По указанию Роммеля итальянские батальоны, прежде всего на самых опасных участках фронта, чередовались с батальонами немецкой парашютной бригады и 164-й легкой африканской дивизии для укрепления устойчивости итальянских войск (так называемый «принцип корсетных стержней»). Однако как немецкие, так и итальянские батальоны при всем их тактическом взаимодействии организационно оставались в подчинении командования своих частей. Интеграции соединений не произошло. Танковую армию «Африка» спасало лишь то, что командные пункты немецких и итальянских соединений располагались рядом и отдаваемые приказы согласовывались, причем немецкие штабы взяли на себя инициативу по оперативному руководству, так как итальянское командование имело мало желания утруждать себя необходимостью принимать решения по боевому использованию своих войск.
Подвижность итало-германских войск обеспечивалась наличием значительного автотранспорта. Только в составе сил вермахта имелось 12 194 немецкие автомашины, причем из них 4081 — трофейная. Однако 30 % автомобилей находилось в ремонте.
Соотношение сил было в пользу англичан. 8-я армия насчитывала около 195 тыс. человек личного состава. К вечеру 23 октября в соединениях и частях армии Монтгомери находилось 1029 боеготовых танков (еще одна отличная от других цифра. — Примеч. авт.), в том числе 170 «Грантов» и 252 «Шермана». Кроме того, около 200 боеготовых танков были подготовлены для оперативной замены вышедших из строя. Артиллерия 8-й армии насчитывала 2311 полевых и противотанковых орудий, а авиация — около 1200 (1263) боевых самолетов из 1500
[166]
. Таким образом, британские войска превосходили противника в л/с в 1,9 раза, танках — в 2,3 раза, артиллерии — в 1,9, авиации — в 3,4 раза.
Бывший заместитель командующего танковой армией «Африка» генерал фон Тома в беседе с британским историком Лиддел Гартом после войны заявил: «По моим расчетам, у вас было 1200 самолетов, между тем как у меня был всего десяток самолетов»
[167]
. Но это все же были эмоции.
По другим немецким данным, «общая численность боеспособных самолетов в германских бомбардировочных частях (в ноябре-декабре 1942 г. — Примеч. авт.) едва ли превосходила уровень 100–120 машин (бомбардировщиков Ю-88). Через несколько недель наличный состав снизился до 40 боеспособных самолетов»
[168]
.
Оперативная плотность составляла: итало-немецких войск — 4,8 км на одну пехотную дивизию, 8,5 танка и 4 орудия на 1 км фронта; английских войск — 5 км на одну пехотную дивизию, 18,5 танка и 20 орудий на 1 км фронта.
Британское командование поставило перед собой решительную цель — окружить и разгромить в районе Эль-Аламейна самую основную боеспособную группировку противника — танковую армию «Африка», и в особенности ее германские соединения и части.
Замысел операции, получивший название «Лайтфут» (вероятно, «легкая нога», «легкая поступь» или иное схожее идиоматическое выражение, в отечественной литературе устоявшегося перевода этому названию не дается. — Примеч. авт.) предусматривал:
— проведение продолжительной авиационной подготовки, чтобы ослабить вражескую оборону, ввести противника в заблуждение о начале операции и направлении главного удара;
— осуществление фронтального прорыва итало-немецкой обороны в районе Эль-Аламейна силами пехотных дивизий;
— развитие успеха подвижными войсками в стороны флангов, чтобы изолировать вспомогательную группировку, а основные силы окружить и прижать к морю.
Британский командующий 8А в приказе накануне наступления английских войск заявил, что сражение «будет одним из решающих в истории. Оно будет поворотным моментом в войне»
[169]
. И тут же добавил: «Конечно, я сумею разгромить Роммеля, потому что я лучший генерал»
[170]
.
Монтгомери, выступая с подобным заявлением, мало чем рисковал, так как превосходство сил и средств было на его стороне (значительное по артиллерии и танкам и абсолютное по авиации).
Чего же сумел добиться британский военачальник, имея на своей стороне все преимущества?
Монтгомери не отважился на какой-либо маневр с целью обхода южного открытого фланга итало-немецкой группировки, несмотря на то, что такой обход возможно было произвести. Он решил нанести фронтальный удар в северной части линии противостояния, поближе к побережью, то есть ближе к своему военно-морскому флоту, и там, где были железная дорога, автострада и водопровод.
Главный удар наносил 30-й армейский корпус в полосе шириной 25 км, прорывая оборону противника на узком участке в 6,5 км силами 51-й горно-шотландской и 2-й новозеландской пехотных дивизий. Предполагалось создать в обороне противника севернее кряжа Эль-Митейрия два прохода и через них ввести в прорыв 10-й бронекорпус.
Части 13-го корпуса, действовавшие южнее 30-го корпуса в полосе шириной 35 км, наносили вспомогательный удар с целью сковывания противника и отвлечения на себя его резервов.
7-ю бронедивизию в полосе наступления 13-го корпуса использовать не предполагалось. В ходе операций ей предстояло рокироваться на северный участок для поддержки 30-го корпуса.
10-й бронекорпус предназначался для ввода в так называемый «чистый» прорыв, для развития успеха 30-го корпуса.
Время начала операции определялось двумя факторами — политическим и физиологическим.
Политический фактор был связан с проведением операции «Торч» — англо-американской высадки во французской Северной Африке, которая намечалась в первой декаде ноября. Решающая победа над Роммелем у Эль-Аламейна побудила бы французов приветствовать англичан, как освободителей из-под ига стран Оси (или хотя бы уважать их способность побеждать немцев. — Примеч. авт.) и не оказывать войскам вторжения сопротивления. Двух недель, чтобы разбить танковую армию «Африка», генералы Александер и Монтгомери считали достаточным сроком.
Физиологический фактор был связан с фазами луны, поскольку наступление намечалось начать ночной атакой, чтобы ограничить возможность противника в ведении прицельного огня и в то же время иметь достаточные условия освещенности для расчистки проходов в минных полях. Поэтому было решено нанести удар в ночь на 23 октября.
Как уже говорилось выше, бронетехники в германо-итальянской танковой армии «Африка» было гораздо меньше, чем у британцев. К тому же Роммель утратил былое превосходство в противотанковых пушках. Он довел численность 88-мм артсистем Flak 36/37 до 86 единиц; в дополнение к последним Роммель использовал 68 трофейных 76,2-мм советских пушек Ф-22. Стандартные германские 50-мм противотанковые артсистемы Pak 38 практически не могли пробить броню танков «Грант» и «Шерман» на приемлемых для боя дистанциях, в то время как бронетехника американского производства снабжалась осколочно-фугасными боеприпасами, которые позволяли подавлять германо-итальянскую противотанковую артиллерию на больших расстояниях.
