– Спаси! Спаси меня, Трейси. Аллигаторы сейчас меня сожрут.
Трейси осторожно подходила по дорожке к ближайшему от дерева камню, наклонялась над лужайкой и протягивала ей руку.
– Мне не достать, – говорила Сара, вся поглощенная своей фантазией.
– Раскачайся, – отвечала Трейси. – Раскачайся и прыгни ко мне.
И Сара начинала ногами и всем телом раскачивать ветви ивы. Их пальцы чуть соприкасались кончиками. На следующем качке сестры уже могли дотронуться друг до друга. Наконец, Сара оказывалась достаточно близко, чтобы переплести пальцы.
– Теперь отпусти иву, – говорила Трейси.
– Я боюсь.
– Не бойся, – говорила Трейси. – Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.
И Сара отпускала, позволяя Трейси вытянуть младшую сестренку на безопасное место.
Входная дверь за спиной у нее отворилась. Кроссуайт обернулась и увидела на крыльце женщину с двумя девочками. Она догадалась, что девочкам лет двенадцать и восемь.
– Я так и думала, что это вы, – сказала женщина. – Я узнала вас по фотографиям в газете.
– Я только на минутку. Извините за вторжение.
– Я слышала, вы раньше жили здесь.
Трейси снова посмотрела на двух сестренок.
– Да, с сестрой.
– Это звучало ужасно, – сказала женщина.
Кроссуайт посмотрела на старшую из сестер.
– Ты катаешься по перилам?
Девочка посмотрела на мать, потом на Трейси. Ее губы растянулись в улыбке, и они вместе с сестрой рассмеялись.
– Не хотите зайти посмотреть? – спросила женщина. – Наверное, этот дом хранит для вас много воспоминаний.
Трейси окинула взглядом то, что раньше было ее домом. Именно это и было причиной, почему она заехала сюда – начать вспоминать счастливые времена, когда она жила здесь со своей семьей, а не о последующей беде. Она снова улыбнулась двум сестричкам, которые теперь озорно перешептывались.
– Ничего, – сказала Трейси. – Думаю, я справлюсь.
Эпилог
Рентон, штат Вашингтон
Рентонский клуб рыболовов и охотников
Соревнования по стрельбе в стиле «Дикой банды»
Трейси сдвинула узел своего красного шейного платка чуть вбок, копнула землю носком сапога, расставила ноги и расправила плечи. Потом мысленно прокрутила в голове процесс стрельбы.
– Стрелок готов? – спросил распорядитель. – Если нужно, я могу отложить стрельбу. Знаю, когда держишь все это в голове, трудно сосредоточиться. Мы хотим, чтобы все были в равных условиях, особенно новички.
Ранним субботним утром через месяц после того, как Трейси вернулась в Сиэтл, солнце пробивалось сквозь листву деревьев, причудливо играя на фасадах бутафорских лавок, установленных, чтобы воссоздать атмосферу старого городка на Западе, и отбрасывая тени на десятки участников соревнований. Наряженные ковбоями девятнадцатого века, они дружелюбно переговаривались или готовились к своей очереди стрелять.
Трейси снова посмотрела на мишени через желтые стрелковые очки.
– Два выстрела на каждую, – сказал распорядитель. – Потом переход ко второму столу и стрельба из ружья по надгробиям. Закончив, бегите к той лавке и стреляйте из окна по оранжевым мишеням. По выстрелу на каждую.
– Спасибо, – сказала Трейси. – Кажется, я поняла.
– Тогда с богом. – Он отступил назад и выкрикнул: – Стрелок готов?
– Готов, – ответила она.
– Наблюдатели готовы?
Три человека подняли головы и шагнули вперед.
– Готовы.
– По сигналу, – сказал распорядитель. – Есть строка, которую хотите использовать?
– Строка? – не поняла она.
– Это что нужно мне сказать, когда будете готовы. Некоторые говорят, например, «Ненавижу змей». Я говорю: «Мы торгуем свинцом, приятель». Это из «Великолепной семерки».
Она вспомнила, как обычно говорила на соревнованиях слова Рустера Когберна из «Железной хватки», которые он произнес перед тем, как отправиться через открытое поле, паля из револьверов. «Возьми оружие, сукин сын».
– Да, у меня есть строка.
– Тогда громко произнесите ее, когда будете готовы.
Трейси глубоко вдохнула и выдохнула. Потом крикнула:
– Я не боюсь темноты!
Таймер загудел, давая сигнал. Она схватила со стола винтовку, выстрелила и, когда первая пуля поразила металлическую мишень, послала второй патрон. Она попала и второй раз, передернула затвор, снова выстрелила и так продолжала, пока не поразила дважды одну за другой остальные четыре мишени. Потом переместилась, взяла со второго стола ружье и поразила первое «надгробие». Не успело оно упасть, как она уже послала в ствол второй патрон и выстрелила по следующей цели, выбирая их слева направо. Большое ружье гремело. Она положила его и поспешила к бутафорской лавке, вошла в дверь, расправила плечи у окна и, вытащив пистолет, поразила все цели подряд. Все они издали звон.
Когда все было кончено, Трейси, повертев пистолетом, сунула его в кобуру.
– Время! – крикнул распорядитель.
Никто не вымолвил ни слова, хотя все участники соревнований встали.
В утреннем воздухе поднимались струйки дыма, стоял знакомый сладкий запах пороха. Все три наблюдателя, неуверенно переглядываясь, подняли кулак.
Распорядитель посмотрел на секундомер, потом взглянул на следующего участника, словно не веря, и еще раз проверил секундомер.
– В чем дело, Раттлер? – раздался голос одного из постоянных участников, сидевшего на бочке, расставив ноги и положив руки на колени.
Он был известен под ковбойской кличкой Банкир, так как носил котелок и красную расшитую жилетку с золотыми часами на цепочке в кармашке.
– Секундомер сломался? – спросил он, и его закрученные усы дернулись при этих словах, а губы изогнулись в самодовольной усмешке.
– Двадцать восемь и шесть десятых, – сказал Раттлер.
Другие участники соревнований посмотрели на Трейси, потом переглянулись.
– Ты уверен? – спросил один.
– Не может быть, – сказал другой. – Ведь не может?
Показанное Трейси время было на шесть секунд лучше, чем у самого быстрого стрелка, и на три секунды хуже ее собственного лучшего результата, когда она всерьез готовилась к соревнованиям.
– Как, вы сказали, вас зовут? – спросил распорядитель.
Трейси вышла из бутафорской лавки и вынула свой кольт.
– Малыш, – сказала она. – Просто Малыш.
* * *
Когда стало смеркаться, Трейси покатила свою тележку по гравиевой дорожке в направлении стоянки. Это была та самая тележка, которую ей сделал отец. Она достала ее из чулана вместе с револьверами, когда ездила забрать кое-что из родительской мебели. Она переехала в квартиру с двумя спальнями в Западном Сиэтле, и нужно было обставить комнаты. На новом месте был большой двор для Рекса и Шерлока, когда они приезжали в гости.
