2 декабря командир 12-го мотопехотного полка передал свой участок фронта командиру 422-го полка 126-й пехотной дивизии. В течение следующей ночи части 35-го танкового полка были заменены 184-й бригадой штурмовых орудий.
Первые подразделения 35-го танкового полка прибыли в Скрунду 5 декабря из расположения X армейского корпуса, откуда они грузились на железнодорожные платформы, в то время как 1-й батальон 103-го танкового полка, приданный 31-й пехотной дивизии, вернулся в дивизию только 7 декабря. Последующие дни были полностью заняты работой по пополнению, оснащению и отработке взаимодействия потрепанных в боях подразделений. 14 декабря командир 35-го танкового полка в присутствии командира дивизии и начальника штаба дивизии провел учения усиленной танками боевой группы.
Полковник Лангкау после возвращения в часть снова приступил к командованию 103-м артполком. Таким образом, замещение должностей было полностью завершено.
К 20 декабря численность танков увеличилась с 23 до 26 машин T-IV и с 23 до 40 T-V. Тем самым их количество снова было доведено до положенной нормы. В этот день 20 декабря подошло к концу предоставленное 4-й танковой дивизии время для отдыха и пополнения. Поскольку в этом районе уже несколько дней как были замечены русские партизанские отряды, дивизии пришлось также выделить несколько подразделений для борьбы против партизан и охраны важнейших объектов и в кратчайший срок изготовиться к маршу.
20 декабря командир дивизии убыл в служебную поездку в штаб главного командования сухопутных войск, чтобы после этого отправиться в давно заслуженный отпуск на родину. С 21 декабря его обязанности командира дивизии стал исполнять полковник Кристерн. Во главе 35-го танкового полка с этого же дня встал недавно направленный в дивизию майор Толке.
4-я танковая дивизия в третьей Курляндской битве
Утром 21 декабря, около 8.00, из района расположения I армейского корпуса донеслись звуки разрывов ураганного артиллерийского огня. По тревоге были подняты все войсковые части дивизии, а несколько минут спустя разрывы снарядов стали все ближе и ближе. Около 9.00, перейдя в дикое крещендо, огонь русской артиллерии обрушился на передний край германских войск. Эпицентр артподготовки пришелся на центр и левый фланг I армейского корпуса. Одновременно с этим она захватила и участок фронта 16-й армии. В ходе первого артиллерийского удара на позиции I армейского корпуса обрушилось около 60 000 снарядов и мин, за которыми во второй половине дня последовало еще около 20 000 снарядов.
Ответный огонь был открыт в соответствии с разработанным «твердым планом». Командир 33-го мотопехотного полка тотчас же связался с попавшей под вражеский обстрел 563-й народно-гренадерской дивизией и направил своего ординарца в штаб I армейского корпуса. Последний доставил в дивизию приказ: силами приданной 218-й пехотной дивизии «немедленно устранить» возникший прорыв фронта в районе Лаци.
Командир штурмовой группы 33-го мотострелкового полка выступил со своими подчиненными в 11.30. Первой их целью стал поселок Кормани. Исполняющий обязанности командира дивизии был информирован командованием армии, что дивизия с настоящего времени подчиняется I армейскому корпусу, находящемуся под командованием генерала от инфантерии Буссе. Полковник Кристерн тотчас же прибыл на его КП. Там он узнал, что на участке фронта дивизии неприятель прорвал фронт в трех местах: у поселков Штедини, Кубас и Занениеки.
Сквозь необстреливаемый коридор среди огня вражеской артиллерии русские части под прикрытием танков на фронте около 1000 метров потеснили германских защитников плацдарма. Правда, у Лаци положение несколько улучшилось, поскольку оборонявшиеся там части нанесли по врагу контрудар и отбили захваченные было позиции.
Командование 18-й армии указало 4-й танковой дивизии место у поселка Зирнениеки в качестве рубежа для наступления, и полковник Кристерн получил от генерала Буссе приказ:
«Перенести КП дивизии в поселок Пинкас, на КП 11-й пехотной дивизии, которой тем временем изготовиться к контрудару.
Усиленной танками группе майора Толке находиться у Лабдомаса в готовности для боевых действий в направлении на юго-запад.
Командиру ударной группы 12-го мотострелкового полка, полковнику Хоффману, пребывать у поселка Зирнениеки в готовности для выступления».
Спустя три часа этот приказ был изменен командованием I армейского корпуса. Теперь дивизии было приказано находиться в районе Лабдомаса и пребывать в готовности для немедленного выступления либо в юго-западном направлении на Штедини, либо в юго-восточном направлении на Озоли — Озолини. Тем временем у Зирнениеки боевая группа 12-го мотопехотного полка передавалась в подчинение встреченному там 510-му батальону танков T-VI «Тигр».
Обе части прибыли в район сосредоточения у поселка Новады. Отсюда им предстояло совместно с 225-й пехотной дивизией выйти на рубеж развертывания на противоположном берегу реки Зана и затем нанести удар по врагу.
Командир боевой группы должен был вести свою часть параллельно маршруту движения КП дивизии и вывести свою усиленную танками часть в район Озолини. Приказ по корпусу, отданный в 21.50 этого дня — 21 декабря — от имени командующего армией, гласил: «В течение ночи нанести контрудар и выйти на прежнюю линию передовой. Аналогичный приказ отдан также 225-й пехотной дивизии и 4-й танковой дивизии».
Командир I армейского корпуса получил также информацию, которой он поделился с командиром 4-й танковой дивизии: «В течение ночи ожидаются энергичные наступательные действия, которые будут иметь решающее значение».
При морозе 15 градусов танки боевой группы попытались выйти в район сосредоточения. Состояние дорог позволило сделать это только 75 % танков T-IV и 40 % танков T-V, и только 50 % танков T-VI «Тигр» 510-го батальона смогли выйти на предписанный ему рубеж.
Лишь около 10.00 22 декабря усиленная танками боевая группа, имеющая в своем составе 20 T-V, 10 T-VI «Тигр» и 2 мотопехотные роты, начала наступление.
Когда она подошла к окраине поселка Занениеки и собиралась проследовать сквозь него, замаскированные батареи русских противотанковых орудий открыла огонь с возвышенного южного берега реки и с опушки леса юго-восточнее первой. Последняя позиция при доведении обстановки до наступающих частей значилась как «находящаяся в наших руках». Наступление захлебнулось (несколько десятков танков было подбито, о чем автор умалчивает. Но далее будет сказано, сколько осталось. — Ред.).
Наряду с этим было сорвано и наступление 4-й танковой армии. Причина заключалась в просчете командования 18-й армии и генерала-полковника Шёрнера. Указания полковника Кристерна на чрезвычайные трудности и препятствия на маршруте движения были проигнорированы, а время марша не изменено, чтобы поддержать запланированное ночное наступление. Множественные отказы техники 510-го батальона тяжелых танков «Тигр», происшедшие во время движения, и оледенелая земля, оказавшаяся не под силу гусеницам танков, сорвали наступательный темп.
То обстоятельство, что 510-й батальон тяжелых танков на время марша был распоряжением штаба корпуса подчинен 11-й пехотной дивизии, вполне устраивало командование дивизии.
