[тридцать первое декабря; постимперская Сеть Миров]
Мир Жаокумпа-Джа был больше известен в Сети, как планета Чиккавилья V. Её светило было одной из звёзд скопления Дакфанг, входящего в качестве щупальца в более крупное скопление Медузы. Здесь с незапамятных времён обосновались переселенцы-латинос, выходцы с земного континента Южная Америка. Они и сейчас составляли примерно четыре пятых населения. Этого было более чем достаточно для того, чтобы они надеялись на уход из Сети Миров. Верили, что их не бросят… Разве может Спасение, принявшее облик женского силуэта в чёрном скафандре, пройти мимо такого лакомого куска?!
МКБ уже давно сделало главный вывод: исчезают лишь те миры, где обитает достаточно много эрсеров. Подразделения Звёздного Патруля, базирующиеся в окрестностях подобных миров, давно перешли на режим военного положения, предельно усилили бдительность и увеличили плотность маршрутов патрулирования. Совет Организации всё ещё не покидала надежда схватить главную ФИГУРАНТКУ…
Эта планета не вращалась вокруг собственной оси, она была всегда повёрнута к светилу одной и той же стороной, на которой царил вечный день. На противоположной стороне господствовала тьма. Белая Чиккавилья неспешно и величаво роняла свой, рассеянный по весям свет, выхватывая из космической мглы диск планеты, на синевато-зелёном теле которой проступали вздутые жилы-контуры материков.
…Он очнулся от затянувшегося созерцания мира, чем-то напомнившей родную Землю. Каким по счёту за сегодняшний день был этот бросок сквозь внемер? Сколько их ещё предстоит? Сначала он просто уходил от возможного преследования. Потом запутывал следы. Потом боролся со своим горем, стараясь не вспоминать Ирý и от этого вспоминая её всё чаще и чаще. Он знал, что теперь она навсегда обосновалась в нём, и в прямом, и в переносном смысле. Вот только никак не мог решиться трансформироваться в её облик, использовать ЕЁ матрицу, чтобы познать всё, что она ему не досказала и, тем более то, что не собиралась говорить вовсе. Этой недоговорённости он боялся как огня.
Но деваться было некуда. Зачем же он тогда забирал жизнь любимой…
Прокадываясь в эту точку, он наконец решился, будто отчаянно бросился одновременно в две абсолютно несовместимые крайности – неосязаемо-рыхлое «ничто-нигде-никак» внемера и пьянящую погибель убитой им вселенной по имени Ирá…
Иван посмотрел в зеркало, огладив рукой голову, при этом автоматически положил другую руку на пульт, чтобы отдать команду звездолёту идти на сближение с планетой…
Из зеркала на него смотрело… до нестерпимой боли… до нервной дрожи… знакомое лицо…
Миловидная невысокая женщина со скуластым лицом, повторив его жесты, устало провела ладонью по голове, начисто лишённой растительности. Огладила, снимая излишнее напряжение. В её раскосых глазах, похоже, навсегда обосновалась зримая грусть. Глядя на него, она пробежала пальцами по сенсорной плите пульта управления.
По его телу пробежала крупная дрожь…(Внутри у неё все бурлило)…
Он расширил глаза… (Её взгляд вспыхнул)…
ОН, будучи сейчас ЕЮ… чувствовал себя СОБОЙ, но, устремляя К НЕЙ свои мысли… знал и как ОН думает, и как ОНА их воспринимает… казалось, ОН изнутри смотрел наружу… на НЕЁ… и всё ещё не мог осознать, что это и есть ОН сам… и есть ОНА… всегда будет…
Внутри него скрутились в жгут ДВОЕ. Один плюс одна!!!
…Это напоминало созерцание водной глади на том земном, далёком теперь, Ржавом Озере, незадолго до сражения с лабианцами. Он помнил эти ощущения так явственно, как будто пережил их только что… Сначала взгляд, растерявшись от перспектив огромного пространства, метался, скользил по поверхности. Сначала различались лишь отражающиеся облака да рябь мелких волн. Потом, набегавшись, взгляд попытался проникнуть в толщу воды, но выхватывал только плавающие листья и редких рыбёшек, проблёскивающих на этом фоне. Зато далее, умиротворённый притихший взгляд, словно разбухнув от избытка влаги, начал тонуть, постепенно оседая на дно. И вот тут-то случилось непонятное – дно неожиданно начало всплывать! Проступать сквозь толщу воды…
Детали рельефа.
Коряга в скользком одеянии тины.
Причудливый камень.
Дно стремилось на поверхность, словно стало легче воды. С каждой секундой множилось количество отчётливо различимых особенностей… Вода исчезла или намного сократила свою толщу, или же вправду, – дно всплывало!..
Сейчас ОН ощущал нечто подобное. Ежеминутно. Ежесекундно. В нём всплывала по крупицам какая-то новая информация, разбросанная по дну памяти. Новые факты из собственной жизни, рассмотренные или увиденные кем-то со стороны. Или же им самим, но только в другом ракурсе? Всплывали новые объяснения этих, якобы давно прожитых, фактов… И это НОВОЕ ЗНАНИЕ одновременно исполняло множество противоположных задач: ставило всё по полочкам, поражало, восхищало, угнетало, перерождало его изнутри. С каждой новой крупицей он становился чуточку другим, и в то же время всё больше и больше становился самим собой… Собой сегодняшним…
СЛИВШИСЬ, ОН РАЗДВАИВАЛСЯ…
В нём ожил не тот монстр, малейшего проявления которого, самого факта существования которого он панически боялся, – это было совершенно иное чувство. То, что в нём оживало – пыталось вести с ним диалог! Он смутно догадывался, КТО ЭТО, но даже мысль об этом приносила ощутимую боль.
Ирá! Неужели это ты?..
…
Ир!..
…
Маленькая!
…
Информация проступала даже не внезапными просверками мыслей. Не озарениями. Скорее всего это выглядело так… Размышляя о чём-либо или же вспоминая пережитые яркие моменты жизни, он, не отдавая себе отчёта, в одночасье просто переставал об этом думать. Не потому, что уставал. Потому, что с какого-то момента ЗНАЛ. Всё, что с ним было. От какой-то иной сущности, дарящей ему это знание. Это напоминало сборник задач, под каждой из которых были подписаны ответы. И надо было просто читать условие, ставить вопрос, и тут же без перерыва вычитывать ответ…
А потом!
Он наконец-то услышал ЕЁ ГОЛОС…
– Большой… Не пугайся… Я действительно стала частью тебя…
– Маленькая!
…И сразу же на него хлынуло столько новостей! И шокирующих открытий… Он в одночасье получил доступ ко всей информации, которой обладала его любимая! Он утонул в этом потоке…
А самым неожиданным… главным… и от этого самым страшным было…
СТАРУХА! ВЕДЬМА!! КОЛДУНЬЯ!!!
ДА. Проклинаемая им при случае, снящаяся в кошмарных снах, отвратительная здоровенная старуха, которая выкупила его из рабства у фермера, занимавшегося выращиванием наркотических растений, которая обитала в пещере, затерянной в лесной глуши, которая сотворила из него не только супербойца, но и жуткого ненасытного монстра, и которую он мысленно величал не иначе, как «ведьма», хотя бы за то, что она таковой и являлось… которую… которая…
