– Скорее ад замерзнет, – огрызнулась я.
– Некоторые народы считали, что ад – это место, где очень холодно, много снега и льда, кудряшка. Не стоит зарекаться.
– Стоит.
Он стоял у двери, такой невероятно красивый, как мечта. А я ненавидела его. Раньше я не умела ненавидеть, но я быстро училась. Даниэль погиб не из-за него, но Мечислав взял его под свою защиту и не защитил. Для меня это было равносильно предательству.
– Наш мир, радость моя, находится совсем рядом с твоим. И ты теперь живешь в нем. Как бы ты ни сопротивлялась, но рано или поздно ты придешь ко мне. Ты – мой фамилиар, и даже смерть Даниэля не изменила этого. Мы обязательно будем вместе.
Он говорил так уверенно, что я испугалась. И, как обычно, скрыла страх за яростью.
– Убирайтесь из моей палаты и из моей жизни!
Вампир слегка поклонился. Жест этот вышел легким и настоящим. Может быть, так в семнадцатом веке придворные кланялись королю?
– До встречи, кудряшка.
Дверь палаты захлопнулась за ним. Я в ярости треснула кулаком по подушке. Подонок! Ненавижу его! Ненавижу!!!
Дверь опять стукнула, и вошла Надя.
– Я отправила всех куда подальше. Как ты себя чувствуешь, кудряшка?
– Хоть ты-то не начинай! – взмолилась я.
Подруга криво улыбнулась.
– А ты знаешь, что в приемном покое тебя зарегистрировали как Изабеллу Вадимовну Клыкову?
Мне было очень паршиво, но тут я не смогла сдержать улыбки.
– И кто это меня так?
– Вадим, конечно. Шалопай, что с него возьмешь! Так что ты будешь на каждом шагу слышать «кудряшка».
Я покачала головой.
– Даниэль называл меня так, когда сердился.
Надя вздохнула и присела рядом на кровать.
– Юля, Даниэль мертв. Что бы ты ни сказала и ни сделала, его не вернуть. Только тебе будет больнее.
Я это и сама знала, но слышать свои мысли от Нади было куда как хуже. Словно ты предала любимого в мыслях, а кто-то подглядел их.
– Мне так больно, Надя! Так больно!
Лицо подруги смягчилось. Надя присела на край кровати и притянула меня к себе.
– Поплачь, кудряшка. Ты не хотела, но теперь уже ничего не изменишь.
– Не называй меня кудряшка! – рявкнула я. И перестаралась. Горло рвануло спазмом, я раскашлялась и только через несколько минут поняла, что кашляю сквозь слезы, а Надя гладит меня по волосам и приговаривает что-то утешительное.
Это и оказалось последней соломинкой. Спина верблюда сломалась, я уткнулась лицом в старый подружкин халат и зарыдала, выплакивая всю мою неудачную жизнь. Безумно болело где-то в груди, и я отлично знала, что это – не проходит. Когда вырывают кусок мяса, остается шрам. Когда вырывают любовь – что остается после нее? Мне предстояло узнать это на своем опыте. Но даже сейчас мне было ужасно больно.
Эпилог
Я провалялась в больнице еще месяц. Могла бы выйти и раньше, но врачи настаивали на тщательном лечении. Их испугала остановка сердца. Но моим родным они ничего не сказали. И на том спасибо. Хотя я сильно подозревала, что это работа Мечислава. Спросить не решалась. Меня навещали и Борис и Вадим. Вместе они не приходили, но по отдельности бывали не реже двух раз в неделю. Приходили ненадолго и рассказывали последние вампирские новости. Мечислав утвердился в должности Князя Города. Первое, что он сделал, – пригласил свою стаю перебраться сюда. Теперь у нас в городе стало на пятнадцать вампиров больше. Все приняли его власть безоговорочно. Анна, то есть когда-то Катя, а теперь вампирша Анна, была наказана за свой подлый поступок. Вадим сказал, что Мечислав запретил ей кормиться на месяц и пригрозил, что при первом же ослушании отдаст ее ИПФ. Это напугало бывшую подругу настолько, что она стала просто пай-девочкой. Попыталась соблазнить Мечислава, но вампир использовал ее и вышвырнул на вторую ночь. Больше он к ней не притрагивался. Меня это никак не тронуло. Ну разве что чуть-чуть. Ревность не разбирает, любишь ты или ненавидишь. Хотя я и не ненавидела Мечислава. Только вот ему я в этом признаюсь, когда коровы полетят. И Вадим, и Борис называют меня только «кудряшка». Никто из вампиров даже не помнит, что меня зовут Юля. А если я напоминаю, они просто пожимают плечами. Так и так, Мечислав приказал называть тебя «кудряшка». Он наш Князь и мы обязаны повиноваться. Да, с его стороны это чистое ребячество, но приказы Князя Города не обсуждаются. Скажет – кинуться в огонь, значит, кинемся. Да и потом, ты и правда кудряшка. Красивая и вся такая кудрявая. На этом месте наш спор обычно заканчивается, и мы переходим на другие темы.
А вообще, Вадим и Борис – потрясающие парни с обалденным чувством юмора. Когда не убивают и не пьют кровь. Мне очень приятно с ними общаться. Домой ко мне они тоже приходят.
Надя перекинулась в первое полнолуние и принесла мне фотоснимок. На пленке получилась роскошная рыжая лиса, в два с половиной раза больше, чем они бывают на самом деле. Подруга говорит, что в мохнатом образе нравится себе гораздо больше. Хотя и в человеческом образе она стала гораздо красивее. Она решительно сменила имидж и теперь не жалуется на недостаток мужского внимания. Из морга она тоже ушла и теперь работает в одной из частных стоматологических поликлиник города. Я знаю, что эта поликлиника принадлежит оборотням, но больше никто об этом не знает. Никаких репрессий со стороны институтского начальства не последовало. И я знаю, что Мечислав заранее проплатил бешеную взятку, чтобы Надя поступила в следующем году на любой выбранный ею факультет. Я рада за нее. Она – умница.
ИПФовцы в больнице не появлялись. Меня это очень порадовало. Но когда я вернулась домой, в первый же вечер раздался звонок. Я сняла трубку.
– Алло?
– Добрый вечер. Могу я поговорить с Юлией Евгеньевной?
– Вы с ней уже говорите, – проинформировала я.
– Это Константин Сергеевич.
– Здравствуйте, подполковник, – порадовалась я.
– Уже полковник. Юлия Ев…
– Юля. Поздравляю вас. Я очень рада.
– Я тоже рад. Это ведь благодаря вашим сведениям…
– Вы выполнили квартальный план по отстрелу раньше времени? – съязвила я.
Полковник рассмеялся. Почему-то мне это было неприятно. Почему?
– Примерно так.
– Я за вас рада.
– Хорошо. Юля, я хотел поблагодарить вас за полученную информацию и еще раз повторить свое приглашение.
– Какое? – не поняла я.
– Насчет тестов. И совместной работы.
– Вы знаете, что я отвечу. Я не желаю связываться с ИПФ. Здоровье дороже.
– Кстати, я рад, что вы выздоровели. Не хотите поделиться причинами болезни?
