– Вам придется пойти к одному из этих новомодных психиатров, чтобы выяснить это. Я бы просто сказал, что Лютер никогда сам не был адекватен как мужчина и что он очень обижен своим финансовым положением. У него есть доход, но нет права распоряжаться капиталом. Если бы у него было право лишить наследства своих сыновей, он, наверное, не относился бы к ним так плохо. То, что он бессилен это сделать, вызывает у него чувство унижения.
– Поэтому он так тешится мыслью о том, что переживет их всех? – спросил инспектор Крэддок.
– Возможно. В этом также корень его скупости, по-моему. Я бы сказал, что он умудрился сэкономить значительную сумму из своего большого дохода – в основном, конечно, до того, как налоги взлетели до нынешней головокружительной высоты.
Крэддоку пришла в голову новая идея.
– Полагаю, он завещал свои сбережения кому-нибудь? Это он может сделать.
– О да, хотя бог его знает, кому он их оставил. Может быть, Эмме, но я в этом сомневаюсь. Она получит свою долю денег старика. Может быть, Александру, своему внуку…
– Он его любит, да? – спросил Крэддок.
– Раньше любил. Конечно, ведь это сын его дочери, а не сына. Это может изменить дело. И он раньше хорошо относился к Брайану Истли, мужу Эдди. Конечно, я не очень хорошо знаю Брайана, и вообще, прошло уже несколько лет с тех пор, как я видел кого-то из членов этой семьи. Но мне приходило в голову, что после войны он останется без дела. Брайан обладает теми качествами, которые нужны в военное время, – мужеством, решительностью и склонностью не заботиться о будущем. Но не думаю, что ему свойственна стабильность. Возможно, он станет бродягой.
– Насколько вам известно, у представителей младшего поколения не было никаких странностей?
– Седрик – эксцентричный тип, один из природных мятежников. Я бы не сказал, что он совершенно нормален, но вы можете спросить – а кто нормален? Гарольд весьма ортодоксален; я бы не назвал его очень приятным человеком: у него холодное сердце, все ловит свой главный шанс. В Альфреде есть преступные наклонности. Он – паршивая овца и всегда ею был. Я видел однажды, как он вытащил деньги из коробки для сбора пожертвований, которая обычно стояла в холле. И тому подобное… А, ладно, бедняга мертв. Наверное, мне не следовало говорить о нем плохо.
– Как насчет… – Крэддок заколебался. – Эммы Крэкенторп?
– Милая девушка, тихая, не всегда понимаешь, о чем она думает. У нее свои планы и свои идеи, но она держит их при себе. У нее более твердый характер, чем можно подумать, судя по ее внешности и поведению.
– Наверное, вы знали Эдмунда, погибшего во Франции?
– Да. Он был самым лучшим из них, я бы сказал. Добрый, веселый, милый мальчик.
– Вы когда-нибудь слышали, что он собирается жениться – или женился – на француженке, перед самой гибелью?
Доктор Моррис нахмурился.
– Кажется, что-то припоминаю, – ответил он, – но это было давно.
– В самом начале войны, да?
– Да. Но потом он глубоко пожалел бы, если б женился на иностранке.
– Есть некоторые причины полагать, что он именно так и поступил, – сказал Крэддок.
Он вкратце рассказал о недавних происшествиях.
– Помню, видел что-то в газетах о женщине, найденной в саркофаге… Значит, это был Ратерфорд-холл?
– И есть причины считать, что эта женщина была вдовой Эдмунда Крэкенторпа.
– Ну-ну, как это необычно… Больше похоже на роман, чем на реальную жизнь. Но кто мог захотеть убить бедняжку… я хочу сказать, как это связано с отравлением мышьяком в семье Крэкенторп?
– Есть два предположения, – сказал Крэддок, – но оба они притянуты за уши. Возможно, кого-то одолела жадность, и он захотел получить все наследство Джосайи Крэкенторпа целиком.
– Он чертовски глуп, если захотел, – сказал доктор Моррис. – Ему придется заплатить огромный налог на наследство.
Глава 21
I
– Скверная штука, эти грибы, – сказала миссис Киддер.
За последние несколько дней она повторила это замечание раз десять.
Люси не ответила.
– Лично я никогда к ним не прикасаюсь, – продолжала миссис Киддер, – они слишком опасные. Провидение явило свое милосердие, когда умер только один человек. Могли бы погибнуть все, и вы тоже, мисс. Вы просто чудом спаслись.
– Дело не в грибах, – ответила Люси. – С ними все было в порядке.
– Не следует в это верить, – возразила миссис Киддер. – Грибы очень опасны. Попадется один ядовитый среди остальных – и все кончено… Странно, – продолжала она под грохот тарелок и блюд в раковине, – что все неприятности случаются одновременно. Старший сын моей сестры заболел корью, а наша Эмми упала и сломала руку, и мой муж весь покрылся нарывами; и все за одну неделю! В это просто невозможно поверить, правда? И здесь то же самое: сначала то ужасное убийство, а теперь мистер Альфред умер, отравившись грибами… Кто будет следующим, хотелось бы мне знать?
Люси с некоторым смущением почувствовала, что ей тоже хотелось бы это знать.
– Моему мужу теперь не нравится, что я хожу сюда, – сказала миссис Киддер, – он считает, это не к добру. Но я ему говорю, что давно знаю мисс Крэкенторп, что она милая леди и нуждается во мне. И я не могу бросить бедную мисс Айлзбэрроу, сказала я, чтобы ей пришлось одной делать всю работу по дому. Трудно вам пришлось, мисс; все эти подносы с едой…
Люси была вынуждена согласиться, что жизнь в данный момент действительно состоит в основном из подносов. Сейчас она как раз собирала несколько, чтобы отнести их больным.
– Что касается медсестер, то они и пальцем не пошевелят, – сказала миссис Киддер. – Только и требуют крепкого чая, чайник за чайником. И еще готовь им еду. Я просто из сил выбиваюсь. – В ее тоне звучало глубокое удовлетворение, хотя в действительности она делала лишь чуть больше своей обычной утренней работы.
Люси серьезно ответила:
– Вы никогда себя не жалеете, миссис Киддер.
Та казалась польщенной. Люси взяла первый поднос и начала подниматься по лестнице.
II
– Что это? – с неодобрением спросил мистер Крэкенторп.
– Мясной бульон и пирожное с заварным кремом, – ответила Люси.
– Унесите это, – велел старик. – Я к такому не притронусь. Я говорил медсестре, что хочу бифштекс.
– Доктор Куимпер считает, что вам пока не стоит есть бифштекс, – возразила Люси.
Мистер Крэкенторп фыркнул.
– Я уже практически здоров. Завтра собираюсь встать с постели. А как остальные?
– Мистеру Гарольду гораздо лучше, – ответила Люси. – Завтра он возвращается в Лондон.
