А я остался стоять за книжным шкафом и наблюдал, как старик в очередной раз с трудом овладевал моей любимой и плакал не в силах этого предотвратить, теперь я уже знал, что я всего лишь видение во сне и меня нигде нет, и мне было страшно печально…
Я просто плакал и думал, ну, почему меня нет на самом деле в этой реальности, и я не могу любить как эти ужасные и грешные люди, которых она любит через силу, напиваясь до бесчувствия…
Почему?! Неужели Бог дозволил ей так жалко и убого прожить свою несчастную жизнь и за что?!
Только за то, что она родилась на этой несчастной и лживой земле?!…
Я плакал, а старик овладевал нежным и дорогим телом моей возлюбленной…
Он изливался своим мерзким семенем в ее волшебном лоне, потому что меня никогда не было на свете и я существовал только в ее сне…
И как же Бог допустил, чтобы мы чистые и духовные существа, по сути ангелы существовали только во сне?!
Нет, этого не может быть, – я плакал и стоял за шкафом, боясь пошевелиться, хотя на самом деле меня нигде не было, но почему же я тогда был?!
Почему?!… Бог молчал, а я видел все, что было, и это все омрачало мой разум, которого у меня, выходит, тоже не было…
Неожиданно я выскочил из-за шкафа и стащил с нее оторопевшего старика…
Он плакал и просил у меня прощения, но я бил его руками и ногами…
А когда он перестал дышать, я овладел своей любимой, и она снова кричала и плакала…
Ночью мы вынесли труп старика и бросили его на скамейку автобусной остановки…
Потом мы с ней напились и долго молчали, удивленные и одновременно восхищенные моим внезапным и сказочным возникновением…
Так мы узнали, что я могу существовать и в реальности, и пусть меня до этого нигде не было, и я существовал лишь в ее сне, и даже не помнил откуда я взялся на этой земле, главное, что мы любили друг друга, и это было важнее любой существующей в Вечности Тайны…
Кошка
Она меня не очень любила и поэтому портила мне настроение… и воздух…
Вместо того, чтобы сходить по нормальному в туалет, она изо всех сил терпела до последнего…
Зато потом срала и ссала где угодно, можно сказать везде, даже в постели…
От ее фекалий и мочи можно было задохнуться…
Я едва успевал за ней убирать… От нестерпимой вони у меня кружилась голова… И я ходил в респираторе…
Даже во время лютого мороза и при раскрытых настежь окнах я все равно задыхался… И довольно таки часто терял сознание…
Но я все равно терпел, потому что любил ее самозабвенно как самого любимого и непослушного зверя…
Я любил когда она забиралась ко мне в постель и дико впивалась в меня всеми своими отточенными острыми ноготками…
Как она бешено орала под одеялом, пугая наших соседей…
Как она нежно терлась своей мордочкой о мои щеки…
И я готов был все ей простить ради этого…
Но однажды моя жена не выдержала и выбросила нашу коршку на улицу…
С тех пор я с ней не разговариваю и с ужасом ощущаю, что моя жизнь потеряла смысл, ибо мне теперь незачем надевать респиратор и бегать по квартире с тряпкой, или ждать, когда она запрыгнет ко мне под одеяло…
И в результате страшной депрессии я онемел и впал в состоянии полной прострации, а моя жена воспользовалась этим, и меня отвезли в психушку…
Кажется, она что-то перетирала с врачами, но что я не видел, потому что я плохо вижу, и даже фекалии своей любимой кошки я находил исключительно по запаху и на ощупь…
Иной раз вляпаешься сослепу и бежишь мыться…
А сейчас я не моюсь, я просто гляжу на небо через окно, но ничего не вижу, но чувствует, что где-то рядом ходит она и опять точит свои острые когти, которые предназначены уже не для меня, а для других похотливых животных…
И тогда я плачу, а мои слезы вытирает сухой тряпочкой санитар, а потом этими же слезами он вытирает пыльный подоконник, но я все равно ничего не вижу, я могу только чувствовать Вселенную, а это далеко не каждому дано…
Например, я чувствую, что скоро меня за ненадобностью вынесут на улицу, где я буду просить милостыню, а ко мне подойдет она и страстно мурлыча усядется ко мне на колени, и я буду нежно гладить ее по шерстке и плакать, оттого, что меня любит только это дикое и непослушное животное, которому я буду предан до конца, до последнего часа своей бессмысленной жизни…
Ослепленная яростью Н., или Мои убитые любовницы
Кто-то чего-то и что-то не так… То есть так, но не так… Гляжу, она… Чую, хочет… Киваю головой… Идем в лес…
Все происходит быстро… гляжу, она счастлива…
А мне как-то не так… Думаю, отчего… Выбрал два варианта…
Депрессия или Н., скорее Н.
Н. выходит неожиданно из-за кустов и убивает ее, а потом насилует меня сказочно и самозабвенно…
Очнулся, рядом ее труп и улыбающаяся Н.
Потом Н. заговорила о Гегеле… Оказывается, Гегель математическим путем доказал Его существование и теперь Он разрешает Н. убивать моих любовниц…
Мы хороним с Н. очередную мою любовниц у под дубом, а вечером поминаем ее в ресторане…
За ужином Н. рассказывает как выследила нас и сколько заплатила детективу… Меня гложет совесть и я безутешно рыдаю…
Н. утешает меня и под столом поглаживает меня за мое причинное место… Неожиданно я кричу и теряю сознание…
Очнулся я уже в квартире Н., в ее постели…
Н. привязывала меня к спинкам кровати и наслаждалась мной…
А я потом заводил любовниц, которых она всегда жестоко и почти бесстрастно убивала… Я думаю, зачем мне Н. и неожиданно прихожу к выводу, что она некая константа моего бытия, с помощью которой преодолеваю свою страсть к Вечности…
Я знаю, что я болен, но я вполне доволен своей слегка пошатнувшейся психикой…
Я знаю, что есть люди, и особенно женщины, которые намного страшнее Н. и поэтому я ее прощаю, именно так я избавляюсь от излишних угрызений совести…
Я недоволен этим миром, но не могу придумать взамен другого…
Даже если математический Бог Гегеля и создал нас и наш мир, то в нем есть какая-то ошибка в расчетах, которая позволяет Н. так беззастенчиво и жестоко убивать моих любовниц…
Иногда я даже позволяю себе оскорбить ее, я обзываю ее ужасными словами, плачу, отказываюсь от секса, но все равно рано или поздно я прощаю ей все ее убийства…
Я понимаю, что я живу в ненормальном мире, но ничего не могу сделать…
Эту схему общения с миром создал не я, она уже была кем-то придумана до меня, но, главное, я не могу понять, почему меня так тянет завести себе, еще одну любовницу, если Н. ее обязательно убьет…
