– Мило, – оценил он. – Не помню, чтобы это место выглядело так хорошо. Ты, наверное, серьезно над ним поработала.
Клэр кожей чувствовала его совсем близко, пока поднималась по ступенькам и отпирала дверь. Раскаленный июньский воздух подчеркивал аромат пены для бритья и приятные древесные нотки одеколона.
– Я целый год избавлялась от того, что когда-то стояло на этом месте, чтобы превратить его в настоящий дом.
– Похоже, тебе прислали подарок.
Клэр посмотрела на край крыльца и, разумеется, увидела вазу с цветами, а под ней сложенную записку. Мгновенно вспыхнуло раздражение. Если это старомодная очаровательная игра в ухаживания, она зашла слишком далеко.
Клэр схватила вазу, записку и чуть подтолкнула Бо внутрь.
– Судя по всему, я обзавелась тайным поклонником. – Она поставила вазу в центр стола, рядом со вчерашней, и махнула рукой в сторону дивана с ярко-зелеными и бирюзовыми подушками. – Снимай куртку и располагайся.
– А у тебя есть идеи, кто этот тайный поклонник?
Клэр вытащила из шкафчика большую бутылку тоника и бутылку джина, а из холодильника – пару лаймов.
– Не имею ни малейшего представления. И если честно, думаю, это просто смешно. Какая-то дикость. Если я нравлюсь мужчине, он, по-моему, должен выйти из тени и сказать мне это. Лайм?
– Отлично.
Пока Клэр резала лаймы, Бо неторопливо прошелся по дому, разглядывая книги на бирюзовой этажерке, зеленые и голубые безделушки, явно подобранные с любовью, с целью придать дому уюта. В конце концов он приземлился на диван. Клэр вручила ему стакан джина-тоника и устроилась на противоположном конце дивана со своим.
– Почему ты так ко мне добра? Не боишься, что кто-нибудь увидит нас вместе, и ты превратишься в отщепенку? – Бо глядел ей прямо в глаза.
Она немного отпила, горьковато, но очень освежает.
– Меня не слишком-то заботит, что скажут люди. Я часто отстаиваю непопулярную точку зрения. – Она обвела его сочувственным взглядом. – Не хочешь поговорить о маме?
Бо пристроил подушку удобнее и сделал добрый глоток из стакана.
– Не очень. Несколько дней я ничем не мог заниматься, только думал о ней, теперь гораздо охотнее поговорил бы о тебе.
– Обо мне? О, поверь, не о чем особо говорить. Я родилась и выросла здесь. Моя мать сбежала, когда мне исполнилось шесть лет, оставила с алкоголиком-отцом, которому на все было плевать, в лачуге, которая грозила развалиться от первого же порыва ветра. Я пошла учиться в колледж на полную стипендию, получила диплом учителя. Когда вернулась, отец куда-то исчез, с тех пор я его больше не видела. Вот и вся моя история.
Она потянулась за стаканом, отпила чуть больше. В свой напиток Клэр добавила больше тоника, а в напиток Бо, наоборот, щедро плеснула джина.
– Твоя очередь. Расскажи, что ты делал последние два года. Устроил ли новую, счастливую жизнь? Может, нашел новую любовь? Сплетники говорят, ты сейчас живешь в Джексоне.
Бо кивнул и услышал, как в то же мгновение по окнам забарабанили тяжелые капли дождя.
– Я открыл небольшой гриль-бар «Бо Плейс», он совсем не похож на мое первое заведение. – Его брови сошлись у переносицы, будто он вспоминал, какой успех имел первый бар, пока жители Лост-Лагун не подвергли его остракизму. – Новой женщины в моей жизни не появилось. Черт возьми, я даже не знаю, что делаю здесь, рядом с тобой.
– Ты здесь потому, что я настойчивая женщина и люблю командовать. – Клэр встала, чтобы налить ему еще. – И мне показалось, тебе не помешает лишний друг, пока ты в городе.
Она передала ему джин-тоник и свернулась клубочком в другом конце дивана. Дождь уже лил не переставая. В комнате заметно потемнело. Клэр включила настольную лампу.
Несколько минут они молчали. Бо смотрел в стену совершенно отсутствующим взглядом. Клэр поняла, что мыслями он сейчас очень далеко.
Несмотря на его мрачность, она чувствовала к нему физическое притяжение. Как ни к кому другому раньше. Однако не это заставило ее пойти на контакт с ним, пригласить домой. У нее были иные, скрытые мотивы.
Низкий раскат грома вывел Бо из оцепенения. Он посмотрел на Клэр и слегка улыбнулся:
– Извини. Я немного задумался. Столько всего нужно сделать до отъезда.
– Я как раз хотела поговорить с тобой об этом.
Он поднял бровь:
– О том, что мне надо сделать?
– Нет. О твоем отъезде.
– А что не так с отъездом?
Клэр глубоко вздохнула, прекрасно понимая, что сует нос не в свое дело, тем не менее не могла остановиться.
– Неужели тебя не волнует, что убийца Шелли по-прежнему разгуливает, свободный, как птица?
Он чуть прищурился:
– Почему ты так уверена, что я невиновен?
Клэр никогда не робела высказать собственное мнение или делиться соображениями, но в данном случае отвечать на вопрос напрямую не очень хотелось. Она всерьез опасалась, что он сочтет ее дурочкой или чокнутой. Возможно, уже счел.
– Я на три года моложе тебя и Шелли, знаю, звучит по-дурацки, но я была как бы влюблена в вашу любовь. Вы стали для меня сияющим образом, примером того, какой бы я хотела видеть любовь когда-нибудь в будущем. Я любовалась вами, когда вы гуляли по улице, держась за руки, или ели на ходу мороженое. – Слова лились непрерывным потоком, будто Клэр вдруг решила, что чем больше успеет сказать, тем меньше оснований считать ее сумасшедшей. – Я видела, как ты смотрел на нее, и знала: в городе думают, что ты добрая душа, заботливый, неравнодушный человек, любящий сын. Не верю, что Шелли сделала что-то такое, за что ты причинил ей боль.
Бо будто прожигал ее взглядом.
– Спасибо, – наконец сказал он. – И да, мне не дает покоя убийца, так и не представший перед правосудием.
– Мне это не дает покоя настолько, что я везде ношу с собой баллончик с перцовым спреем и всегда стараюсь быть дома после наступления темноты.
Бо сделал глоток джина-тоника, по-прежнему не отрывая от нее взгляда.
– Какое это имеет отношение к моему отъезду?
Она сменила позу и придвинулась ближе к нему.
– Я думаю, ты не должен уезжать. Ты обязан остаться и доказать свою невиновность.
Бо расхохотался, хрипло и будто неумело, словно уже давно не смеялся, забыл, как это делается.
– Ты сумасшедшая.
– Я так не думаю. Ты знаешь, что, когда убили Шелли, настоящего расследования так и не провели. Наши доблестные силы полиции сосредоточились на тебе и запросто исключили остальных подозреваемых.
– Дело Шелли – висяк, никто над ним не работает, считая виновным меня. Так и вижу, как Трей или Рэй возобновляют расследование потому, что я снова в городе.
