10 августа 1941 года 32-я танковая дивизия, сосредоточившаяся к тому времени в районе г. Прилуки, была расформирована. Уцелевшая в боях материальная часть была передана 8-й танковой дивизии, командиром которой был назначен полковник Е.Г. Пушкин, а личный состав был отправлен во Владимирскую область в Гороховец, где впоследствии составил костяк формируемой там 8-й танковой бригады и 91 – го отдельного танкового батальона. В то же самое время из наиболее отличившихся бойцов и командиров бывшего 63-го танкового полка начал формироваться 89-й отдельный танковый батальон, в списки которого оказались зачисленными бывший комбат К. Хорин и бывший командир взвода П.Д. Гудзь. Однако это новое подразделение не имело никакой материальной части, без которой оно просто не могло быть полезным для какого-либо боевого использования. Время шло, а новая техника так и не поступала.
К концу августа 1941 года капитан К. Хорин был назначен командиром этой части, а лейтенант П.Д. Гудзь – старшим адъютантом батальона (то есть начальником штаба. – Прим. авт.) А по прошествии еще нескольких дней пришел долгожданный приказ: для получения новой техники выехать в Москву. Однако в связи с острой нехваткой личного состава в танковых подразделениях войск Западного фронта начальник ГАБТУ Красной Армии генерал-лейтенант танковых войск Я.Н. Федоренко распорядился послать для приемки таковой только лишь командный состав 89-го отдельного танкового батальона, организовав в дальнейшем дело таким образом, что вся поступающая с уральских заводов техника стала прибывать к месту своего назначения укомплектованная не только боекомплектом, но и экипажами.
Добираться до Москвы пришлось в вагонах-теплушках в течение нескольких дней.
По прибытии на место командный состав батальона был расквартирован в одном из домов на ул. Песчаная, близ метро «Сокол». Прибывавшие в штучном количестве танки KB временно ставили на детской площадке во дворе упомянутого дома и, по мере укомплектования ими танковых рот, немедленно отправляли на фронт: сначала в распоряжение командования Западного фронта, а затем исключительно для нужд 16-й армии генерал-лейтенанта К.К. Рокоссовского.
В самом конце октября в распоряжение батальона прибыло необычно большое количество боевых машин: пять тяжелых танков KB, 10 средних танков Т-34 и 20 легких танков Т-60.
Поздним вечером 6 ноября комбат К.Хорин получил не совсем понятный приказ: для участия в военном параде на Красной площади 7 ноября 1941 года направить туда не позднее 8 ч. утра роту KB (5 танков), а все остальные танки – незамедлительно направить в распоряжение командования 16-й армии. Так лейтенант П.Д. Гудзь стал участником парада на Красной площади, состоявшегося в честь 24-й годовщины Октябрьской революции. Вскоре после парада все танки KB были отправлены на фронт, в распоряжение 16-й армии, которая в то время вела бои с противником в районе Скирманово – Козлове
3 декабря соединения 40-го моторизованного корпуса предприняли последнюю попытку прорваться к Москве по Волоколамскому шоссе. Наступая восточнее трассы, противник захватил деревни Нефедьево и Кузино, располагавшиеся на участке обороны 258-го стрелкового полка подполковника М.А. Суханова. Более двух суток подразделения полка вели упорные бои с 10-й танковой дивизией немцев, пока не заставили ее остановиться. А в ночь на 5 декабря, когда Суханов готовил контратаку, чтобы разгромить вклинившегося противника, на усиление ему был передан 89-й отдельный танковый батальон с одним-единственным танком КВ. Командир батальона капитан Константин Хорин пригласил начальника штаба и по-дружески сказал: «Одна надежда на тебя, Павел. Доверяю последний и единственный КВ. Формируй экипаж и ночью в бой. Надо остановить и уничтожить врага – таков приказ командования». – «Есть уничтожить врага!» – твердо ответил Гудзь.
Танк «четырех героев» и его экипаж. Слева направо: старший лейтенант Н.И. Фокин, старшийлейтенантА.И. Войтов, старший сержант П.К. Гладких и старший сержант С.Т Дорожкин в строю с однополчанами
О дальнейшем рассказал сам Павел Данилович Гудзь во время беседы, записанной в 1989 году спецкором газеты «Труд» И. Дыниным: «Комбат наклонился к карте. Силы были неравными. У гитлеровцев около двадцати танков, четыре батареи противотанковых орудий, два батальона пехоты. У нас – несколько поредевших стрелковых рот, артиллерийская батарея, один KB и приказ «Стоять насмерть!». Лейтенант Гудзь вглядывался в сплетение разноцветных штрихов и линий. Небольшая речушка, мостик, дворы… Тут наши. Там враги. Тут редкие гребешки окопов, там танки и артиллерия, готовые к броску. Что предпринять? Окопаться и ждать? Танк KB – не чета гитлеровским! У него пушка мощнее и броня толще. Но фашисты могут обойти занятую позицию справа или слева, не понеся потерь. Значит, надо идти в атаку? Одним экипажем против восемнадцати?
– Сейчас уже вечер, самое страшное начнется утром, – высказал предположение Хорин, – хорошо бы выбрать удобную позицию. Засаду бы сделать. Но где, Павел?
– А если здесь? – Гудзь показал точку на карте и уточнил: – Ночи сейчас темные, можно без света подойти поближе, а насчет шума договоримся с артиллеристами.
Идея понравилась Хорину. Вместе разработали план действий, согласовали время выдвижения, сигналы, договорились с командиром батареи, когда и в каком направлении необходимо стрелять. Решив все вопросы в штабе, вместе направились к танкистам. Комбат коротко поставил задачу и уточнил: «Командовать экипажем будет лейтенант Гудзь. Лейтенанта Старых временно назначаю командиром орудия». Хорин ушел, а Павел никак не мог начать разговор с танкистами. Они стояли молча и хмуро, но по их лицам было видно, что степень риска хорошо понятна им. Пользуясь внезапностью, они могут уничтожить две-три немецкие машины. Но поддержки у них нет. Придется принять на себя весь ответный огонь и сражаться до последнего дыхания. Иного выхода нет.
Как только стемнело, наши артиллеристы открыли огонь. Стреляли по рощице за деревней, чтобы не освещать своих. И в это же время под гул канонады в сторону Нефедьева направилась необычная процессия. Впереди шел пешком лейтенант Гудзь, фонариком показывая дорогу. В нескольких шагах следом за ним двигался с погашенными фарами КВ. Приглушенно урча двигателем, он вскоре достиг намеченного рубежа. Там решено было устроить засаду. Мелкий кустарник служил маскировкой. Вражеские танки находились совсем рядом.
По сигналу танкистов артиллерия прекратила огонь. И Павел сразу же услышал чужую речь. Немцы вели себя нахально. С разных концов села доносились пьяные голоса, играла губная гармошка, хлопали двери в хатах. Временами, когда в небо взлетали ракеты, впереди ясно вырисовывались силуэты их танков.
Немецкий средний танк Pz. Ill Ausf.J позднего выпуска с длинноствольной 50-мм пушкой
Эту ночь Павел Данилович Гудзь запомнил на всю жизнь. Не столько мороз сжимал тело, сколько злость холодила душу. Враги радом. Они прошли от Бреста к сердцу России, оставляя после себя разрушенные города и села.
