Книга Башня аттракционов, страница 25. Автор книги Надежда Нелидова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Башня аттракционов»

Cтраница 25

Через неделю вылизанный Прокопьихин участок стоял чистенький, торжественный, недоверчиво ожидающий ещё новых прекрасных перемен. Митя поменял крылечко на новое, довольно ладное. Сам себе подивился: дедова, прадедова плотницкая память рук была жива. Прикидывал, как поменять сгнившие нижние венцы у чулана.

А ещё была баня, которую Митя каждый вечер справлял как долгожданный благостный торжественный Праздник. Была делянка для козы Катьки, где он всё более уверенно управлялся с травой: косил, ворошил, сгребал в копёшки.

За забором раздалось звонкое:

– Девочки, купаться! Вода тёплая – прелесть!

Митя рванулся, жадно приник к щели в заборе. Но увидел лишь мелькнувшие в деревьях яркие пятнышки, услышал нежный девичий смех.


Прокопьиха наладилась каждый день ездить в город на рынок: овоща выперло столько, что им с Митей и Катькой за всю зиму не съесть. Увозила сумки с пучками зелени, нарядной оранжевой морковью, тугими капустными кочанами. Возвращалась с крупой, мукой, солью, дешёвыми конфетами. Опасливо ощупывала недра юбок, где была спрятана вырученная денежка. Скрипя воротцами, кричала:

– Студен, айда! Шкалик купила, за конпанию выпьем! Айда!

Митя всегда брезгливо отказывался. Как-то, отправляясь в очередную поездку, старуха сообщила:

– Снимается лагерь за рекой, студенки в город уезжают. Осенью, значит, запахло.

Когда она вернулась из города и снимала с воротец верёвочную петельку, никто на её призыв не откликнулся. Не было Мити ни в избе, ни в огороде.

– Ишь ведь, как невтерпёж приспичило. Сквозь забор утёк, просочился, лешак, – сокрушалась Прокопьиха, прилаживая на прежнее место грубо, второпях, с мясом содранные доски. – Излечился, значит, от своей огарафобьи.

Надежда Нелидова г. Глазов Удмуртия.

СМЕРТЬ ЕЙ К ЛИЦУ

В половине третьего ночи Лолу снова разбудил индейский будильник. Чертыхаясь, пошлёпала в туалет, от души звонко зажурчала. Обидно: спать бы да спать, на работу не раньше обеда. Но не даст уснуть проклятый голод.

Потому в ней и срабатывает непрошенный индейский будильник: на ночь глядя, нахлещется воды, чтоб хоть что-то булькало в пустом желудке. Как девушка из рекламы, Лола всему отдавалась со страстью. Только та – музыке, танцам, кошкам. А толстушка Лола – диетам, йоге, похудению.

На её холодильнике магнитиками была прикреплена жестяная табличка с черепом и скрещёнными костями (упёрла с трансформаторной будки). А также висели разные тематические изречения: «Пища – яд». «Не доел – значит наелся. Наелся – значит переел. Переел – значит отравился». «Ножом и вилкой роем мы могилу себе».

Череп с костями и цитаты плохо помогали. Лола, тяжко вздыхая, продолжала медленно, но верно разгребать себе могилу – в основном десертной ложкой и лопаткой для тортов. Она обожала мучное и сладкое. А на что ещё тратить деньги, если живёшь одна и никому не нужна?

Фигура – 120 х 120 х 120. Не подумаешь, что у такого добродушного пупса, весом в центнер, столь мрачная профессия – похоронный фотограф.

Между прочим, профи, каких поискать. Если бы среди похоронных дел мастеров устраивались профессиональные конкурсы – Лола неизменно занимала бы призовые места.

Умела она схватывать ракурс: в безумном отчаянии взметнувшиеся руки плакальщиц, скорбно окаменевшие профили родственников, в горестном, недоумённом изломе застывшие рты и брови.

Клиенты промокали глаза, хлюпали носами, перебирая россыпи Лолиных фотографий: глянцевых и матовых, цветных и чёрно-белых, в модерновом стиле и с серебряной желтизной, под старину – на выбор.

Слёзы смягчали закоченевшие от горя сердца. Собирали в горсточку и приглаживали растрёпанные чувства. Согревали осиротевшие души. Открывали чакры, очищали карму, освобождали от гнёта тягостных воспоминаний.

Когда человек плачет – он близок к Богу. Что ни говорите, у Лолы была очень благородная профессия.

Особенно миленько у неё выходили младенцы. При виде этих уснувших ангелочков в крошечных всамделишных саванах, с кукольными пальчиками в кружевах и рюшках, – у женщин случались истерики.

А взрослые… Лола давно заметила: мёртвый, какой-нибудь затюканный жизнью, начальником и женой Иван Иваныч – в гробу возлежал значительней и величественней живого короля: прекрасный и ужасный в своей недосягаемой дали. Познавший и прошедший то, что всем нам только предстоит пройти, – оттого каменно спокойный.

Изваять подобный шедевр способна была только гениальнейшая из зодчих – Её Высочество Смерть.


Сама Лола относилась к смерти философски. БОльшая и, несомненно, лучшая часть человечества уже давно перекочевала на тот свет. Самая красивая, самая умная, самая достойная его часть.

Конечно, встречались и злодеи. Но Лола была очень добрая и отзывчивая девушка: она искренно верила, что страдания и смерть очищают душу. Пройдя положенные круги ада, человек являлся перед Господом наг и чист, как младенец.

Отчего люди боятся смерти? У смерти нет любимчиков. Она ко всем одинаково ровна: к счастливым и несчастным, красивым и уродливым, богатым и нищим. Все для неё свои, все родные дети. Бояться нужно жизни: этой взбалмошной дамочки-самодурки.

Жизнь играет и мучает – смерть утешает и покоит. Жизнь – ветреная балованная любовница. Смерть – нелюбимая верная жена, тенью бредущая по обочине рядом с человеком.

Впрочем, как все гении, Смерть позволяла себе время от времени быть рассеянной и неразборчивой.

Вон, ползают по улицам бабки: кривоногие, с отвисшим жиром или высохшие, как мумии. Страшней жертв компрачикосов. И ничего-то им не делается, живее всех живых. Почему Смерть проходит мимо них? Почему забирает цветущих, юных, прекрасных?

Это не Лола спрашивала – ведь она была добрая и отзывчивая девушка. Это спрашивали помешанные от горя родственники – и Лола не знала ответа. А кладбище стремительно молодело.


Взять вчерашние похороны. В невинном голубом гробу, в пенных кружевах покоилась спящая красавица. Под тонкой погребальной вуалью прорисовывалось юное тело. Застывшие на последнем выдохе маленькие острые бутоны грудей. Ломкая стебельковая талия… Скрещённые на груди пальцы – ах, какие пальцы! Кому достанется этот оборванное цветение? Земле, червям. Даже у привычной к подобным зрелищам Лолы защипало в носу.

Как всегда, продрогшего фотографа пригласили на поминки (вот они, лишние килограммы!) С холода быстро захмелела от водочки (в последнее время грешна была этим делом). Съедая десятый по счёту блинчик, билась над вопросом: почему, почему?!

Шестнадцать лет было усопшей. Шестнадцать лет (плюс девять месяцев) природа, затаив дыхание: чтобы, не дай Бог, не чихнуть и не развеять по ветру летучий драгоценный биоматериал, – отбирала, сеяла и взращивала семя. Виртуозно вязала бусинки ДНК в петли, бережно трамбовала хромосомы в клеточном ядрышке. Любовно наблюдала за развитием живого существа в тепличных условиях.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация