Темник стоял перед ним и улыбался, как ни в чём не бывало!
«Куда девались страдания?! Этот ли человек только что умолял о помощи?!»
На открытой ладони Хасанбека покоился заветный амулет. В другой руке поблёскивал кинжал.
— Не гневи Небо, нойон!.. Сейчас же отдай Знак Серебряной Змеи… пока… не обуглилась твоя рука… пока… — Кусмэ Есуг говорил торопливо, как заклинание, стараясь при этом освободиться от крепкого захвата. — Пока не распрямилась спираль!..
Хасанбек рассмеялся в ответ.
— Будешь рассказывать это друзьям-демонам, когда окажешься в Преисподней. Не трогай Синее Небо своим раздвоенным языком… И умолкни. Постарайся хотя бы умереть, как мужчина.
Он подошёл к «посланнику» вплотную, перехватил рукоятку поудобнее.
— Что ты делаешь, безумец! Останови-и-и… — Быстрый удар пришёлся чуть выше кольчуги. — …и-и-с-сссь…
Кинжал пронзил выемку между ключицами. Вошёл в плоть по самую рукоятку.
Глаза Кусмэ Есуга — эти ненавистные серые водянистые глаза! — дёрнулись и затихли. Угасли и бессмысленно застыли. Тело обмякло и продолжало стоять только благодаря двум воинам, удерживавшим его под мышки.
Хасанбек выдернул кинжал, некоторое время смотрел на струйку крови, фонтанчиком выбивавшуюся из раны и стекавшую по блестящим звеньям кольчуги. Потом очнулся, перевёл взгляд на безжизненное лицо «посланника»… И ОБМЕР.
На мёртвом лице оставался кусочек, который, казалось, не решилась тронуть смерть — ГУБЫ.
А на них по-прежнему змеилась, извивалась, тянула вниз уголки рта…
УЛЫБКА.
Трижды проклятая мысленно и наяву!!!
КУСМЭ ЕСУГ УЛЫБАЛСЯ!
О неистребимый и лживый демон! Рука Хасанбека выпустила кинжал, и тот упал с глухим стуком. Рука ухватила рукоять верного мэсэ, рванула, выпуская «Стремительного и Ненасытного» из ножен на волю… Меч коротко взлетел, блеснул, меняя направление, и секущим ударом перерубил голову, разделяя наискосок губы, а вместе с ними и ненавистную улыбку. Верхняя половинка головы отлетела в Сторону и покатилась к стене. Хлынувшая из срезанной нижней части кровь — тут же залила остатки улыбки, потекла через край вниз, на доспехи.
Багатуры стояли недвижимо, не выпуская тело. Они не вздрогнули даже, когда клинок нойона молнией сверкнул у самых глаз. Темник махнул им рукой — положите! — и, дождавшись, когда тело самозванца уложат на земляной пол, нагнулся над ним и вытер клинок о синий плащ покойного. Потом — не спеша вложил меч в ножны. Прошёлся, рассматривая внутреннее убранство шатра. И только теперь вспомнил об амулете, который по-прежнему намертво сжимал в левой руке. Но рассмотреть его — опять не успел…
— Нойон! Смотри! — крик одного из багатуров хлестнул слух.
Хасанбек резко дёрнул головой, оглядываясь. И не понял сразу, что случилось. На лицах багатуров, ранее неустрашимых, застыл плохо скрываемый страх. Они стояли на своих местах, только… у их ног — вместо бездыханного тела! — чернела наполовину впитавшаяся в землю лужица крови. Да у самой стенки валялась половина головы с остатками умершей УЛЫБКИ. Сам же Кусмэ Есуг…
— Где он?! — крикнул темник, пытливо всматриваясь в лица подчинённых. — Где?!!
— Не гневайся, доблестный нойон… Я не знаю, что случилось, но… ОН ИСЧЕЗ!
— Я видел собственными глазами… как он… словно РАСТВОРИЛСЯ в воздухе…
Хасанбек обхватил свою голову руками: «Как же это? Ведь я сделал так, как говорил Аль Эксей… Вначале лишил лжепосланника связи с амулетом, а затем…»
Амулет! Темник с опаской глянул на пластину с серебряной спиралью. И, поколебавшись, сунул добычу себе за пазуху — будь что будет!
«Избавляю тебя от наказания за девять преступлений, доблестный Хасанбек!» — почудился его ушам голос Великого Хана. Дёрнулось болезненно лицо темника. «Вот и посмотрим… как ты ценил этого пришлого советника, Повелитель… Вселенной! Посмотрим».
Хасанбек приказал телохранителям уничтожить все следы борьбы в шатре и следовать за ним. Сам же обернул овчиной половину головы Кусмэ Есуга и взял с собой, прикрыв плащом. Выйдя из шатра, упрятал страшную поклажу в седельную сумку и вскочил на коня.
Направив скакуна к Белой юрте Великого Хана, Хасанбек ехал, не замечая встречных, приветствующих его воинов, и командиров. Перед глазами нойона всё стояла наполовину укороченная и навсегда застывшая, но от того не менее раздражающая — улыбка человека, называвшего себя проводником воли Вечного Синего Неба.
Глава четырнадцатая
ДОЧЬ ЛОКОСА
Бывает, что приходится разбрасывать камни.
Поэтому, само собой, рано или поздно приходит время их собирать!
Я попросил соратников немного «прибраться в банкетном вале» после нашего разгула. Каюсь — я не помогал им. Дело не в патологической лени. Мною повелевало жгучее желание: поскорее, с помощью «знающего человека», разобраться в подоплеке происходящего. К тому же, подсознательно я чувствовал, что Амрине будет неприятно, мягко выражаясь, натыкаться взглядом на трупы своих соплеменников.
Числом десять.
Как выяснилось, вооружение у них было похуже нашего, а уж что касается навыков пользования им… Уровень владения оружием определялся одной фразой: «салаги первого года службы». Только трое защитников имели при себе «спецкомплект»: чёрный блестящий шлем из пластика с дымчатой пластиной-забралом; блок-ранец, крепившийся за плечами; и своеобразный излучатель энергии, в виде чего-то похожего на обычный карабин, но без приклада. Все эти элементы соединялись между собой толстыми… э-э, ну скажем, проводами или шлангами.
И надо же было такому случиться, что во время боя все трое выскочили именно на меня. Вот и верь после этого в теорию вероятности! Как обнаружилось позднее: арсенал, который они, должно быть, разбирали по сигналу «внутренней тревоги», находился как раз у того выхода, откуда наступали мы с Серой Звездой.
И в хранилище этом, в специальных гнёздах, находились ещё семь «излучателей». Новеньких! Защитники терминала их так и не успели расхватать и применить… Поэтому вооружены были эти семеро нерасторопных, как говорится — чем попало. Причём средствами, почему-то, исключительно немецкого производства! Три пистолета-пулемета МП-40. Карабин системы Маузера. Два пистолета, самые настоящие «вальтеры»…
И старинная шпага.
Из этих десяти — троих бедолаг уложил я. Стольких же сработал Юджин. Серая Звезда сообщил, что прикончил пятерых, но, как мы ни старались, отыскались лишь четверо убиенных с характерными следами применения японского холодного оружия.
Пятый — исчез, словно провалился сквозь землю!
Тут же вспомнились слова Амрины: «…пока Офх Путс придёт в себя и сможет внятно объяснить… при каких обстоятельствах сработала защита „от пули-дуры“…»
