ДОЛГОПОЛОВ: Чемпион мира, да. Он играет лучше, чем остальные, в шахматы. И как-то он себя нашел именно, заметьте, в шахматах, а не, скажем, в радиоделе. Возьмите, такой есть человек, тоже вам известный, Маккартни, зовут Пол. Давайте российского какого-нибудь возьмем пианиста — Эмиля Гилельса великого, Галину Уланову. Вот они нашли себя. И нам неудивительно, может быть, что вот с Улановой мало кто может сравниться. Даже Волочкова, может, похуже будет. Я бы сказал, что вот здесь произошла такая же стопроцентная находка и 200 % попадание у Кузнецова. Вот он нашел себя в разведке. Это был актер, это был человек не без агрессии, это был человек не без выдумки. Это был человек, который иногда мог, скажем так, преувеличить кое-что. Потому что всем своим обидчикам, которые сохранились и остались в других городах, он писал письма. Вообще, запрещено было, но он писал письма. И если бы вы видели эти письма, там были очень интересные вещи: «Нахожусь сейчас на территории Финляндии, воюю в составе…». Он никогда не выезжал за территорию СССР, ни разу.
ГАСПАРЯН: Но был зато на оккупированных территориях.
ДОЛГОПОЛОВ: Но был зато на оккупированных. Понимаете, выдумки такие были. И я думаю, Боже мой, это же все-таки какой-то определенный, даже я бы сказал, чересчур, может быть, но без этого не состоялся бы он как великий разведчик. Потому что…
ГАСПАРЯН: А не мог он просто на этом оттачивать свою будущую легенду?
ДОЛГОПОЛОВ: Все-таки, думаю, нет. Легенда все-таки пришла не случайно, о ней мне рассказывал очень известный в своих узких кругах человек, Павел Георгиевич Громушкин, полковник разведки, он умер в очень солидном возрасте не так давно, художник. Он, собственно, был одним из тех, кто, как говорят, выправлял документы на Пауля Зиберта. Вот он их так хорошо выправил и столько еще всего приделал и придумал, что больше 70 проверок документов ни разу у немцев не вызвали никакого подозрения. То есть готовили эту легенду. Они очень хорошо совпали с Зибертом — по возрасту, там на два года разница всего была, по облику, по всему.
ГАСПАРЯН: Документы-то изначально подлинные были?
ДОЛГОПОЛОВ: Изначально были подлинные документы, абсолютно, найденные у убитого немецкого обер-лейтенанта, к которым еще приделали «хвостики». И с этими документами отправили человека. И потом уже с ними расправлялись, с этими документами, я бы сказал, жестоко. Потому что когда Кузнецов попал под подозрение и надо было обер-лейтенанта как-то выводить из игры, то уже пришлось их выправлять человеку, не совсем профессиональному, в данном случае. И знаете, кто их выправлял? Доктор Цесарский, знаменитый доктор Цесарский, который работал в отряде Медведева. Некому было больше. Вот он взял и выправил…
ГАСПАРЯН: Но почему же Москва не отправила профессионала туда, в отряд Медведева? Я сейчас говорю с точки зрения обывателя. Но у нас же всем известно: советская разведка была влиятельной, могущественной, которая могла… Ну, почему бы не отправить?
ДОЛГОПОЛОВ: Ну, не отправили. Вот отправили Цесарского, который делал вот такие вещи. И, как рассказывают, вот он выправлял его на капитана. Потому что Зиберта уже искали, обер-лейтенанта, надо было что-то делать, уже он где-то был «засвечен», он оставил свои следы какие-то. И вот выправили, понимаете. Но, тем не менее, я должен сказать, что никогда человек, засылавшийся с заданием на неделю, на два месяца, не держался так долго, как он, и не проникал так глубоко, как он. Один из, царство ему небесное, известных советских разведчиков, писатель один упрекал меня в том, что неправда, что Кузнецов подал сигнал о том, что готовится покушение на «большую тройку» в Тегеране. Ну, неправда, но потом Герой Советского Союза Варданян мне сказал, что — правда. Вот они-то изучали документы. В отличие от меня они имеют возможность это смотреть и видеть своими глазами. Да, первый-то документ, пришел сигнал от Кузнецова, что — да, и почему, как. Потому что он кому-то одолжил деньги, Кузнецов, этот кто-то должен был ехать в Тегеран, и он обещал с ним рассчитаться персидскими коврами. И даже с собой звал. И все это есть в донесениях Кузнецова, это правда, но это правда, которая открывается с годами. То есть я вот на человека, который сказал, что Николай Долгополов это преувеличивает, это выдумка, я на него не обижаюсь, дай Бог ему спокойствия. И этот человек был очень хорошим офицером боевым и очень мной уважаем.
В. Христофоров
Органы контрразведки СМЕРШ
Василий Христофоров. Доктор юридических наук. Начальник Управления регистрации архивных фондов ФСБ России. Автор многочисленных исследований по Великой Отечественной войне.
ГАСПАРЯН: Я понимаю, что говорить о СМЕРШе, особенно с профессиональным историком, который много работал над этой темой, можно бесконечно долго, потому что если мы зайдем в любой книжный магазин, то мы увидим там целый стеллаж, наверное, книг, в той или иной степени относящихся к работе органов СМЕРШ в годы Второй мировой войны. Но начать я предлагаю с темы, которая, на мой взгляд, главная во всей этой истории. Это история противодействия органов СМЕРШ нацистской агентуре на территориях оккупированных или потом уже освобожденных территориях Советского Союза. Вот сейчас в XXI веке, если кинуть ретроспективный взгляд на эту проблематику, насколько успешно удавалось СМЕРШ противодействовать агентам Третьего рейха?
ХРИСТОФОРОВ: Действительно, начнем с того, что на книжных полках магазинов появилось очень много книг с громким названием СМЕРШ, но даже беглый просмотр этих книг свидетельствует, что часть из них написана на сплошных небылицах, часть — на мифах, но есть определенная литература, которая написана именно на подлинных документальных материалах, и вот эта литература, она заслуживает внимания. Если говорить о противодействии агентуре в первую очередь, конечно, немецких разведывательных, контрразведывательных органов, диверсионных подразделений, то, наверное, нужно начинать не со СМЕРШа. Все-таки что такое СМЕРШ? — это подразделения военной контрразведки, которые были образованы в 1943 году. Военная контрразведка до нас существовала всегда, и до 1943 года, и гораздо раньше, и после 1943 года, поэтому, наверно, правомерней говорить об органах военной контрразведки, которые с начала войны именовались как особые отделы НКВД. Именно в первые дни войны особым отделам НКВД предстояло противостоять массированной заброске агентуры спецслужб противника, в первую очередь германских разведывательных органов, на территорию Советского Союза. Поэтому вот именно военная контрразведка, особые отделы, впоследствии органы контрразведки СМЕРШ, как они стали называться, занимались противодействием. Ни для кого не секрет, что германские спецслужбы считали, что чем больше агентов они забросят, тем более эффективно будет строиться их работа, то есть шла такая скоропалительная подготовка агентов из числа советских военнослужащих.
ГАСПАРЯН: Ну это в рамках блицкрига все того же?
ХРИСТОФОРОВ: В рамках блицкрига. Немцы не утруждали себя длительной профессиональной подготовкой своей агентуры: они считали, что все равно в течение двух-трех месяцев, во всяком случае, до зимы война будет закончена и тратить силы на длительную подготовку агентов ни к чему. Бытовало мнение, что даже если из 10 агентов один вернется, успешно выполнив задание, — этого для немецкой разведки будет вполне достаточно.
