Нил и сам не считал ее злодейкой. И не думал, что она – отравительница. К тому же в заварном чайнике следов цианида не оказалось.
– Но с чего она так неожиданно убежала? Ведь вы говорите, что сегодня у нее выходного нет.
– Правда, сэр, выходной у нее завтра.
– А Крамп…
К миссис Крамп внезапно вернулась воинственность. Голос ее гневно зазвенел:
– А вот на Крампа собак вешать нечего. Крамп тут ни при чем. Он уехал в три часа, и я теперь скажу – слава богу, что уехал. Он к этому имеет не больше отношения, чем сам мистер Персиваль.
Персиваль Фортескью только что вернулся из Лондона и был ошарашен известием о второй трагедии.
– Я и не думал обвинять Крампа, – мягко возразил Нил. – Просто хотел уточнить, знал ли он что-нибудь о планах Глэдис.
– Лучшие свои чулки надела, нейлоновые, – поделилась миссис Крамп. – Ясное дело, что не просто так. Меня не проведешь! И бутербродов к чаю не наготовила. Это все не просто так, тут дело ясное. Пусть только заявится, я ей все выскажу.
– Пусть сначала заявится…
Нилу стало как-то не по себе. Чтобы стряхнуть эту тревогу, он отправился наверх, в спальню Адель Фортескью. Да, богато, что говорить – портьеры из розовой парчи, большущая позолоченная кровать. В одной стене дверь в облицованную зеркалами туалетную комнату, в пол которой вделана розово-лиловая фарфоровая ванна. Дверь на противоположной стене вела в спальню Рекса Фортескью. Нил вернулся в спальню Адель, а оттуда прошел в ее гостиную.
Комната была меблирована в стиле ампир, на полу лежал розовый ворсистый ковер. Эту комнату Нил окинул лишь мимолетным взглядом, ибо досконально изучил ее за день до этого, уделив особое внимание небольшой и изящной конторке.
Но что это? Нил даже вздрогнул. В центре розового ворсистого ковра лежал небольшой комочек грязи.
Нил нагнулся и поднял его. Грязь была еще влажной.
Он огляделся – отпечатков ног не видно, только этот один невесть откуда взявшийся комочек непросохшей земли.
IV
Инспектор Нил осмотрел спальню, принадлежавшую Глэдис Мартин. Уже пробило одиннадцать. С полчаса назад вернулся Крамп, а Глэдис все не появлялась – как в воду канула. Бог ее знает, как она управляется с работой, подумал инспектор Нил, но, судя по комнате, эта Глэдис – неряха неряхой. Кровать, наверное, не убирается никогда, окна отворяются и того реже. Впрочем, привычки Глэдис его сейчас мало беспокоили. Он принялся изучать ее имущество.
Одежка в основном была дешевая, жалкая. Почти ничего достойного, прочного, хорошего качества. От пожилой Эллен, которую он попросил помочь, толку оказалось мало. В чем ходила Глэдис, что носила – этого она не знала. Пропало что-то или нет – не знала тоже. Оставив одежду и белье в покое, он перешел к комоду. Там Глэдис хранила свои сокровища. Почтовые открытки и вырезки из газет, образцы для вязанья, советы по уходу за лицом, выкройки и фотографии моделей одежды.
Инспектор Нил аккуратно разложил всю эту чепуху по кучкам. Почти все открытки были с видами различных мест – видимо, тех, куда Глэдис ездила отдыхать. Три открытки были подписаны «Берт». Наверное, тот самый парень, которого упомянула миссис Крамп. На первой открытке не слишком грамотной рукой было написано: «Всех благ. Жутко скучаю. Навеки твой, Берт». Вторая гласила следующее: «Тут полно хорошеньких девиц, но ни одна тебе в подметки не годится. Скоро увидимся. Не забудь про наш уговор. И помни, после этого – заживем на большой палец и будем счастливы вовек».
Третья кратко сообщала: «Не забудь. Я в тебя верю. С любовью. Б.».
Затем Нил изучил газетные вырезки и разложил их на три кучки. Советы по уходу за лицом и пошиву одежды, статейки про кинозвезд, перед чьим искусством Глэдис, судя по всему, благоговела, волновали ее и последние чудеса науки. Летающие тарелки, секретное оружие, исповедальные таблетки, применяемые русскими, какие-то фантастические лекарства, якобы изобретенные американскими докторами. Короче говоря, подумал Нил, всякая чертовщина двадцатого века. Но ключа к исчезновению девицы в этой комнате, похоже, нет. Дневника она не вела, да инспектор и не надеялся на такой подарок. Ну, разве самую малость. Никаких недописанных писем или прочих свидетельств того, будто ей известно что-то связанное со смертью Рекса Фортескью. Если Глэдис что-то видела или знала, это ничем не подтверждалось. Можно было только гадать, почему второй поднос с чаем так и остался в холле, а сама Глэдис внезапно исчезла.
Вздохнув, Нил вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.
Он уже спускался по небольшой винтовой лестнице, как вдруг где-то под собой услышал топот бегущих ног.
Снизу на него смотрело озабоченное лицо сержанта Хея. Сержант немного запыхался.
– Сэр, – выдохнул он взволнованно. – Сэр! Мы ее нашли.
– Нашли?
– Уборщица, сэр… Эллен… она вспомнила, что не занесла с улицы белье, оно сушилось на веревках – за углом, если выйти через заднюю дверь. Вот она и пошла с фонарем занести белье и споткнулась о тело… тело девушки, ее кто-то задушил, обмотал чулок вокруг горла… я бы сказал, уже давно. Да еще и шутку пошутил – бельевой прищепкой зажал ей нос… Ничего себе шутка…
Глава 13
Ехавшая поездом пожилая дама купила три утренние газеты, и в каждой из них, прочитанной, сложенной и убранной в сторонку, бросался в глаза один и тот же заголовок. Эта история, еще недавно прятавшаяся в укромном уголке на предпоследних страницах, выплеснулась на первые. «Тройное убийство в «Тисовой хижине» – вот как броско извещали о ней газеты.
Пожилая дама сидела, распрямив спину и поджав губы, ее бело-розовое в морщинках лицо выражало горечь и неодобрение. Дама смотрела в окно. Это была мисс Марпл. Она выехала из Сент-Мэри-Мид утренним поездом, с одной пересадкой добралась до Лондона, там кольцевым поездом доехала до другого лондонского вокзала, а уже оттуда направилась в Бейдон-Хит.
На станции она остановила такси и попросила отвезти ее в «Тисовую хижину». И такая она была очаровательная и невинная, эта мисс Марпл, такая старушка-лапочка с бело-розовым личиком, что ей почти без труда удалось проникнуть в дом, напоминавший осажденную крепость. Невероятно, но факт – братию газетчиков и фотографов полицейские держали на расстоянии, а мисс Марпл позволили проехать беспрепятственно, ибо с одного взгляда было ясно, что она – пожилая родственница, член семьи. Никому и в голову не пришло, что это не так.
Мисс Марпл расплатилась с таксистом, тщательно отсчитав полагавшуюся ему мелочь, и нажала кнопку звонка на двери. Ей предстал Крамп, и мисс Марпл окинула его опытным глазом. Хитрюга, себе на уме – такова была ее оценка. При этом напуган до смерти.
Крамп же увидел высокую пожилую даму в старомодном твидовом костюме, на шее повязаны два шарфика, голову украшает фетровая шляпка с птичьим пером. Пожилая дама держала вместительный саквояж, у ног ее стоял повидавший виды, но добротный чемодан.
