– Мистер Кларк?
Вэнс Кларк выпрямился на стуле.
– Мы постараемся поговорить со свидетелями.
– Какие-либо досудебные действия? – спросил Мейерс.
– Обвинение требует исключить присутствие детектива Кроссуайт в зале суда, – сказал Кларк.
Трейси посмотрела на Дэна.
– На каком основании? – спросил тот.
– Детектив Кроссуайт будет свидетелем защиты, – сказал Кларк Мейерсу. – И ей не должно быть позволено присутствовать в зале суда до дачи показаний, как и прочим свидетелям.
– Детектив Кроссуайт не является свидетелем защиты, – возразил Дэн. – Она сестра умершей. Мы ожидаем, что ее показания будут основаны на фактах и относиться к событиям того дня, когда исчезла ее сестра. Обвинение может обращаться к ней, когда захочет. Кроме того, детектив Кроссуайт отличается от прочих свидетелей. Я бы предположил, что обвинение захочет, чтобы детектив Кроссуайт…
Мейерс прервал его:
– Мистер О’Лири, вы будете заниматься своим делом, а обвинению позвольте принимать собственные решения. – Он отмахнулся от ответа Кларка. – Я склонен отвести ваше требование, мистер Кларк. Детектив Кроссуайт имеет право присутствовать как член семьи умершей, и я не считаю, что это помешает государственному обвинению в данном деле. Теперь еще один вопрос: все мы знаем, какое значение этому делу придают СМИ. Я не позволю превратить суд в спектакль или зоопарк. Репортеры имеют право присутствовать, и я согласился на одного фоторепортера. Поскольку я не собираюсь налагать «кляп»
[26]
на вас и ваших свидетелей, я прошу вас, как участников этого суда, поклясться, что вы будете приводить свои суждения передо мной, а не перед журналистами. Я ясно выражаюсь?
Кларк и Дэн устно приняли предупреждение Мейерса. Судью, похоже, это удовлетворило, и он сложил руки, как для торжественной молитвы.
– Ну, тогда, раз мы все здесь и готовы к действиям, а мне доверена арена зала суда и деньги налогоплательщиков, предлагаю начать ясным ранним утром в понедельник. Какие-либо возражения?
Предупрежденные о ярости женщины, лишенной верховой прогулки, ни Дэн, ни Кларк не высказали возражений.
Глава 38
Деанджело Финн стоял на коленях на земле спиной к тротуару, не зная, что за ним наблюдают. Облака переместились, и прекратившийся на время дождь дал Финну возможность подготовить свой огород к зиме. Трейси наблюдала за ним, закончив разговор с Кинсом, который позвонил ей сообщить, что Ноласко официально передал дело Хансен в отдел нераскрытых преступлений.
– Он забрал его у нас? – спросила Трейси.
– Это сильный ход. Он не хочет, чтобы оно висело на нашем секторе. Сказал, что мы не можем отвлекать ресурсы на дела, ведущие в никуда. В отсутствие тебя и при моей рабочей нагрузке просто никого не остается.
– Черт, извини, Кинс.
– Не парься. Я буду по-прежнему обрабатывать края, но Ноласко прав. Мы все варианты исчерпали. Если не появится что-то новое, нам просто некуда двигаться.
Трейси ощутила укол совести. Она по собственному опыту знала, что пока убийца не найден и не осужден, семья Хансен не успокоится.
– Делай, что тебе нужно, – сказал Кинс. – К сожалению, когда вернешься, работа никуда не денется. Подобно смерти и налогам, как говорил мой отец. В этих двух вещах можешь быть уверен. Смерть и налоги. Сообщай мне о происходящем.
– Взаимно.
Трейси отключилась и помедлила, прежде чем выйти из машины.
Солнце светило достаточно ярко, чтобы надеть темные очки, хотя все еще было довольно прохладно, и каждый выдох оставлял в воздухе след, когда она подходила к калитке в штакетнике. Подъехав и захлопнув дверцу машины, она не заметила никакой реакции Деанджело; не заметила и сейчас.
– Деанджело?
Он повернул голову, и Трейси увидела прикрепленный к дужке его очков слуховой аппарат. Поколебавшись, Финн снял перчатки и положил на землю. Он поправил очки и потянулся к трости рядом, потом неуверенно поднялся на ноги и направился к забору. На нем была вязаная лыжная шапочка с надписью «Маринер» и куртка с названием той же команды; куртка висела на его плечах, как обноски старшего брата на мальчике. Двадцать лет назад Финн был пополнее. Теперь же похудел, как жердь. Толстые линзы увеличивали его глаза, и оттого казалось, что они слезятся.
– Это Трейси Кроссуайт, – сказала Трейси, снимая солнечные очки.
Финн ничем не показал, что узнал ее или вспомнил имя. Потом медленно улыбнулся и распахнул калитку.
– Трейси. Конечно. Извините. Я теперь плоховато вижу. Знаете, у меня катаракта.
– Готовите огород к зиме, – сказала она, шагнув во двор. – Помню, мой отец делал то же самое каждую осень – выпалывал сорняки, удобрял землю и накрывал грядки черной пленкой.
– Если не выполоть сорняки, под зиму они дадут семена, – объяснил Финн. – Верный способ погубить весенние грядки.
– Помню, отец говорил что-то подобное.
Финн улыбнулся ей, коснулся руки и наклонился, словно чтобы сказать что-то по секрету.
– Никто не мог сравниться с вашим отцом в помидорах. Но у него была теплица.
– Я помню.
– Я говорил ему, что это нечестно, но он отвечал, что в любое время с радостью возьмет туда мою рассаду. Он был король, ваш отец.
Трейси осмотрела клочок земли.
– Что вы выращиваете?
– Немного того, немного другого. Бo2льшую часть я раздаю соседям. Я теперь один. Милли умерла, вы знаете.
Она не знала, но предполагала такое. У жены Финна были проблемы со здоровьем еще двадцать лет назад, когда отец Трейси заботился о ней.
– Извините. Как ваши дела, Деанджело?
– Зайдите, прошу, – сказал он.
Финн с трудом поднялся по трем бетонным ступенькам к задней двери, от такой задачи он раскраснелся и запыхался. Трейси также заметила, как трясутся у него руки, когда он расстегнул молнию и повесил куртку на крючок в грязной комнате. Медицинская справка, которую Вэнс Кларк приложил к просьбе об отмене вызова Финна для дачи показаний на слушаниях, сообщала, что у того больное сердце, эмфизема и множество прочих физических недугов и стресс от выступления в суде может ухудшить его и так слабое здоровье.
Финн провел Трейси на кухню, которой время не коснулось. Темные деревянные шкафы контрастировали с яркими цветастыми обоями и тыквенного цвета пластиком. Финн убрал со стула стопку газет и пачку писем, чтобы освободить для Трейси место за столом, потом наполнил из крана чайник и поставил на плиту. Она заметила в углу портативный кислородный аппарат и ощутила дуновение теплого воздуха из отдушин в полу. В помещении пахло жареным мясом. На передней конфорке стояла жирная кованая сковорода.
