В тот же вечер начала вести себя крайне вызывающе и команда на крейсере «Диана».
Хотя убийств пока не было, но у всех офицеров было отобрано оружие, а старший офицер капитан 2–го ранга Б. Н. Рыбкин и штурман были арестованы. Всю ночь эти офицеры, сидя в своих каютах, слышали за стенками разговоры, что их надо расстрелять, спустить под лёд и так далее. Самочувствие их было самое ужасное.
На следующий день, 4 марта, их продолжали держать арестованными. К вечеру же они узнали, что их якобы решено отвести на гауптвахту и потом судить.
Действительно, около захода солнца им было велено одеться. С караулом в три или четыре человека, вооружённых винтовками, их вывели на лёд и повели по направлению к городу.
Пока они находились на палубе и сходили по трапу, вокруг них собралась толпа матросов и слышались площадная брань и угрозы. Невольно у них закралось сомнение, действительно ли их ведут на гауптвахту и не покончат ли с ними по дороге.
Конвой по отношению к ним вёл себя очень грубо и тоже угрожал. Когда их группа уже была на порядочном расстоянии от корабля, а город был ещё далеко, они увидели, что им навстречу идут несколько человек в матросской форме и зимних шапках без ленточек, вооружённых винтовками.
Поравнявшись с арестованными офицерами, они прогнали конвой, а сами в упор дали несколько залпов по несчастным офицерам. Те сейчас же упали, обливаясь кровью, так как в них попало сразу по несколько пуль. Штурман, хотя и был тяжело ранен, но не сразу потерял сознание. Он видел, как убийцы подошли к капитану 2–го ранга Рыбкину. Тот лежал без движения, но ещё хрипел; тогда они стали его добивать прикладами и ещё несколько раз в него выстрелили. Только убедившись окончательно, что он мёртв, подошли к штурману. Тот притворился мёртвым, и они, потрогав его и несколько раз ударив прикладами, ушли. Эти люди–звери с лёгкой руки убили двух человек и как ни в чем не бывало ушли, ушли с таким видом, точно исполнили свой долг!
Вскоре после этого штурман лишился чувств. Когда же он очнулся, то увидел, что уже довольно темно и что недалеко от него проходит мальчик лет пятнадцати, финн.
Он подозвал его слабым голосом, попросил помочь встать и отвести в какой‑нибудь дом. Мальчик сейчас же подошёл; штурман кое‑как встал, и общими усилиями они побрели. Но это было трудно, мальчик был слишком слаб, а штурман почти не мог держаться на ногах. Таким образом, падая, отдыхая и ползя, им удалось немного отойти в сторону от дороги. Там мальчик оставил штурмана, а сам побежал в город за извозчиком.
Спустя некоторое время он приехал на извозчике, и вместе они положили раненого на дно саней и покрыли полостью. Через час штурман уже лежал в частной лечебнице с промытыми и перевязанными ранами. А через месяц, несмотря на то что у него было три раны навылет, его здоровье поправилось уже настолько, что он мог уехать тайком в Петроград, а затем и бежать за границу. Всё время болезни персонал больницы тщательно его оберегал от возможных встреч с командой «Дианы», скрывая даже, что он офицер. Конечно, это сильно облегчалось тем, что все были убеждены в смерти штурмана.
На 1–м дивизионе тральщиков команда была тоже в очень приподнятом настроении, но убийств не производила; исключением стала команда тральщика «Ретивый», на котором были убиты командир лейтенант А. Н. Репнинский и мичман Д. Н. Чайковский.
Большинство офицеров дивизиона в это время отсутствовало, но как только были получены тревожные сведения, сейчас же все поехали на свои суда. Один из командиров, старший лейтенант В. Н. Кулибин, возвращаясь на свой тральщик, встретил по дороге большую толпу из матросов, солдат и рабочих. На него тут же набросились, хотели арестовать и, пожалуй, прикончили бы, но за него вступились матросы с его дивизиона; благодаря им он был отпущен.
Добравшись до своего судна, он ничего особенного на нем не заметил. Команда была совершенно спокойна и к нему очень доброжелательна, так как он был ею любим. Поговорив с ними о происходящем, Кулибин спустился к себе в каюту.
Через некоторое время он вдруг услышал, что его кто‑то зовёт с верхней палубы. Поднявшись на неё, он увидел, что у трапа с револьвером в руке стоит матрос с «Ретивого». Так как виду него был угрожающий, то Кулибин хотел спуститься в каюту и взять револьвер. Но было уже поздно. Раздалось несколько выстрелов, и он упал, раненный двумя пулями. Матрос же продолжал стрелять, пока одна из пуль, рикошетировав от стальной стенки люка, не попала ему самому в живот, и он упал. Сбежалась команда тральщика, сейчас же их обоих отнесли в госпиталь, но убийца, промучившись несколько часов, умер.
Кулибин был очень тяжело ранен, так как одна из пуль задела позвоночный столб, и он больше года пролежал почти без движения, имея парализованные ноги и руки. Убийцу же причислили к «жертвам революции» и торжественно хоронили в красном гробу.
Было и ещё несколько убитых офицеров на Дивизии траления, но не своими командами, а никому не известными лицами в матросской форме. Ими был убит командир тральщика «Взрыв» капитан 2–го ранга К. П. Гильтебрандт, командир тральщика «№ 218» старший лейтенант Л. К. Львов и командир тральщика «Минреп» лейтенант А. Г. Бойе.
В первый день переворота, на стенке, у которой стояла Сторожевая дивизия, собралась большая толпа из матросов и солдат, вооружённых винтовками и револьверами. Она требовала выдачи офицеров и при этом страшно шумела. Услышав, что на берегу творится что‑то неладное, на палубы кораблей вышли некоторые офицеры и матросы. Между ними был и командир «Меткого» старший лейтенант П. Г. Витт.
Увидев, в чем дело, и убедившись, что его миноносцу ничего не угрожает, он повернулся и собирался спуститься вниз, но в этот момент был убит из винтовки каким‑то солдатом из толпы.
При аналогичных обстоятельствах были убиты командиры посыльного судна «Куница» лейтенант А. П. Ефимов и сетевого заградителя «Зея» лейтенант граф В. М. Подгоричани- Петрович.
В первый же день революции, очевидно, те же убийцы появились и на бонах, у которых стояли, ошвартовавшись, 9–й и 5–й дивизионы миноносцев. Дело было около полудня, когда почти вся команда ушла на Вокзальную площадь. По–видимому, рассчитывая на это, толпа их подошла сначала к 9–му дивизиону и стала требовать от вахтенных матросов выдачи офицеров. Но те прогнали их вон, не пропустив даже на палубу. Тогда они пошли к 5–му дивизиону. На ближайшем от края миноносце «Эмир Бухарский» как раз в это время вахтенный отсутствовал. Получив «свободу», он стал ею пользоваться в самых широких размерах и, не сменившись, пошёл обедать. Негодяи беспрепятственно вошли на миноносец и быстро спустились в кают–компанию. Там сидели за обедом три офицера: старший лейтенант Варзар, мичман Лауданский и мичман Нейберг. Быстро расправившись с ними самым зверским образом, убийцы также быстро и скрылись. Вероятно, они собирались таким же способом поступить и с офицерами других миноносцев, но их случайно заметил офицерский вестовой, который нёс в кают–компанию второе блюдо. Он моментально поднял тревогу. Тогда злодеи бежали и, опасаясь погони, скрылись с бонов.
