– Просто не успела, – шепнула Капа, и опять нежно своим язычком проникла в мой ротик. Ее язычек, похожий на ласкового зверька, сладко подрагивал между моих зубов, напоминая собой те сладкие минуты близости, когда еще совсем недавно мы были вместе.
А впереди нас через два сиденья голосили мои дочери Нонночка и Лолочка в руках у Мнемозины с Верой.
Они кричали так приятно и так выразительно, что, казалось, весь мир орет, добиваясь собственной правды, обозначая ее своим криком как истинную и данную нам одним Богом правоту!
Мысль о крике как звуковом символе человеческой правоты не покидала меня почти весь полет, чему немало способствовал крик моих дочерей.
Бедный Скрипишин вывалился в аэропорту Канберры как маленький сморщенный гномик.
Канберра – столица Австралийского союза встретила нас ярким солнцем, хотя и не самой теплой погодой.
Оказывается, что мы прилетели накануне сезона дождей, когда температура падает до +15º, а иногда даже до 0º, в то время, как самый жаркий сезон выпадает на период с ноября по январь, когда температура в Канберре достигает порою 35—40º. Нашу тургруппу разместили в небольшом автобусе и повезли в Канберру в гостиницу. Как я успел заметить, глядя в окно, вся столица Австралии представляла собой цветущий город-сад, поскольку улицы и площади в нем разделяются обширными парковыми зонами.
– Во, где картошку-то хорошо сажать, – восхитился Скрипишин.
– А потом из нее самогон гнать, – язвительно добавила Нонна Львовна.
Маленький и щупленький Скрипишин многозначительно поглядел на нее и замолчал. По дороге руководитель и одновременно гид нашей группы, Анжелика Ивановна, рассказала нам о том, что Канберра как столица была основана в 1913 году, а ее застройка осуществлялась по генеральному проекту, разработанному американским архитектором У. Гриффином.
Этот проект представлялся к рассмотрению на международном конкурсе в 1912 году и был признан самым лучшим. Также из ее уст мы узнали, что в столице Австралии проживает более 350 тысяч человек.
Подавляющее большинство жителей – потомки европейских переселенцев, в основном англичан и ирландцев, хотя проживают также выходцы из Азии, русские, украинцы, греки, армяне, итальянцы. Государственным языком является английский. Однако в отдельный районах Канберры встречаются также итальянский, греческий, русский, то есть самых многочисленных диаспор.
Когда же я шепотом, подойдя к Анжелике Ивановне, попросил показать район, где проживает наша русская диаспора, она на меня как-то подозрительно посмотрела. А потом с язвительной усмешечкой спросила: «А вы, что, хотите здесь остаться что ли?!»
– Ну, допустим! – ответил я, оглядываясь на своих.
– Никаких допустим, мы вас сюда привезли для отдыха, и вы должны полностью подчиняться мне как руководителю группы!
Говорила она довольно громко, и я себя как-то неловко чувствовал перед остальными участниками нашего турне, за исключением, разумеется, моей семьи.
– Слушай, чего тебе так не терпится-то обозначить цель нашей поездки, – сердито заметила Нонна Львовна, когда я сел на свое место.
– Конечно, надо сначала обжиться, осмотреться, – согласился с ней Скрипишин.
– Хватит ругать нашего мужа, – заступилась за меня Капа.
– А то отправим вас назад в Россию, – пошутила Мнемозина, и Нонна Львовна со Скрипишиным поспешно сникли, хотя я заметил в этом какое-то наигранное притворство.
Любознательный Скрипишин тут же задал Анжелике Ивановне вопрос:
– А мы, что, все время только в Канберре будем сидеть?!
– Почему только в Канберре, – улыбнулась наш гид, – мы еще с вами совершим увлекательное путешествие на небольшом комфортабельном самолете, с борта которого вы увидите самое настоящее чудо природы – знаменитую скалу Айерс-Рок, которая способна менять свой цвет в разное время суток.
Также во время путешествия посетим маленький старинный городок Алис Спрингс, который находится в горах и считается одним из красивых, благодаря окружающей природе, увидим множество водопадов, горячие природные источники, а затем остановимся в Национальном парке Австралии – Какаду, прогулка по которому доставит вам возможность полюбоваться жизнью удивительных австралийских птиц, зверей и растений.
– У меня такое ощущение, что она нам рекламный проспект своей турфирмы пересказывает, – шепнула мне Капа.
– Так оно и есть, – улыбнулся я, и мы опять поцеловались, в то время как Вера с Мнемозиной ревниво наблюдали за нами, держа на руках спящих дочек.
Солнце все еще светило ярко, и хотелось петь, плясать, радоваться жизни, и не думать ни о какой старости, словно есть только одна жизнь, данная нам раз и навсегда, а все остальное, это ведь такая ерунда по сравнению с самой жизнью! За несколько дней, проведенных в Австралии мы никак не могли оторваться от нашей тургруппы, опекаемые по-своему строгой Анжеликой Ивановной.
Мы ходили по разным выставкам и музеям, ездили на гору Маунт-Стромло, где знакомились с самой крупнейшей в Австралии астрономической обсерваторией, оснащенной самым мощным радиотелескопом, способным принимать голоса отдаленных и затерянных во Вселенной цивилизаций, побывали на выступлении какой-то западной группы в концертном зале «Альберт-холл», причем Мнемозина с Верой всюду таскали с собой дочек, для облегчения своей родной ноши, они здесь в Австралии купили две удобных сумки с большими отверстиями для ношения детей, пошитых в виде рыжих кенгуру.
Дети, разумеется, всюду кричали. Анжелика Ивановна морщилась, некоторые туристы тоже, но никто поделать ничего не мог, поскольку за все нами было заплачено.
На выступление театрально-танцевального коллектива австралийских аборигенов в одном из ресторанов, где мы побывали, было даже непонятно, кто на кого смотрит, или мы на аборигенов или они на нас, движения их были катастрофически медлительны, а все их морды были повернуты в одну сторону, на Мнемозину с Верой, которые в самой непосредственной близости от них беззастенчиво кормили грудью наших малышек.
А что такое, для какого-нибудь аборигена Австралии, который тысячу лет подряд бросал свой бумеранг, вдруг увидеть воочию грудь белой молодой русской женщины?!
Может поэтому, когда один из аборигенов, как говорится, пошел с шапкой по кругу, и собрал немалую кучку австралийских долларов, он вдруг высыпал ее всю на наш стол под общие аплодисменты.
Анжелика Ивановна покусывала губы, боясь скандала, но скандала не было, ласковое солнце Австралии дышало морем цветущих акаций, магнолий и эвкалиптов, прожорливые мишки коала свешивались со всех веток, а утконосы высовывали свои любопытные мордашки из всех заводей, и премного всяких разноперых какаду оглашало наш мир своими дружелюбными криками.
И самое интересное, что именно в Австралии у Мнемозины снова появилось молоко. Лишь крик моих дочерей, как звуковой символ человеческой правоты все еще запускал в небо Канберры мое исходящее восторженным потоком сознание.
