Злосчастный инцидент в Гулле был полон загадок. Но так или иначе, он был создан Англией, чтобы по возможности скомпрометировать эскадру.
Германия не давала спокойно спать державам Согласия. Не по дням, а по часам растущая мощь её и слабый расчёт на свои собственные силы заставляли союзников обратить свой благосклонный взор в сторону России. Началась работа по «завоеванию» русских симпатий. Огромную пользу в этом деле, разумеется, могла принести пресса. И путём искусных махинаций и крупных денежных субсидий союзникам удалось фактически заполучить в свои руки главнейшие органы русской печати.
Немало миллионов Антанты при посредстве некоторых, скорее менее, чем более, почтённых общественных деятелей перешло в редакции «Нового Времени», «Голоса Москвы», «Речи» и других менее крупных и влиятельных газет.
Печальной памяти Гучков, Милюков, князь Львов и прочие «общественные деятели» отлично играли в руку «союзникам», и, повинуясь их камертону, гремели, одна вслед за другой, газетные статьи, направленные против Германии и толковавшие о неизбежности грядущего столкновения с ней.
А. И. Гучков, состоявший одно время председателем редакционного отдела «Нового Времени», по рассказам хорошо знакомых с ним лиц, требовал к себе в кабинет для просмотра статьи и вычёркивал из них все, что только не согласовалось с интересами держав Согласия. Ради этого он не стеснялся даже искажать самый смысл статей, говоря сотрудникам: «Побольше, господа, как можно больше бряцайте оружием, так, чтобы через каждую строку можно было бы уже слышать гул будущей орудийной канонады. »
Успех пропаганды делал своё дело. Предостерегавшие голоса правых о том, что война с Германией может иметь роковые последствия для России, заглушались общим хором газетной свистопляски.
Тайные пружины политики действовали безошибочно.
Стремление государя императора избежать войны было парализовано целым рядом искусно предпринятых ходов.
Война вспыхнула. Железные германские армии, сломив сопротивление, проникли вовнутрь Франции. Казалось, что Париж будет неминуемо взят. Но для отвлечения неприятельских сил Россия предприняла наступление в Восточную Пруссию. Эта операция для неё не только была бесполезна, но даже не соответствовала целесообразности плана кампании, но она спасла Францию от разгрома, казавшегося уже неизбежным. Так, ценою жизни сотен тысяч лучших, отборных русских воинов из германских рук было вырвано уже близкое торжество.
Бурей восторга, ликований и приветствий по адресу России была охвачена вся французская печать. «Temps» писал, что Франция никогда не забудет того, что Россией было сделано ради её спасения, и что в благодарной памяти каждого француза никогда не изгладится воспоминание о погибших русских героях.
Каждый раз, когда начинался натиск германцев на Францию, Россия приходила на помощь своим очередным наступлением.
В сущности, со стороны союзников Россия была главной участницей войны, и энергия, затраченная ею, была несоизмеримо больше союзной.
Как же вели себя союзники? Оставим в покое давно, кстати, заглохшие и забытые похвалы их прессы русской доблести и проследим, что скажут факты.
Россия без снарядов. Она должна получить их вот–вот. На американских заводах их изготовлено огромное количество, но. не России достаются они, хотя заказ сделан именно ею. Союзники перехватывают их для своих надобностей, а переговоры и переписка по этому поводу ни к чему не приводят.
И русская армия принуждена была отступать. Что же делали в это время союзники? Они стояли на старых позициях, и их штабы торжественными телеграммами оповещали весь мир: «В Вогезах мы продвинулись на 135 метров вперёд и взяли двух пленных.» и так далее.
Но и без помощи союзников Россия оправилась от своих неудач и продолжала борьбу с ещё большим рвением.
Начало 1917 года. Зимнее затишье. На фронте страшной, но ненужной войны стальною стеной стояли русские войска. Внутри России на заводах и фабриках неугомонно работали станки. По железным дорогам, один вслед другому, неслись поезда, подвозя фронту боевые припасы.
Весна была не за горами: отдохнувшие и пополненные армии ждали её, чтобы идти в наступление. Никто в армии не знал, никто и не предполагал, что Россия уже находилась у порога жесточайшей смуты и полного развала. Меркла звезда царской России — всходила комета революции.
Союзникам русское наступление уже не требовалось. Они и без неё теперь рассчитывали справиться с обескровленной Германией. Они боялись, что победа усилит Россию, даст ей в руки чашу весов международной политики. «Русская опасность» тревожила неумолчной угрозой, и её было решено ликвидировать ещё в зачаточном состоянии.
Было два исхода. Первый — дипломатическим путём подчинить Россию своему влиянию, сделать её беспрекословной исполнительницей своих предписаний. Второй, в случае неудачи первого, — войти в сношения с русскими либеральными и революционными партиями, субсидировать их и приспособить для своих целей; когда же почва окажется достаточно подготовленной, посредством государственного переворота свергнуть царскую власть и у кормила правления водворить преднамеченных ставленников, покорное подчинение которых обеспечит дальнейшее использование России.
В 1917 году, летом, член Государственной Думы Е. П. Ковалевский, бывший после революции комиссаром народного образования, рассказывал, как подготовлялся февральский переворот, непосредственным участником которого был и он.
В январе 1917 года в Петроград прибыла союзная миссия в лице представителей Англии, Франции и Италии.
После совещания с английским послом сэром Джорджем Бьюкэненом, французским послом Палеологом, Гучковым, бывшим в то время председателем Военно–промышленного комитета, князем Львовым, председателем Думы Родзянко, Сазоновым, Милюковым, генералом Поливановым и некоторыми другими лицами эта миссия имела наглость представить нашему государю требования следующего рода:
I. Введение в Штаб Верховного Главнокомандующего союзных представителей с правом решающего голоса.
II. Обновление командного состава всех армий по указаниям держав Согласия.
III. Введение конституции с ответственным министерством.
Государь император на эти «требования» положил такие резолюции.
По первому пункту: «Излишне введение союзных представителей, ибо Своих представителей в союзные армии, с правом решающего голоса, вводить не предполагаю».
По второму пункту: «Тоже излишне. Мои армии сражаются с большим успехом, чем армии Моих союзников».
По третьему пункту: «Акт внутреннего управления подлежит усмотрению Монарха и не требует указаний союзников».
В английском посольстве сейчас же после того, как сделался известным ответ государя, состоялось экстренное совещание при участии вышеупомянутых лиц.
На этом роковом и преступном совещании, имевшем для России бесповоротно гибельное значение, было решено «бросить законный путь и выступить на путь революции», причём время для переворота было назначено на первый же отъезд государя в Ставку. На полученные от союзных представителей деньги начала вестись усиленная агитация в пользу переворота.
