Нат, искоса наблюдавший за ней, едва не вскрикнул. Теперь женщина нежно ласкала языки огня, как котенка, а те льнули к ней, с мурлыканьем обвиваясь вокруг ладоней и запястий… но не обжигая.
Возвращение служанки вынудило женщину отодвинуться от камина, и когда она потянулась за принесенным кушаньем, Нат заметил, что ни на коже, ни на рукавах шинели не было видно ни ожогов, ни подпалин.
– Суп недостаточно горячий, – пожаловалась Дорана. – Я же сказала «кипящий».
– Шутите, наверное, – хихикнула девчонка-служанка. – Если сможете выпить всю чашку целиком, я не возьму с вас платы! Я сама чуть не ошпарилась, когда разливала его половником.
Дорана безропотно опустила взгляд и вздохнула.
– Еще я хотела бы принять ванну, – сказала она. – Можно ли наполнить ее очень, очень горячей водой?
– Без проблем, – обронила служанка, – сейчас займусь. Ванная у нас общая, вон там, за спальным помещением.
– Но вода, очень горячая… – настойчиво повторила Дорана.
– Ага, я поняла, – отозвалась служанка, пожимая плечами. – Кипяток.
И она пошла прочь, усмехаясь причудам клиентов.
Нат, насторожившись, затаил дыхание. Он увидел, как Дорана обхватила чашку с бульоном ладонями и поднесла ее к губам. Отпив глоток, она поставила ее на стол. В тот момент, когда она пила, раздался какой-то странный звук, едва слышное потрескивание. Утомленно вздохнув, женщина отодвинула почти полную чашку, как будто та больше не представляла для нее интереса.
– Ванна готова, – крикнула с другого конца зала служанка. – Дверь в глубине общей спальни, не ошибетесь. Вода почти сто градусов, так что смотрите, не обваритесь.
Дорана тут же поднялась и направилась в общую ванную. Выждав пару секунд, Нат прокрался следом за ней. Проходя мимо стола, где только что сидела женщина, он бросил взгляд на оставленную чашку. Суп в ней превратился в лед.
Да что же это за колдовство такое?
Общая спальня в это время была пуста, и Нат воспользовался случаем, проскользнув за ширму. По доносящимся из ванной звукам он догадался, что Дорана торопливо раздевается, бросая одежду как попало.
– Гляди-ка, вот чудеса! – донесся из столовой голос служанки. – Огонь в камине погас. А ведь только что горел как следует! Как же такое вышло?
Нат еще сильнее скрючился в своем укрытии. До его слуха снова донеслось странное потрескивание, которое он услышал в тот миг, когда Дорана коснулась своими серыми губами горячего бульона. Эхом отозвался еще один звук – приглушенный всхлип, словно кто-то плакал там, в закрытой ванной. Он продолжал сидеть, не смея пошевелиться. Прошло около минуты, затем дверь резко распахнулась и женщина вышла; ее шинель была тщательнейшим образом застегнута на все пуговицы. Она прошла мимо, не заметив юноши, которому показалось, что она с трудом сдерживает слезы.
– Что так быстро? – удивилась служанка. – Вода недостаточно горячая?
– Ледяная, – прошептала Дорана, швыряя на стойку три золотые монеты.
Улучив момент, Нат метнулся в ванную. Едва перешагнув порог, он удивился, что нигде нет пара. Сама ванна была до краев наполнена ледяной водой, в которой плавали мелкие льдинки.
«Она заморозила кипящий бульон, – принялся соображать Нат. – Она уничтожает любое тепло, к которому прикасается. Как будто холод, заключенный в ней, может передаваться всему остальному. Как заразная болезнь».
Он наклонился и окунул пальцы в воду: льдинки тихо звякнули. На полотенцах, которыми Дорана вытиралась, поблескивал иней. Тут он вдруг вспомнил, как ночью на нее напали собаки и как она превратила их в лед, всего лишь ухватив руками за шкуру. Когда она бросила их на землю, они разбились вдребезги.
– Эй! – воскликнула у него за спиной служанка. – А вы что тут делаете?
Он дал стрекача, как школьник, которого застали за подглядыванием в щель в женской бане.
Выскочив на улицу, он долго вертел головой во все стороны, отыскивая взглядом таинственную женщину с серебряными волосами, но она уже затерялась в толпе.
«Она плакала, – подумал он. – Я уверен, что слышал, как она всхлипывает. Я должен с ней поговорить».
И он ринулся в толпу, энергично прокладывая себе путь плечами и локтями. Больше всего его занимал вопрос: Дорана плачет настоящими слезами, как люди, или у нее из глаз сыплются жемчужные льдинки?
Глава 11
Час спустя толпа вдруг стала проявлять беспокойство, а воздух быстро наполнился запахом гари.
– Пожар! – закричал кто-то. – Дом горит…
Увлекаемый толпой зевак, Нат волей-неволей тоже оказался вблизи пожара. Охваченное огнем деревянное строение, похожее на неуклюжий барак, тонуло в облаке черного дыма. Огонь ревел, как голодный зверь, жадно пожирающий мебель и доски. Жар от него шел такой, что даже самые отважные из спасателей растерянно пятились.
– Мой малыш! Он там, внутри! – отчаянно кричала какая-то женщина, которую двое мужчин крепко держали, не давая ей ворваться в пылающее строение. Мой малыш! Неужели никто его не спасет! Трусы, вот вы кто! Жалкие, ничтожные трусы!
Нат шагнул вперед, но жар ударил его, как хлыстом, и он почувствовал, как вспыхнули опаленные ресницы и брови. Он вскинул руки, прикрывая лицо. Нет, даже приблизиться к этому пеклу было невозможно. Увидев это, женщина упала на колени в снег и горестно зарыдала.
Пока Нат растерянно прикидывал, что же можно предпринять, в толпе произошло движение. Трое мужчин, одетых в серое, проталкивались через равнодушных зевак к заливающейся слезами матери.
– Ничего не бойся, женщина, – обратился к ней один из мужчин, произнося слова с тем же странным акцентом, который Нат слышал у Дораны. – Мы спасем твоего ребенка.
С этими словами незнакомцы направились прямиком к горящему дому и вошли внутрь – не пытаясь защититься и не испытывая колебаний. Толпа ошеломленно загомонила.
– Да они рехнулись! – крикнул кто-то. – Они же сгорят заживо!
Но Нат так не думал. Он с первого же взгляда опознал спутников Дораны – тех самых людей, которые съехали с радуги на санях со стальными полозьями, острыми, как клинки сабель.
«Им нечего бояться пожара, – подумал юноша. – Они сами так холодны, что пламя потеряет рядом с ними весь свой жар. Так что никакие они не герои… Они просто разыгрывают представление!»
И он представил себе, как все трое безнаказанно расхаживают среди ревущего огня, который лижет им руки и ноги.
Ликующие вопли вырвали его из задумчивости: незнакомцы только что вынырнули из облака дыма, целые и невредимые. Один из них прижимал к груди спасенного младенца, прикрыв его шинелью. Как Нат и ожидал, даже серая шерстяная одежда незнакомцев нигде не обгорела. Мать ребенка бросилась к ногам спасителей и хотела поцеловать им руки, но с некоторой оторопью отказалась от этой мысли, когда ее губы коснулись ледяной кожи. Вне себя от радости, она тут же забыла об этой странности. Толпа шумно приветствовала отвагу незнакомцев, спрашивала их имена и уже готовилась качать их на руках.
