел перед собой группу военных — майора и четырех молодых парней. Майор попросил у меня документы и, удостоверившись, что я и есть старший сержант сверхсрочной службы Малько, сказал:
— По договоренности с командиром части, пославшим вас сюда, вы отныне вместе с танком поступаете в мое распоряжение.
— Есть! — ответил я.
Майор осмотрел машину, обошел ее со всех сторон, даже постучал по броне и удовлетворенно произнес:
— Ничего себе, коробочка. Т-28?
Я подтвердил.
— На такой воевать можно. Сильная машина.
Пока майор рассматривал машину, я пригляделся к его спутникам. Все они были курсантами. Познакомиться мы так и не успели. Майор поставил задачу:
— Возле Минска, в болоте, застряли три наших учебных танка. Необходимо их вытащить. Заводите машину!
Я уселся на свое место, майор с курсантами тоже забрались в танк, и мы двинулись в направлении к Минску. Но когда подъехали к тому району, где должны были находиться застрявшие танки, обнаружили, что их там нет. Лишь развороченные гусеницами колеи указывали, где стояли машины. Их, видимо, уже вытащили.
Отвели Т-28 в лес, переночевали. Дежурство несли по очереди. Меня сменил в середине ночи курсант с артиллерийскими петлицами. Мне спать не хотелось, и я остался на некоторое время с курсантом. Поговорили с ним, познакомились. Курсант назвался Николаем и рассказал, что перед самым началом войны он прибыл в командировку в Минск. Здесь и застала его война. В штабе, куда он прибыл, его оставили в распоряжение майора, который с группой курсантов готовил к отправке учебные танки. Он тоже не знал своих спутников, потому что дел было много и тут уж не до разговоров.
Наутро майор с двумя курсантами сходил в разведку, а вернувшись, сказал:
— Кругом враги. Надо пробиваться к своим, а они, по моей прикидке, где-то в районе Борисова».
В ходе дальнейшего обсуждения создавшегося положения возникла идея прорыва к своим не по Могилевскому шоссе, уже перерезанному немцами, а по Московскому. Для этого было необходимо пробиваться через Минск с боем. Других предложений не поступило, не было и никаких вопросов.
«Вот и хорошо, товарищи, — удовлетворенно заключил майор. — Значит, решение принято. Теперь давайте готовиться. Прежде всего — нужны боеприпасы. Как их раздобыть?
— В военном городке, где наша танковая бригада стояла, — сказал я. — Может, что и найдем.
Городок встретил нас мертвой тишиной. В здании казармы окна были открыты, возле дверей валялись какие-то тюки, ящики. В длинном здании продсклада двери были сорваны. В нем оказалось много ящиков с консервами и пачками галет.
— Провиант есть! — весело произнес майор.
На складе ГСМ среди многих пустых бочек, валявшихся на полу, стояли три нетронутые. Я потер пальцами около пробок, понюхал и сразу уточнил:
— Две с бензином и одна с маслом. То, что надо!
Нашлись и боеприпасы — 76-миллиметровые снаряды и целая гора цинковых коробок с патронами.
Экипаж танка Т-28 под командованием лейтенанта Кубарева (крайний слева) уточняет боевую задачу. Юго-Западный фронт, июль 1941 года.
Грузились долго, старались взять снарядов как можно больше. Я несколько раз предупреждал:
— Товарищ майор, больше некуда грузить. Кассеты и ниши заполнены.
— Клади на пол, — говорил майор, продолжая подавать снаряды.
Я принял еще несколько снарядов и снова закричал:
— Хватит! Под завязку…
— Ладно, — согласился майор. — Теперь за патроны.
Начали загружать все свободные места цинками с патронами, набивать ими пулеметные диски. Всего погрузили более шестидесяти снарядов и около семи тысяч патронов. На обратном пути завернули на продовольственный склад и взяли, сколько смогли уложить, консервов и галет.
Отдохнув немного в лесу, мы выехали на Могилевское шоссе и взяли курс на Минск.
Стоял жаркий полдень 3 июля 1941 года…
Шоссе оказалось безлюдным. Я вел машину, крепко сжав руками рычаги. В голове — рой мыслей: „Чем встретит нас город? Вряд ли долго удастся, оставаться незамеченными — красные звезды на бортах машины видны издалека, они ярко блестят на солнце. Безусловно, схватки с фашистами не миновать“.
Танк поднялся на взгорок, и я увидел впереди, в серой дымке, Минск. Прямо по курсу возвышались трубы ТЭЦ, заводские корпуса, дальше виднелись силуэт Дома правительства, купол собора. От волнения у меня сильнее забилось сердце. Проехали железнодорожный переезд, пути трамвайного кольца и оказались на улице Ворошилова. Здесь было много предприятий, но все их корпуса стояли теперь полуразрушенными, с темными проемами дверей и окон. Потом наша машина поравнялась с длинным темно-красным зданием ликеро-водочного завода. Вот здесь мы и увидели первых фашистов. Их было десятка два. Немецкие солдаты грузили в машину ящики с бутылками и не обратили никакого внимания на внезапно появившийся одинокий танк.
Когда до сгрудившихся у грузовика немцев осталось метров пятьдесят, заработала правая башня танка. Николай ударил по фашистам из пулемета. Я видел в смотровую щель, как гитлеровцы падали у автомашины. Некоторые пытались было вскарабкаться на высокую арку ворот и спрятаться во дворе, но это не удалось. Буквально за несколько минут с группой фашистов было покончено. Я направил танк на грузовик и раздавил его вместе с ящиками водки и вина.
Затем мы переехали по деревянному мостику через Свислочь и свернули направо, на Гарбарную, ныне Ульяновскую, улицу. Миновали рынок (там теперь находится стадион), и вдруг из-за угла улицы Ленина навстречу выскочила колонна мотоциклистов. Фашисты двигались как на параде — ровными рядами, у тех, кто за рулем, локти широко расставлены, на лицах — наглая уверенность.
Майор не сразу дал команду на открытие огня. Но вот я почувствовал его руку на левом плече — и бросил танк влево. Первые рады мотоциклистов врезались в лобовую броню танка, и машина раздавила их. Следовавшие за ними повернули вправо, и тут же я получил новый сигнал от майора и повернул танк направо. Свернувших мотоциклистов постигла та же участь. Я видел в смотровое отверстие перекошенные от ужаса лица гитлеровцев. Лишь на мгновение появлялись они перед моим взором и тут же исчезали под корпусом танка. Те из мотоциклистов, которые шли в середине и хвосте колонны, пытались развернуться назад, но их настигали пулеметные очереди из танка.
