– Тебе уже пора жить отдельно. А квартиру я купил так близко, чтобы ты не чувствовала себя брошенной. Хочешь – живи у себя, хочешь – приходи к нам, кудряшка.
– Не называй меня так!
– Я не буду. Но ты уверена, что тебе не нужна помощь? Когда этот вампир говорит о тебе, у него глаза горят. Он о тебе не забыл.
– Я и не надеялась.
Теперь я живу отдельно. Мечислав не оставил меня в покое. Началось это с того, что мне домой доставили корзину роз с запиской.
«Я всегда помню о тебе, кудряшка. Люблю. Жду. Искренне твой, в любое время и в любом месте, Мечислав».
Рядом на карточке был дан телефонный номер. Карточка отправилась в мусорное ведро. Розы я выбросить пожалела. Просто выставила их на лестницу. Но цветы приходили каждый день. Я уже знаю в лицо каждого рассыльного из цветочного магазина, а они отлично знают, что потом им придется стащить цветы площадкой ниже. Очевидно, кто-то сказал об этом Мечиславу, потому что теперь на площадке стоит огромная ваза, а в ней всегда стоят алые розы. Я могу беситься, но ваза накрепко привинчена к полу. И убирать ее мне не разрешает домоуправление.
Я вернулась в институт. Хожу на занятия, как и раньше. Предъявила справку о болезни и досдала экзамены. В институте мне спокойно и хорошо. Там никто не знает о моих проблемах. Никто не называет меня «кудряшка». И мне от этого легче.
Катины родители звонили мне. Спрашивали, не знаю ли я, где она и что с ней. Я промолчала. Они так и не узнали, что их ребенок стал вампиром. Оно и к лучшему. Вряд ли они смирились бы с этим фактом. Теперь Катя считается пропавшей без вести. Хотя со мной ее никто не связывает. Кто-то позаботился, чтобы, пока я лежала в больнице, Катя пару раз показалась в ночных клубах и сказала, что собирается уехать из города. Так что у меня стопроцентное алиби. Наверное, это Мечислав приказал, но точно я не знаю. Я вообще не расспрашиваю о своей бывшей подруге. Катя для меня умерла, а вампирша по имени Анна меня не волнует. Хотя тут я немного кривлю душой. Волнует. И еще как. Я бы с огромным удовольствием свернула ей шею за подлое предательство, но точно знаю, что для этого надо будет сделать шаг навстречу вампирам. А этого мне делать не хочется. Мечислав, конечно, разрешит мне содрать с Анны шкуру и даже поможет, но что он потребует взамен? Лучше мне этого не знать. Жить проще будет.
У меня сдвинулся суточный ритм жизни. Теперь я не могу спать по ночам. Я ложусь спать сразу по возвращении из института и просыпаюсь с темнотой. Всю ночь читаю или смотрю телевизор, а утром иду на занятия. Так мне легче. Иногда мне снится Даниэль. И от этих снов я просыпаюсь в слезах. Я купила краски и мольберт и пытаюсь рисовать. Откуда-то я знаю, как это делается. Сработала Печать? Или нет? И это тот самый его подарок на прощание? Я ничего не знаю даже о самой себе, и это пугает. Но обращаться за разъяснениями к вампиру?! Лучше умереть сразу! Не желаю иметь с Мечиславом ничего общего! Не хочу! Если он приблизится ко мне – я убью его! Даже если это огромный риск для меня! Слишком живы в моей памяти глаза Даниэля, чтобы простить Мечислава. Я любила и потеряла любимого. И теперь твердо знаю, что остается, когда из сердца вырывают любовь. Остается пустота. А в ней – боль. Она не проходит и не стихает. Говорят, что время лечит. Я на это не надеюсь. По ночам смотрю на небо и плачу. Когда-то я мечтала смотреть на звезды рядом с любимым человеком. Теперь этого уже не будет. Ничего не будет. А я почему-то есть. Живу по привычке, хожу по привычке, говорю по привычке. А еще под ключицей выделяется шрам в форме креста. Он останется со мной навсегда. Как и горькая память о моей первой погибшей любви.
