«Да никак. Лучшая защита — нападение. Но гораздо неожиданней — пофигизм в комплекте с дурацкой обидой».
«Ну, с пофигизмом понятно — это твоё кредо. А с обидой… Подскажи — кто ж такого детину обидел?»
Вопрос остался без ответа.
Я сидел на самом видном месте, изображая памятник в отпуске — то бишь, неподвижный и расслабленный на живописной опушке леса. Постаментом мне служил поросший мхом валун.
Бросив перепираться сам с собой, я весь ушёл в чувства. Область моего восприятия медленно расползалась вовне, как громадное пятно мазута от терпящего бедствие танкера. И на всей площади этой незримой кляксы я физически ощущал чужое присутствие. Вот пульсируют, дёргаются, перепрыгивают с места на место точки — птицы в хитросплетениях веток над головой. Пятнышко, двигающееся оживлённо с периодическим замиранием — ёж. Промышляет, обходит свой ареал. Холодная полоска, ползущая прочь от меня — змея…
Большими зверями — людьми пока не пульсировало. Но покуда и время в запасе было целых девятнадцать минут. Я прибыл примерно на час раньше — хотелось лишний раз убедиться в своих догадках. Например, в обязательном наличии странного молчания птиц перед появлением резидентов и в кое-каких выводах, с этим связанных. Каждый раз перед приходом моих кураторов на контрольную точку встречи — птицы словно набирали в клювы воды. Подобное, правда, творилось и перед каждым нападением на меня — до или после этих встреч…
«Что тебе от них нужно? И вообще, и сегодня в частности?»
«Антил, куда тебя девать… попробую объяснить, всё равно ведь не уймёшься. Значит, так. „Вообще“ — мне надо от них избавиться. Жизнь покажет, каким именно способом… Надеюсь, даже до тебя дошло, что в этой фантасмагории нам делать нечего. А значит, надо приложить максимум стараний, чтобы с их помощью попасть домой… Теперь „в частности“ — разобраться в том, что же здесь творится на самом деле. В особенности — какая роль отведена именно мне. Уж коль я взялся раскладывать всё по полочкам — то хочу добавить в недоделанную мозаику местной реальности самые нужные камешки. И распознать полученное панно. Вот когда получится — будешь меня величать… э-э, Мозаичных дел мастер. Ферштейн?»
«Воистину ферштейн! — осклабился Антил и тут же встрепенулся: — Тревога! Тебе не кажется, что птицы уже замолчали?»
«Ты прав, в виде исключения. Запомни: двенадцать часов одиннадцать минут…»
Время поползло разведчиком по нейтральной полосе. На пределе концентрации. Его маятник раскачивался на канате, сплетённом из нервов. Минута! Ещё!
«Есть! Пеленг! Шесть минут от начала тишины…»
Пятно, соответствующее энергетике человека, вползло в зону восприятия с направления «норд-норд-вест». Темп движения — быстрый шаг. Агрессивность — чуть выше нормы. До опушки — пятьдесят метров…
Я передёрнул затвор «вампира», расположился лицом к приближающемуся.
Упругие шаги, шелест веток, хлещущих по ногам. И полное молчание в окрестном птичьем царстве.
«Добавь ещё две минуты… Выходит на опушку!»
«Молодец, Антил! Теперь не мешай».
По опушке ко мне шёл человек в тёмно-зелёном комбинезоне. Невысокого роста, макушка достаёт мне до уха. Младше меня года на два. Чёрная гладкая шевелюра на голове. Крупная родинка прямо на левом виске, словно метка-пособие для начинающего самоубийцы. Вес его, мягко говоря, был избыточным, но похоже, он не собирался останавливаться на достигнутом. Однако, при такой округлости форм, перемещался он на удивление подвижно.
Я задумчиво наблюдал за его приближением, чуть склонив голову набок, но по-прежнему не шевелясь. Нет, я не был в состоянии рассмотреть такие детали, как родинка, с двадцати шагов. Всё объяснялось проще — этого типа я имел возможность не один раз рассмотреть вблизи. Раньше. И имя его я знал также — Тэфт Оллу. Один из двух моих «резидентов» ненаглядных.
Он был один-одинёшенек!
Впервые за всё время, с того момента, когда они возникли передо мной в Москва, в пивбаре «Тётя Клава», улица Головачёва, 14, вход с торца здания.
И его поведение очень отличалось от прежнего, когда присутствовал напарник. Исчезли вальяжность и скрываемая надменность, он смотрел настороженно и этим выдавал свою неуверенность. Осталась только былая импульсивность, но теперь она производила впечатление не напористости, а поспешности.
Преодолев эти двадцать шагов, он, вместо приветствия, сразу начал с вопросов.
— Попытайся правдоподобно объяснить причину своих проколов… Ты не прибыл в две предыдущие контрольные точки… — Его голос звучал напряжённо и даже растерянно. Похоже, «резидент» был удивлён, он вообще не чаял увидеть меня здесь, просто отрабатывал номер. — Более того… Ты вообще исчез, с…
— С-с-с… сука?! Или с-с-с… с экранов?! — ехидно поинтересовался я.
Его зрачки дёрнулись, как раз на слове «экранов» — я попал в точку!
— С-с-с каких экранов? — нахмурившись, уточнил он.
— Я так думаю, с экранов слежения. А какой будет правильный ответ?
Он вопросительно молчал, вероятно, просчитывая линию моего поведения. Но, как только начинало получаться — она обрывалась штрихом пунктира.
— А если нет правильных ответов, я жду хотя бы правильных вопросов. Не могу же я задавать их сам себе.
— Хорошо… — он, видимо принял решение сыграть в поддавки. — Что тебя не устраивает?
— Знаешь, я до одури не люблю, когда вмешиваются в мою психику. Но ещё больше не терплю, когда протягивают грязные руки к моей анатомии.
С этими словами я отдал ему крохотную безделицу — исковерканный кусочек пластика овальной формы. То, что ещё недавно имитировало ноготь на моём мизинце.
«Не буду я прикидываться шлангом. Играю в открытую!»
— Может, вы не в курсе, но… материал и толщина моих ногтей, в числе прочего, утверждены лично Господом Богом и скрупулёзно исполнены моей мамой. Всё остальное самодеятельность, за которую можно получить по морде… Пуркуа па, мусьё?
Его уши имели странную особенность — шевелились, ёрзали при разговоре. Словно очень нервничали и опасались услышать в ответ что-нибудь не то. Вот и сейчас они сдвинулись с места, задрожали.
— Что это? Перестань говорить загадками… Лучше ответь… где ты был всё это время? — он продолжал играть свою роль, но повреждённый «маячок» из моих рук всё же машинально взял.
— Вопрос неправильный. Или ты начинаешь говорить со мной как с равным, или… Если у тебя плохая память, могу тебе помочь, но только один раз. Это следящее геройство. Или как там у вас он называется…
— Ладно… — сдался он. — «Маяк»… Ну и что тут «из ряда вон»?..
— Знаешь, я не люблю тратить время на дефективных. Одно из двух — либо вы ошиблись с кандидатурой для подопытного кролика, экспериментаторы хреновы, либо…
