– Господин майор, может быть, попугать их?… – предложил он. – Покажемся на краю села. Крикнем что-нибудь по-немецки. Дадим пару очередей из автомата. Представляете, какой здесь поднимется переполох. Весь этот сброд сломя голову кинется в Москву. Начнется паника. Сейчас ночь и русские не сразу разберутся, что происходит.
После секундного размышления Лемке отрицательно качнул головой.
– Нет сейчас делать это не стоит, – ответил он. – наша основная задача захватить мост через канал. Если сюда дополнительно подтянут войска из-за паники, нам это будет сделать сложнее. А организацией беспорядков мы займемся, когда танки Гудериана подойдут к Москве.
Лемке и Бауэр вернулись к отдыхающим на опушке леса диверсантам. Через час группа продолжила свое движение. Отрадное решено было обойти по дну болотистой, уже замерзшей речушки. Когда на горизонте стало светлеть, и среди облаков показался краешек восходящего солнца, немецкие диверсанты достигли цели своего похода. Среди редеющих деревьев леса показались темно-свинцовые воды канала имени Москвы и вдалеке за желтеющим неубранным полем угловатые фермы моста, соединяющего берега канала.
Лемке приказал расположиться на отдых, а сам вместе с лейтенантом Бауэром пополз через поле к мосту. Поверх серо-белых комбинезонов они надели пятнисто-желтые накидки и теперь практически сливались с пожелтевшей и поникшей ботвой редьки и картошки. Когда поле осталось позади, Лемке и Бауэр спустились в небольшую лощину и, взобравшись на ее обратную сторону, через мощные «цейсовские» бинокли стали рассматривать, что происходит на шоссе и на мосту. Судя по выражению лиц, настроение у немецких диверсантов стало портиться.
– Доннер веттер!.. – негромко выругался Лемке, оторвав бинокль от глаз. – Русские хорошо подготовились к возможному нападению. Все подходы к мосту заминированы. У въезда на мост и у выезда расположены пулеметные точки. Территория вокруг моста освещается прожекторами.
Лейтенант Бауэр тоже выругался.
– И охраняет мост, похоже, не меньше роты солдат. – недовольно проворчал он. – Нам с таким противником не справиться. – Бауэр вопросительно взглянул на Лемке. – Господин майор, надо радировать командованию, что захватить мост мы не сможем.
По губам Лемке скользнула чуть заметная усмешка. Он еще раз посмотрел в бинокль и затем сказал:
– Не будем торопиться лейтенант докладывать командованию о наших с вам наблюдениях. Вы недооцениваете адмирала Канариса. К этой войне он начал готовиться задолго до ее начала. Поэтому, на случай неравенства сил с противником им предусмотрен запасной вариант действий. – Лемке перехватил удивленный взгляд Бауэра. – Какой… хотите спросить вы? Пока на этот вопрос я вам ответить не могу. А теперь давайте возвращаться. У меня сегодня будет еще очень много дел.
Вернувшись к отряду, Лемке снял с себя комбинезон и надел старый поношенный костюм и пальто, которые хранились в одном из контейнеров, сброшенных вместе с диверсантами. На голову он натянул замасленную кепку. В кармане пальто лежали документы на имя Бразаускаса Льва Казимировича уроженца города Риги – паспорт, справка о негодности к военной службе, партийный билет и удостоверение инструктора одного из райисполкомов города Риги.
– Теперь я стал латышом… – сказал Лемке, показав Бауэру свои документы. – Это объяснит мое неправильное произношение русских слов. Сейчас на дорогах много беженцев из Прибалтики.
Лемке посмотрел в зеркальце на свое помятое, небритое лицо и, оставшись довольным его видом, сказал Бауэру.
– Я сейчас направляюсь в Москву. До моего возвращения вы остаетесь командиром группы. В очередном сеансе радиосвязи передайте командованию, что я приступил к выполнению операции «Троян». Они все поймут.
Лейтенант Бауэр вытянулся.
– Слушаюсь!..
БЕРЛИН. ШТАБ-КВАРТИРА «АБВЕР»
В этот осенний дождливый день глава «Абвера» адмирал Канарис засиделся в своем рабочем кабинете дольше обычного. Адъютант уже два раза намекал ему, что адмирала ждут на приеме у министра пропаганды доктора Гебельса, который праздновал сегодня день рождения кого-то из своего многочисленного семейства, но Канарис продолжал сидеть в кресле, погруженный в тяжелые раздумья. Стопка писем и телеграмм, лежащих на его письменном столе, говорила многоопытному адмиралу, что события в России скоро начнут развиваться совсем не так, как планировалось в директиве «Барбаросса». Даже если немецкой армии удастся захватить Москву, в чем не сомневался командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Бок, победоносно закончить войну она все же не сможет, так как экономический потенциал России и, соответственно ее возможность к сопротивлению, несмотря на понесенные ей колоссальные потери сохранился. Из секретного сообщения, полученного сегодня утром Канарисом от своего давнего, еще с первой мировой войны, агента, работающего в Министерстве иностранных дел Великобритании, он узнал, что русские проинформировали членов английской миссии на переговорах в Москве о том, что практически все предприятия, выпускающие военную продукцию, перебазированы ими из Европейской части СССР за Урал, подальше от линии фронта. Это сообщение произвело на главу «Абвера» настолько сильное впечатление, что он почти двадцать минут сидел безмолвно в кресле, не отвечая на телефонные звонки и, приказав секретарю, никого к себе не впускать. Канарис размышлял над тем, стоит ли показывать это сообщение фюреру, но, в конце концов, решил не придавать его огласке, отлично понимая, какая реакция будет у неуравновешенного и скоропалительного в своих решениях новоявленного вождя немецкой нации, взявшегося руководить германскими вооруженными силами. Растущий военный потенциал Советского Союза, наряду с громадными потерями, понесенными вермахтом давал однозначный ответ на вопрос, который все чаще обсуждался на совещаниях в бункере фюрера – будет ли закончен «блицкриг» до начала суровой русской зимы, к которой немецкая армия была не готова, или нет? И ответ этот был – нет!..
Читая полученные сегодня сообщения, Канарис думал о том, что будет докладывать завтра на совещании у Гитлера. Говорить правду он не мог, да и не хотел, а говорить ложь было опасно, так как правда рано или поздно станет известна. Его нелегкие размышления были прерваны телефонным звонком. В трубке он услышал голос начальника объединенного командования вермахта фельдмаршала Кейтеля. «Лакейтель» как иногда в узком кругу называл его Канарис, зная о рабской покорности и услужливости фельдмаршала перед Гитлером.
– Я вас внимательно слушаю, господин фельдмаршал… – после обычных приветствий ответил ему Канарис.
– Господин адмирал, фон Бок уверяет меня, что завтра или, в крайнем случае, послезавтра, он ворвется в Москву! – послышался в телефонной трубке радостный голос Кейтеля.
– Я очень рад это слышать, господин фельдмаршал. – придав голосу бодрость и оптимизм, ответил Канарис. – Чем я могу быть вам полезен?
– Адмирал, фон Бок просит, чтобы ваши люди помогли ему ворваться в Москву с севера.
– Я уже позаботился об этом, господин фельдмаршал. – сказал Канарис, радуясь своей предусмотрительности. – Вчера в расположение русских заброшена диверсионная группа майора Лемке из полка «Бранденбург». Задача группы – захватить мост через канал Москва – Волга и обеспечить проход по нему танков Гудериана. Я уверен, что майор Лемке справится со своей задачей. План захвата моста разработан с особой тщательностью и в нем предусмотрены все возможные случайности.
