Именно из своего лагеря и спешила Рэкфис в Фемискиру на военный совет, когда её разведка наткнулась на спящую неизвестную девушку.
Городок с высоты ближайшего скалистого склона, где размещался постоянный наблюдательный пост, представал большим овальным пятном, перечёркнутым вдоль и поперёк чёткими линиями. Именно так выглядели пять улиц, пересекающих Фемискиру в длину, и три улицы – в ширину.
Вот по этим-то улицам и передвигалось почти всё население города. В результате они были так переполнены, что на лошадях можно было ехать только шагом.
Амрина с удовольствием брела по шумной улице, смирившись, что облеплена настороженными взглядами, как лошадь слепнями. В одном месте, заблудившись, она даже попробовала обратиться на местном языке к девочке-подростку. Та воровато оглянулась вокруг и буркнула несколько слов, среди которых Амрина разобрала два самых главных: «иди туда!», подкреплённых направляющим жестом. Это её чрезвычайно порадовало, ещё бы – первый контакт без помощи отключённой на время «Спирали».
Однако первая же экскурсия была омрачена нежданной встречей. Рэкфис! Снова эта фурия. Амрина столкнулась с ней, когда уже возвращалась в своё жилище. Ей, на правах гостьи, выделили небольшой домик на окраине, сразу за которой начинался скалистый склон. Вот тут, за десяток шагов от строения, она и наткнулась, как на длинное острое копьё, на пристальный взгляд зелёных глаз неукротимой воительницы.
Эти красивые, широко распахнутые глаза портило только одно – нескрываемая ненависть. Она выплескивалась наружу с каждым взглядом, словно зрачки были двумя дульными срезами. И даже когда амазонка улыбалась – ненависть плавала малозаметными льдинками в холодной водице её глаз.
Рэкфис была не просто красива – прекрасна. До того момента, пока взгляд смотревшего не встречался с этими переохлаждёнными глазами, он замечал каждую деталь облика. Длинные тёмные волосы, схваченные на лбу плетёным ремешком. Заметные скулы. Пухлые губы. Тугая грудь, простреленная изнутри крупными коричневыми наконечниками сосков. Но, как только взгляд проваливался в ледовые проруби глаз…
Амрина даже вздрогнула, испытав настоящую физическую боль от того сгустка злобы, в который окунулась. Словно незримая звенящая нить натянулась между ними. Внутренний звук становился сильнее и тоньше, грозя вот-вот лопнуть и что-то разрушить.
– Ну что? Я вижу, тебе доверяют? Может быть, ты решила, что всё уже позади?
Амрина промолчала, лихорадочно соображая, как ей себя повести.
– Молчишь, стерва?! Я не знаю, действительно ли ты Эвтиона, как назвалась… и принадлежит ли тебе злополучная пластина о девяти лучах… Но, я знаю одно – ты мне не нравишься, а значит – никогда не станешь своей. Мне не нужна здесь змея! Поэтому, чем быстрее ты покинешь Фемискиру, тем… – её глаза вспыхнули, заметив приближающуюся Ипполиту. – Улыбнувшись, Рэкфис добавила неожиданно громко, так, чтобы слышала воительница, временно заменившая убитую царицу: – Наш город не может не понравиться! Полагаю, ты погостишь у нас подольше?..
И огонь в её глазах сменился злорадно поблёскивающими льдинками. Ипполита, уже поравнявшаяся с Амриной, заметила эти холодные искры.
– Или даже останешься здесь навсегда! Во всяком случае, я тебе настоятельно это советую. И я не привыкла, чтобы мои советы пропускали мимо ушей.
Ипполита ещё не сообразила, к чему клонит Рэкфис, но интуитивно почувствовала недоброе. Её рука легла на рукоятку меча. И этот жест также не ускользнул от настороженных глаз Рэкфис – уголки губ злобно поджались.
– Я настаиваю, чтобы ты ос-с-ста…
Хлёсткий мах. Резкий шелест воздуха, сдвинутого вместе с броском.
Копьё, брошенное с близкого расстояния, метров с четырёх, рассекло воздух и почти мгновенно достигло цели. Глаза Рэкфис пылали жутким огнём в момент броска. Когда же наконечник коснулся цели – пробил пятнистую грязно-зеленую ткань и двинулся дальше в плоть! – глаза вспыхнули, словно переполнились испепеляющим огнём. И тут же…
ЗАМЕРЛИ.
Ипполита, поздно заметившая искажённое лицо Рэкфис и занесённое для броска копьё, ничего не смогла сделать. Только взметнула в протестующем жесте свободную руку, только открыла рот для крика, только…
Она боковым зрением видела, как копьё попало в Эвтиону, в область живота. Она не сводила взгляда с Рэкфис, ожидая продолжения агрессии, в том числе и в собственный адрес. Она заметила мгновенные перемены в её лице, её поражённые, застывшие глаза…
Резко повернула голову вправо и остолбенела.
Копье – только что ударившее в женское тело! – проследовало дальше и упало на землю шагах в пятнадцати от них. Невероятно! Оно, как сквозь пустое место, прошло через плоть Эвтионы и умчалось дальше. Хотя… Собственно, никакой плоти и не было.
То ли Эвтиона была бесплотным духом, лишь на время принявшим образ земной женщины, то ли Ипполита, а заодно с ней, судя по выражению лица, и Рэкфис сошли с ума! Да и было от чего! Та, которую одна воительница хотела убить, а другая – защитить, просто-напросто ИСЧЕЗЛА!
Мгновенно. Словно и не было её никогда.
От резкого импульса боли я чуть не взвыл!
«Чёрт! Что за шутки?!»
Руки взметнулись вверх. Обхватили лоб, пылавший огнём. Казалось, пластина на повязке мгновенно раскалилась до предельной температуры. Наверное, так себя чувствует бык, когда ему ставят тавро – выжигают калёным железом по дымящейся плоти знак хозяина.
«Кто?! Кто возомнил себя моим владельцем?»
Однако пластина сообщила ладоням приятную прохладу.
«Что за бред?! Она, как обычно, холодная. Что же означает этот импульс?»
Я ещё пытался связывать воедино огрызки ощущений и крупицы недолгого опыта, приобретённого за время пользования девятилучевой звездой. Что-то уже предполагалось и даже вырисовывалось, но… интуиция, нахлынув волной на песчаный берег, смыла все песчинки и соринки, державшиеся непрочно – вошла в меня и осела уверенностью знания.
«БЕДА! Моей любимой угрожает опасность… Только что её жизни угрожала реальная смертельная опасность! Обошлось ли? Или же это был последний импульс-агония?!
ЧТО?! Что же делать? Куда бежать? КАК ей помочь? Или же… не доведи господь! – КОМУ МСТИТЬ???»
Небо висело над головой. Земля лежала под ногами. Всё будто бы оставалось таким, как прежде. Вот только мне они казались плоскими, нарисованными. Сам я был не больше, чем нарисованный солдат, бессильный сделать даже шаг.
Мой двойник также молчал, как будто его никогда и не было во мне. Ещё бы. Нарисованный солдат не может быть личностью!
Тем более – страдать её раздвоением.
…Импульс! Сравнимый разве что с теоретически возможной атакой из Запредела.
Этот всплеск энергетической активности Космоса зафиксировали буквально все наблюдательные системы Локоса.
