21, 22 и 31 июля он продолжал облет собранных самолетов.
На собранные серебристые самолеты наносился желто-зелено-коричневый камуфляж и бело-красные опознавательные знаки ВВС КНДР.
Модифицированные истребители внешне были такими же, как и МиГ-15, но с улучшенной аэродинамикой, новой пушкой с увеличенным боезапасом и, главное, с другими двигателями повышенной тяги — ВК-1А вместо РД-45. Эти самолеты обладали несколько большей скоростью, высотностью и дальностью полета. По словам отца, все это долгое время держалось от китайцев в тайне. Трудно поверить, но он утверждал, что на двигателях их самолетов стояли пиропатроны, которые летчик должен был подорвать нажатием специальной кнопки в кабине в случае угрозы попадания этого двигателя в чужие руки, в том числе — китайцам.
Летчик 913-го иап И. И. Карпов
Косвенно это подтверждается рассказом летчика «отцовского» 913-го иап И. И. Карпова, который после воздушного боя приземлился на загоревшемся МиГе: «На рулежке я уже не выдержал жара пламени и на ходу выпрыгнул из самолета на бетонку… Самолет запылал. Китайцы бросились его тушить, но я не допустил их к самолету, так как там был двигатель ВК-1А» .
Тем не менее китайцы, видимо, заподозрили, что от них что-то скрывают. Отец рассказывал, как однажды, когда он сидел в кабине своего МиГ-15 бис на стоянке, к нему подошел китайский летчик:
— Тунжа (товарищ), можно смотреть твой самолет?
— Смотри.
Обойдя и внимательно осмотрев самолет, китаец достал из кармана веревочку и тщательно измерил диаметр сопла двигателя, сделав в нужном месте на веревочке узелок. Отец рассмеялся:
— Ну, что, зад у моего такой же, как у твоего?
— А почему так быстро летаешь?
— Больше тренируйся — так же будешь летать.
Но есть сведения, что вскоре и китайские авиадивизии были перевооружены на МиГ-15 бис.
В перерыве между облетом самолетов — облет района базирования:
23.07.52, Миг-15, перелет по маршруту парой Аньшань — Хайген — Ланьшань Гуань — Мукден — Аньшань .
Очевидно, что в связи с недостаточной летной и боевой подготовкой летного состава 32-й дивизии на реактивных самолетах до начала боевых действий начались интенсивные учебно-тренировочные и инструкторские полеты. Отец тренировался сам и обучал летчиков в полках дивизии, перелетая с этой целью на МиГ-15, УТИ МиГ-15 и Як-11 между аэродромами Мукден и Аньшань, на которых базировались эти полки.
С 24 июля до 8 сентября на МиГ-15 он выполнил 23 полета на групповую слетанность звеном и контролирующим групповой слетанности авиаполка, одиночные воздушные бои и воздушный бой парой, полеты на разведку погоды и учебно-тренировочные полеты, в том числе в зону и ночью. В этот же период — 12 провозных и инструкторских полетов на УТИ МиГ-15.
В результате за полтора месяца после прибытия в Китай отец более чем в полтора раза увеличил свой налет на реактивных самолетах, который, однако, все еще оставался явно недостаточным — 48 часов. Для сравнения — о летчиках, которых сменила 32-я иад, исследователи пишут, что они, начиная боевые действия в феврале 1952 г., «не имели большого налета на реактивных самолетах… он не превышал 50–60 часов».
В дивизии первым, с аэродрома Аньшань, начал боевые действия 913-й иап: «20.08.1952 г. полк совершил первый облет района боевых действий и в конце августа в основном прикрывал взлет и посадку самолетов корпуса с передовых аэродромов Аньдун, Дапу и Мяогоу».
Как следует из летной книжки, отец участвовал в этих вылетах:
20.08.52, МиГ-15. Маршрут в составе авиаэскадрильи — облет района боевых действий, 2 полета, 2 часа.
Основной задачей советской авиации было прикрытие расположенных на реке Ялуцзян ГЭС Сапхун и стратегических мостов через эту реку, по которым шло все снабжение и пополнение китайских и корейских войск. Прикрытию подлежали также другие объекты до 100 км к югу от реки Ялуцзян, в глубь территории Кореи. Этот район размером примерно 100 на 100 км, расположенный на северо-западе Кореи между рекой Ялуцзян и берегом Желтого моря, американцы называли «Аллеей МиГов».
Понятно, что МиГи приходили в «Аллею МиГов» из-за реки Ялуцзян. Не помню, чтобы отец занимался вокальными упражнениями, в основном по причине полного отсутствия музыкального слуха, но однажды услышал, как он напевал на мотив известной дворовой песни «В Кейптаунском порту»:
КП не слушали,
Приказ нарушили
И баки сбросили
На Ялуцзян…
На вопрос, что это значит, пояснил: «Мы в Корее летали с подвесными топливными баками, которые сбрасывали при встрече с американцами».
О секретности участия советских летчиков в Корейской войне и о ненормативной лексике
Американцы действовали в Корее на основании решения Совета Безопасности ООН, постоянным членом которого был и Советский Союз. Поэтому советское участие в конфликте тщательно скрывалось.
Китайцы не были членами ООН, и тем не менее в Корее воевала якобы не кадровая Народно-освободительная армия Китая, а некие китайские народные добровольцы, под видом которых в Корее были и советские летчики, одетые в соответствующую форму — кепи-«маоцзэдуновку», китель и брюки, заправленные в красные сапоги. Летчикам выдали китайские удостоверения, но что там было написано иероглифами, они толком не знали. Отец утверждал, что по удостоверению он был китайским народным добровольцем У-Ван-Чоном. На самолетах, как уже сказано, были нанесены корейские опознавательные знаки.
Однако участники этих событий вспоминают: «Всех спасшихся на парашюте летчиков на первых порах корейские или китайские солдаты принимали за американцев и нещадно били» . Поэтому, по словам отца, им выдали для сапог стельки с надписью иероглифами, что владелец этих сапог свой. Также у каждого летчика был значок в виде красного знамени с портретами Сталина и Мао Цзэдуна, а на обороте — номер его владельца. У отца этот значок долго хранился в коробке с орденами и медалями.
Упоминание о значке встретилось в воспоминаниях летчика 196-го иап старшего лейтенанта Б. С. Абакумова (5 побед в Корее), который 7 января 1952 г. был сбит, тяжело ранен и катапультировался. По его словам, к нему подбежал человек, «по виду кореец. Ощупал мои карманы, увидел приколотый над карманом тужурки у меня значок-флажок и крикнул что-то вдаль, замахал рукой».
Убедившись по значку, что летчик не «трумэн» (американец), а «сулян» (советский), корейцы оказали ему помощь, но медлили с отправкой в госпиталь. Абакумов предполагает, что они опасались китайцев, которые по дороге могли отбить его, чтобы вместо корейцев получить полагающееся за спасение советского летчика вознаграждение. Такие случаи якобы были. Б. С. Абакумов пишет о том, что иногда вспоминал и отец — об исторической неприязни между китайцами и корейцами.
