— Вспомнил! — вдруг шлёпнул я себя по лбу, как только мы отошли от викингов.
Внутри меня вспыхнула яркая картинка, в чём-то перекликающаяся с видимым наяву. Десятки, сотни костров — насколько хватало глаз! — яркие горящие пятна, расположенные в узлах невидимой решётки, разделившей мир на бесчисленное число квадратоподобных сегментов. И слаборазличимые фигуры возле каждого сгустка огня.
«Ну, наконец-то… а то поднял тут всех на уши… всем думать — где ж я это видал!» — разворчался сонный Антил.
Упырь недоумённо оглянулся и остановился. Вопросительно приподнял брови.
— Да всё нормально, Упырь. Просто вспомнил, где подобную картину встречал… — я обвёл широким жестом пустырь, усеянный кострами. — В книге одной читал. Фамилия автора тебе ничего не скажет — он почти мой современник, внуком тебе мог быть… Там так образно это было описано, что представил себе, словно сам увидел… Вот если бы ты, Данила Петрович, при нашей встрече не у костра сидел, а, скажем, вылез из немыслимого паланкина на изогнутых ножках, похожего на крохотную хижину с занавесками… Да ещё бы в чёрной шинели по фасону «а ля монгольский халат»… И скромно сказал: «Зови меня просто бароном». Я бы не задумываясь крикнул: «Здрав-желаю-ваш-выс-благ-родь, барон Юнгерн!»
— Это ещё что за контра такая?!
— Да так… персонаж литературный… Книгу я в молодости читал, было дело. В душу запала, вот такой же похожей сценой во мне все эти годы таилась — темнота, пустота и костры-костры-костры… а у них — ожившие воины всех эпох из царствия мёртвых… Примерно как у тебя.
— Ты того, полегче, Дымыч… Сглазишь! У меня-то — из царствия живых! Да и барон из меня хреновый, я ж потомственный бедняк в надцатом поколении.
Я похлопал его по плечу. Усмехнулся.
— Ладно, забудь. Мало ли у кого какие мухи в голове. Живые мы. Не дождутся они! Вот им…
В давние времена этот жест назывался витиевато — «гоп со смыком!» — и направил я его ни много, ни мало — вверх! В Небо…
После получасового обхода костров, зажжённых у землянок, я почувствовал перегруз. У меня рябило в глазах от обилия доспехов и вооружения. От их разнообразия. От титулов и званий. Посему, далее я лишь фиксировал доклады старших групп и иногда бросал короткие реплики. А череда воинов, казалось, никак не кончится…
— …Касьян Сулица, воевода муромской дружины полка правой руки князя Димитрия Донского… и четверо сотоварищи…
— …Виконт де Шлезельвиг Саарский, рыцарь короля Карла Великого с оруженосцем и двумя латниками…
— …Евтиох, сын Мельтакса, начальник конницы Второго Германского легиона армии Спартака… и девять гладиаторов со мной…
— …Ке-ван-тин Северный ветер, вождь рода Собаки племени Оглала-сиу… и два по пять воинов моего рода…
Я снова и снова озирался вокруг, рассматривал, спрашивал, не верил, соглашался и снова озирался. Подобная экскурсия могла «сорвать крышу» даже у ДОТа, я же себя твердолобым не считал.
Я не успевал удивляться. Не успевал перестраиваться. Вот только что беседовали с племенным вождём самнитов, а у следующего кострища ждал самурай в полном облачении да ещё и с комплектом слуг в придачу. А у следующего… А за ним…
Этруски. Ассирийцы. Польские гусары в доспехах с искусственными крыльями. Русские стрельцы с пугающими бердышами…
Люди. Народы. Эпохи.
Но, как бы они не выглядели — у костров сидели Настоящие Воины. Лучшие в своих странах и временах. Случайных не было. Упырь абсолютно прав.
Однако, и горазды же мы, люди Земли, ВОЕВАТЬ…
Я кое-как пережил эту гранд-экскурсию, но в результате напоминал выжатый лимон. Единственное, что сумел выдавить из себя, после заметного молчания:
— Данила, я что-то… почти не видел в твоём воинстве американцев — нынешних ваших союзников. То, что имеется, не в счёт: кучка лихих ковбоев да несколько «зелёных беретов» во главе со своим командиром… Юджин, кажется… А где же все остальные?
— А шут их знает. Я вообще-то их дельными вояками никогда и не полагал. Так, редкие вспышки доблести…
— Вот и я о том же. Эти «янки» всегда предпочитали только на чужой территории воевать и только превосходящими силами, а ещё лучше — чужими руками… Наверное, это всё и входит в их хвалёный американский менталитет… Не знаю, как там с «беретами зелёными» вышло, что они здесь очутились, а вот с ковбоями понятно — тогда ещё нация только начала вырождаться, беспредельничая над коренным населением на мировом отшибе… Тогда попадались ещё среди америкосов крутые парни, настоящие Воины, способные в одиночку до конца стоять…
Постепенно я вышел из ступора, и мы разговорились. Меня интересовало буквально всё — дисциплина, взаимоотношения между воинами разных эпох и прочее, прочее, прочее…
Упырь, насколько сумел, ввёл меня в курс происходящего именно в лагере.
— Вот ты, Дымыч, удивился наличию дисциплины в моём Сводном отряде имени Упыря Данилы Петровича. На первый взгляд — правильно. Откуда ей, мол, взяться в интербригаде, если все пришлые… если вооружение и тактика боевых действий разношёрстные… Вроде бы и действительно, с такой пёстрой бригадой можно хорошо выполнить лишь один тактический манёвр — отступление… Причём, паническое отступление. Да только ты не учёл одну бодягу… Они — те, кто сюда приходят — хоть и отстали от армий своих, а чьи-то армии и вовсе разбиты, но скажу тебе — это настоящие солдаты. Им не нужно растолковывать, что такое воинская дисциплина. Они сами понимают всё. Причём, с полуслова. Знаешь, Дымыч, я это соображаю во как… В любой армии мира, какую не возьми — вся вооружённая масса состоит из командиров, воинов и дезертиров. И главное мерило всего — воинская дисциплина. Так было, так есть, так будет. Хочешь. научиться командовать — сначала научись подчиняться… Это потом уж, если не хочешь, чтобы тобой командовали идиоты — становись командиром сам. Вот только очень и очень тяжкая эта ноша… Но иного не дано. Всегда было и будет Чёткое деление: командир, солдат, дезертир. Больше всего — вторых. Потому как нельзя сейчас выиграть войну единоборствами. Только слаженными действиями монолитной массы. А вот первых и третьих примерно одинаковое количество. Хотя нет… Дезертиров больше, чем командиров. Их считают изгоями, трусами. А на самом-то деле — кроме настоящих трусов, среди них есть ещё люди двух других категорий. Те, кто так и не научился подчиняться — так сказать, неудавшиеся командиры. И те, кто никогда, ни при каких обстоятельствах не станет до конца подчиняться, разве что в интересах дела. Это настоящие Воины-одиночки. У них свой Путь и рано или поздно они уходят из любой армии…
Упырь сделал передышку, закурил. С наслаждением выпустил густую табачную струю дыма.
— И как твоя лесная комендатура справляется с вопросом «кто есть кто?», — тут же уточнил я.
— Да особых проблем не возникает. Дезертиры и Воины-одиночки уходят «от своих» раньше, чем приходят к нам. Расслоение уже произошло, после боёв, в которых они участвуют. Нам же надо просто определить — кто находится перед нами. И тут, касательно дезертиров, одно из двух — к моменту прихода к нам они либо уже становятся мародёрами, и нам остаётся лишь шлёпнуть их, либо боятся даже собственной тени, после блуждания по этой враждебной местности. А это сразу видно — по взглядам, по речам и действиям… Ну, а Воинов — тем более видно. Для них главное — вместе с кем и против кого… Вот взять Серую Звезду, которого я окрестил Тень. Он пришёл дней за десять до тебя. И уйдёт когда-нибудь, как только поймёт, что нам не по пути. Но, пока он здесь — я за него спокоен. Если Воин сделал выбор «с кем и против кого» — на него можно положиться полностью! И потом, Дымыч, на этой непонятной войне «всех против всех» есть один очень важный нюанс. Здесь нет шпионов! А посему и ОСОБЫЙ отдел, чтоб ему ни дна ни покрышки, НЕ ОСОБО нужен… Только штаб. И комендатура — для дисциплины! Ну, это я отвлёкся… Так вот. И те, и другие со временем должны покинуть отряды. Дезертиры — раньше. Одиночки — позже. А вот оставшиеся — чётко должны соблюдать дисциплину и субординацию, без которых нет никакой армии. Вот я и перешёл к командирам… Ты же убедился — здесь сплошь и рядом, куда ни ткни, попадёшь в командиров разных рангов и доблести… И как быть? У меня же хоть и сводный, но Отряд, а не Армия! А значит, и должностей всем не хватит, а ещё если каждый будет в первые рваться… Да только настоящие воины и настоящие командиры — в любой армии найдут соответствующее место. Главное, командовать по-настоящему, хоть легионом, хоть отделением. И воевать тоже по-настоящему! Будь то фаланга, где сотни товарищей слева и справа, а будь то взвод автоматчиков, что намертво в землю вкопались, но умирать собираются только в крайнем случае…
