— Милли, вполне возможно, что Джим не приходится отцом Алексису Танбаллу, — сказал Кармайн.
— Приходится, — упрямо твердила Милли. — В тот миг, когда я его увидела, я все поняла.
Бесполезно: Милли не отступится.
— Кто написал «Бога спирали»? — спросил Кармайн.
— Я, — ответила Милли. — Когда мне в голову пришла идея, я уже знала, что Джим не способен перенести ее на бумагу. Биохимикам не обязательно уметь писать, их труды — смесь профессионального жаргона и базовых стилистических навыков. Я же могла написать, ведь имела более пластичный склад ума, нежели Джим. Я села за нашу старенькую печатную машинку и набрала текст за шесть недель. Еще четыре копии, и книга была готова. Ее следовало опубликовать от имени Джима — кто бы воспринял ее всерьез, если бы знал, что она написана какой — то куколкой? Если бы я параллельно не была загружена своей исследовательской работой, то написание даже доставило бы мне удовольствие.
— Ты понимаешь, что сейчас не можешь извлечь из этого выгоду? — спросила Делия.
Милли была удивленна.
— Почему?
— Убийца не может получить доход вместо убитого. Гонорар Джима пойдет его семье, я так думаю.
— Этим ублюдкам? — спросила Милли, не веря своим ушам. — Они выкинули Джима, как горячую картофелину, когда он женился на мне!
— Таков закон, Милли, — сказала Делия. — Ты виновна.
— Джим был виновен, — ответила Милли, поджав губы. — Он трижды убил, чтобы получить авторский гонорар. Я же убила, будучи не в себе.
— Это решать суду, — продолжала настаивать Делия.
— Меня наверняка признают виновной, а я невиновна. Убийство у меня не в крови. Я — одна из жертв Джима. — Она начала плакать, ее руки дрожали. — Перестаньте, пожалуйста, перестаньте! Не надо больше!
Кармайн тотчас прекратил допрос.
— Было это по — настоящему или наигранно? — спросил он Делию, когда рыдающую Милли увели.
— Хотела бы знать, шеф, но не знаю. Она — не убийца по сути своей.
— Согласен. Дездемона назвала ее пренебрегаемой женой, и мало кто из таких женщин доходит до крайней точки, которая ведет к убийству. Нет, я хотел бы знать, как давно этот альтернативный выход крутился в ее голове. Один — единственный день между представлением Алексиса Танбалла и приемом по случаю выхода книги или гораздо раньше, с конца прошлого года, когда Джим и Давина сдружились? — Кармайн нахмурился. — Она сорвалась или спланировала заранее?
— Невменяемое состояние или предумышленное убийство? Не знаю.
— Решать придется присяжным.
Этим утром произошло еще два события. Милли отказали в освобождении под залог до заключения судебно — психиатрической экспертизы, и объявился прославленный Энтони Бер, чтобы предложить Милли свои услуги.
— Я не могу себе это позволить, мистер Бер, — спокойно сказала Милли.
— Для начала пусть будет бесплатно. Если все сложится хорошо, доктор Хантер, и вы будете признаны невменяемой на момент совершения убийства, то позже сможете насладиться большим доходом с продажи книги. Тогда я и выставлю вам счет за адвокатские услуги, — решительно ответил Бер.
— Вы немного похожи на капитана Кармайна Дельмонико.
— Это комплимент. Он очень интересный мужчина. Вы принимаете мое предложение, доктор Хантер?
— Да. Я не понимаю, почему неблагодарная семья Джима должна получать деньги за написанную мной книгу. — Милли выглядела довольной. — Я могу доказать, что сама написала «Бога спирали», и у меня еще есть эссе доктора Тинкермана, подтверждающее, что автор — не Джим. Джим забрал его бумаги, когда застрелил Эдит Тинкерман, но не уничтожил их.
— Могу ли я взять эти документы?
— Да. — Она подтолкнула к нему визитку. — Покажите ее Педро Гомесу, владельцу круглосуточного магазина, стоящего на пересечении Кэтерби — стрит и Стейт — стрит. Он передаст вам коробку с рукописями.
— Отлично, — ответил довольный Бер и вытащил из портфеля блокнот. — Теперь, Милли, я собираюсь устроить вам допрос, похуже, чем местные полицейские.
— Вам следует знать, — начала Милли, и из ее глаз полились слезы, — что за несколько дней до того, как я выстрелила в своего мужа, я узнала самую страшную для женщины детородного возраста новость. От моего гинеколога, доктора Бенджамина Соломона. Она ужасна. — Милли вытерла глаза.
Бер замер, его глаза засверкали в предвкушении.
— О! Естественно, вам необходимо рассказать все в деталях, моя дорогая, но не будем спешить. Не торопитесь…
