– А с вами можно, – едва прошептал Эскин, покрываясь потом, и краснея.
– Конечно, можно, – улыбнулась она, – меня зовут Сонечкой, только меня сейчас в буфете ждет подруга, и я очень-очень тороплюсь! – и, вырвав из рук ошеломленного Эскина заранее отпечатанную на компьютере визитку с его телефоном, быстро растворилась в толпе.
На визитке Эскин обозначил себя как специалиста по парапсихологии и аномальным явлениям, а также как психоаналитика по семейным проблемам. Как ему казалось, это придавало какую-то серьезную значимость его задумчивому виду.
Впрочем, знакомство с Соней вселило в Эскина такую уверенность в себе, что он был уже на седьмом небе от счастья. Их общение показалось ему уже таким близким и теплым на ощупь, что он даже не пытался выследить Соню в толпе зрителей. К тому же Соня обещала ему позвонить завтра же днем и договориться с ним о встрече. Теперь Эскин стал лихорадочно обдумывать свои действия на завтра.
С утра он решил не ходить ни на какую учебу и тут же купить бутылку шампанского, ананасы, конфеты и цветы. Потом он решил выучить на память два стихотворения А. С. Пушкина, чтобы уж совсем не показаться Сонечке флегматичным дебилом, и постараться еще несколько раз прочитать книгу Бюхнера «Как завоевать сердце настоящей женщины», и даже по возможности из трех глав: «Знакомство», «Общение по интересам» и «Моя первая интимная связь» сделать необходимые выписки, чтобы потом не забывать ни один из полезных советов Бюхнера во время общения с Соней.
– Как мимолетное виденье, как гений чистой красоты! – орал Эскин, дефилируя по комнате под равномерный стук соседей в стенку. Как думалось Эскину, и поэты и люди просто влюбленные в поэзию должны были очень бурно выражать свои чувства.
– Как мимолетное виденье! – опять заорал Эскин и тут же прозвенел звонок.
«Наверное, сволочи – соседи», – подумал он, когда взял телефон, и уже было хотел сказать, что сейчас день и плевать он хотел на них, но из трубки раздался нежный голосок Сони.
– Соня, Сонечка! – умилился от восторга Эскин. – Где вы и что с вами?! Я вас хочу встретить!
– Я лучше к вам приеду сама! – резко оборвала его Соня. – Диктуйте адрес!
– Да, да, да, – озадаченно вздохнул Эскин, и чуть-чуть заикаясь от волнения, продиктовал свой адрес.
– Жди через час! – сказала, как будто скомандовала Соня и мгновенно исчезла.
«Наверное, у нее в роду военные, – подумал Эскин, – военные, большие, здоровенные!» И все же сердце его громко забилось от предвкушаемой встречи. Он уже не учил никаких стихов, не заглядывал в книгу Бюхнера, а осторожно резал ананасы и выставлял на стол все свои закуски.
О, если бы только Эскин знал, во власти каких неведомых чар он оказался, и какой безумной и к тому же замужней женщины, женщины мало удовлетворяемой своим мужем, а поэтому ищущей острых ощущений всегда на стороне. Соня ехала к Эскину быстро, и не оглядываясь, она сама с восторгом предвкушала объятия наивного.
«Наверное, еще неопытный», – с улыбкой думала она, нисколько не подозревая, что за ней по пятам уже следует ее обманутый муж – Глеб Собакин.
«Будь ты проклята!» – думал про себя Глеб Собакин, судорожно сжимая под пальто заблаговременно наточенный топор. Когда же за Соней захлопнулась дверь квартиры Льва Абрамовича Эскина, Глеб остановился, с трудом сдерживая свое шумное дыхание, ведь он пробежал шесть этажей, пока его Соня ехала в лифте, и все же он успел разглядеть номер квартиры, в которую она попала.
«Сразу не надо, пусть сначала улягутся», – подумал Глеб Собакин, с удовлетворением разглядывая деревянную филенчатую дверь Льва Абрамовича Эскина.
Можно сказать, что предчувствие Глеба вполне оправдалось. Соня мгновенно окрутила Эскина и уже через десять минуты лежала с ним в кровати.
– Я еще никак и ни с кем, – стыдливо закрывая глазки, прошептал Эскин.
– Лиха беда начало, – засмеялась Соня и весьма проворно стащила брюки и трусы с Эскина.
Она приветливо раздвинула перед ним ноги, но тем не менее очень яростно вцепилась в его левое ухо зубами.
– Оторвись! – чуть было не закричал Эскин, но тут же осекся, испытав яркое наслаждение. Буквально через четверть часа Эскин находился уже на вершине земного блаженства, когда вдруг послышались ужасно громкие удары в дверь.
Уже по первым двум ударам можно было определить, что в дверь не стучали, а нахально и деловито ломали!
«Это мой муж!» – истошно завопила Соня, быстро вскакивая с кровати. Эскин сразу понял, что свершилось что-то непредвиденное.
Однако, имея в своей голове множество полезных советов Бюхнера, Эскин напрягся и мигом выскочил из кровати.
Догадавшись по последнему звуку, долетевшему из коридора, что входная дверь уже разбита, Эскин закрыл дверь, соединявшую зал и коридор на щеколду, и тут же кинулся перед дверью выстраивать произвольную баррикаду из чешской стенки и мягкой немецкой мебели, купленной ему дядей Абрамом. Соня ревела, как иерихонская труба.
Она лежала на полу в позе свернувшегося калачиком эмбриона.
– Да, сделай ты хоть что-нибудь! Позвони хотя бы в милицию, черт возьми! – заорал на нее еще более взволнованный Эскин, но Соня оставалась совершенно безучастной ко всему, со стороны казалось, что она решила уйти из этого мира и никого не трогать, лишь бы только хотя бы раз в новолуние испытывать какой-нибудь умопомрачительный оргазм.
Тогда Эскин сам набрал номер милиции, и дрожащим, очень часто захлебывающимся от волнения, голосом сообщил о разыгрывающейся в его доме драме.
– А вы, случайно, не шутите? – спросил его дежурный.
– Да, какие тут могут быть шуточки, когда моя жизнь уже висит на волоске! – завопил в трубку Эскин.
– Успокойтесь, сейчас приедем, – пообещал ему дежурный, и в этот момент верхняя часть двери, соединяющая коридор и зал, отлетела от удара топора, и тут же из-за груды наваленной мебели показалось ужасно искаженное злобой лицо Глеба Собакина.
– Ну что, гады?! Добились, своего?! – заорал Глеб Собакин, разрубая топором угол антресоли чешской стенки, лежащей у двери.
– Ну, сделайте хоть что-нибудь! – прижалась к Эскину надрывно плачущая Соня.
– Сейчас, дорогая, сейчас, – и Эскин нежно оттолкнув от себя Соню, тут же бросился в кухню. Там он очень быстро вытащил из шкафа банку с дихлофосом, и обернув ее полотенцем, обратно подбежал к куче уже разваливающейся мебели, которую продолжал крушить в безумии Глеб Собакин, и направил мощную струю ему в лицо.
– Ай, сука! – зарычал Собакин, падая на пол.
– Куда нас только не влечет окаянный вихрь случайных приключений, – глубоко вздохнул Эскин и снова принялся нагромождать в проходе оставшуюся мебель. Немного пришедшая в себя Соня тоже кинулась ему помогать.
– Странно, а почему ты мне сразу не сказала, что у тебя есть муж?! – удивился Эскин.
