Он сказал Ким Миколос, что генератор электромагнитного поля, встроенный в то странное устройство, возможно, является механизмом для обнаружения паранормальных явлений. Привидений. Прийти к такому заключению ему помог отчет о научном исследовании, обнаруженный в архивах «Люкса». Поскольку похожее на радиатор приспособление на боковой стороне устройства оказалось ЭГФ-регистратором, возможно ли, что ученые «Люкса» в 1930-х годах попытались вызвать потусторонний дух и… преуспели?
Логан поднялся из-за стола и медленно прошелся по комнате. В «Хрониках восставших» и десятках других подобных книг приводились примеры того, как эти сущности вызывались из потустороннего мира против их воли и потом оставались в непосредственной близости от места, где их вызвали, – злобные, рассерженные, нежелающие или неспособные вернуться в бездну, из которой пришли.
Не это ли случилось с «Проектом Син»?
Если предположение верно, если ученые добились успеха и получили больше, чем рассчитывали, то многое становится ясным: внезапное прекращение работ, герметизация комнаты, тщательная сортировка архивов «Люкса».
Что же тогда случилось с доктором Стрейчи? Если зловредная сущность пребывала все эти годы в забытой комнате, то он своим вторжением, образно говоря, потревожил невидимое осиное гнездо. Возможно ли, что все дело именно в этом?
И еще одна мысль. Он обнаружил комнату уже вскрытой, уже после того, как ее взломали. Когда? Неизвестно. Но, судя по состоянию запечатавшей дыру штукатурки, недавно. Затем последовала серия происшествий с другими; самое трагическое сегодня утром. Что, если забытая комната служила тюрьмой? Что, если после вторжения Стрейчи то, что содержалось в ней, сбежало и переселилось в особняк?
Раздумывая над поставленным вопросом, Логан подошел к окну офиса. И, подойдя, замер как вкопанный.
Там, за освинцованным стеклом, внизу, на лужайке, была его жена. В желтом летнем платье и широкополой соломенной шляпе, перевязанной банданой – она всегда так ее носила. Прищурившись от солнца, в характерной для нее позе – подбоченясь, упершись рукой в выставленное бедро, – которую он помнил так хорошо, она махала ему рукой. Ветер с океана трепал подол платья и дергал рукава.
– Кит, – прошептал Логан.
Во рту пересохло, и сердце сорвалось в галоп. Он моргнул, на секунду отвернулся, потом снова посмотрел в окно.
Его жена, Карен Дэвис Логан, все еще была там. Улыбалась, звала. Ее силуэт четко выделялся на фоне разбушевавшихся волн. Ее длинная тень под послеполуденным солнцем тянулась через зеленую лужайку. Вот она открыла рот, сложила рупором ладони, и он услышал – или подумал, что услышал – ее голос: «Джереми… Джереми…»
Логан отвернулся. Досчитал до шестидесяти. Медленно повернулся к окну.
Никого. Что и неудивительно, ведь Кит умерла более пяти лет назад.
Логан еще долго смотрел в окно. Потом вернулся к столу. Снова сел. Расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, он достал амулет, который всегда носил на шее, и, сам того не замечая, начал его поглаживать. С ним что-то происходило. Что-то, что он не хотел ни анализировать, ни даже признавать. И дело было не просто в нервах. Ту музыку, тихую, необычную, тревожащую – музыку из кабинета Стрейчи, музыку из забытой комнаты, – он слышал даже вдалеке от Западного крыла. Прошлой ночью Логан проснулся в полной уверенности, что кто-то шепчет ему на ухо, но так и не смог вспомнить, что именно ему шептали. С того времени, с самого пробуждения, ему было не по себе. И вот теперь…
Минут пять он сидел за столом, медленно дыша, дожидаясь, пока уймется сердце. Потом поднялся и вышел из апартаментов. Может быть, бодрящая прогулка поможет восстановить форму.
Оставалось только надеяться.
29
Увлекшись осмотром «Машины» – так они стали называть обнаруженное устройство, – Ким Миколос даже не услышала, как в забытую комнату вошел Джереми Логан. Он тихонько откашлялся, и она испуганно вскрикнула и обернулась, едва не выронив видеокамеру.
– Господи! Вы меня до смерти напугали!
– Извините. – Он положил на рабочий стол свою сумку, с которой почти никогда не расставался.
Миколос пристально посмотрела на энигматолога – глаза припухли и покраснели, как будто он плохо спал, движениям недоставало привычной быстроты и точности. Логан показался ей озабоченным, даже встревоженным, что тоже было ему несвойственно. Может быть, на него так подействовало утреннее происшествие в столовой? Самой Ким там не было, но о случившемся с доктором Уилкоксом она, конечно, уже слышала. Если дело в этом, тогда, конечно, понятно – произошедшее взбудоражило весь центр. С другой стороны, она – пусть даже зная Логана недолго – не отнесла бы его к впечатлительному, легковозбудимому типу. Совсем даже наоборот – что было хорошо, учитывая профиль его работы.
– Так вы получили мое сообщение? – спросила Миколос.
Логан кивнул.
– У вас что-то новое?
Женщина повернулась к Машине. За время после первого ее обследования Логану удалось снять еще несколько пластин, открыв доступ к десятку устройств, больших и маленьких, по большей части металлических, но не только – попадались и приборы в резиновом кожухе, и бакелитовые ручки. Все они прекрасно сохранились в герметичной атмосфере. То, чем сейчас занимались исследователи, напоминало Ким чистку луковицы: снимаешь один слой, а под ним обнаруживается другой. Включать Машину после первого опыта они больше не пытались.
Выключив камеру, Миколос подошла к той части устройства, которую считала рабочей: узкому краю, рядом с которым висели защитные костюмы.
– Мне с самого начала не давали покоя эти термины. – Она указала на две метки, ЛУЧ и ПОЛЕ, и сопутствовавшие им кнопки, счетчики и переключатели. – Что-то в них было знакомое. А вчера вечером поняла.
– И что же? – Логан подошел ближе.
– Возможно, нечто аналогичное есть в компьютерах.
Энигматолог посмотрел на контрольную панель.
– Ну так просветите меня.
Она на секунду задумалась.
– В объектно-ориентированном языке программирования, вроде Java или C Sharp, у вас – выражаясь проще – два типа переменных, локальный и глобальный.
Логан кивнул – продолжайте.
– Локальные переменные ограничены использованием в одной определенной функции, вложенной в бо́льшую программу. При вызове этой функции создается локальная переменная; когда функция завершается, локальная переменная уничтожается. С другой стороны, глобальную переменную могут видеть все функции в программе.
Ким сделала паузу.
– Жду кульминации, – напомнил через секунду Логан.
– Вообще-то, я не электрик, но подумайте вот о чем. Луч и поле. Локальное и глобальное.
– То есть вы хотите сказать… – Логан задумчиво наморщил лоб. – Вы хотите сказать, что у Машины два режима работы?
