– Как вы теперь себя чувствуете, кудряшка?
– Гораздо лучше. О чем вы говорили?
– Что дельфин и русалка, они, если честно, не пара, не пара, не пара… – пропела Надя.
– Юля?
Даниэль отвлекся от своих рисунков и посмотрел на меня. Какой же он все-таки… любимый…
– Садись со мной?
– А я тебе не буду мешать?
– Нет. И потом, я рисовал для тебя.
– А мне посмотреть не дал, – наябедничала подруга.
– Это личное, – отрезал вампир.
Я уселась рядом с ним на мягкий кухонный диванчик. Подумала – и поцеловала в уголок рта. Даниэль быстро чмокнул меня в кончик носа. Сгреб со стола изрисованные листы – и протянул мне.
– Это тебе, любовь моя.
Я послушно взглянула на первый рисунок.
Все-таки Даниэль – гений.
Первым рисунком были две птицы Сирин. Кажется, так. Или Гамаюн? Как на Руси называли птицу с человеческим лицом? Не знаю, но это была именно она – и в то же время – я. Белое оперение, корона на голове, когтистые лапы. Мое лицо, стилизованное в манере древней Руси было одновременно красивым – и страшным. Птица с моим лицом сидела на ветке, запрокинув голову. Одно крыло у нее было сломано и свисало так, как обычно крылья не свисают. Напротив нее сидела еще одна птица. Намного красивее первой, но – черного цвета. И оставляла гнетущее впечатление. Как покойника гримировать. Мерзко… и очень печально.
– О чем пела вещая птица? – прошептала я.
– О большом горе, – внезапно ответил Мечислав. – Даниэль, я могу теперь посмотреть рисунки?
– Теперь – можешь, – отозвался вампир.
Мечислав аккуратно взял рисунок из моих рук.
Вторая картина изображала… тоже меня, но уже совсем другую. Фоном служил хвойный лес. Широкие и высокие стволы сосен, еловые лапы, которые выглядели колючими даже на картинке. И впереди всего – здоровущее дерево, настолько большое, что художник даже не стал изображать его целиком, ограничившись одной сосновой веткой, вдвинувшейся на передний план словно жадная лапа хищника. На этой лапе лежала я. Но опять не в своем естественном виде. Теперь это была женщина-кошка в засаде. И пожалуйста, не вспоминайте про ублюдочных голливудских монстров. ЭТА кошка ничего общего с ними не имела. Ни маски, ни костюма. Обнаженная натура, показанная сбоку, и настолько изящно, что даже не казалась обнаженной. Все равно ничего не видно. А кошка… Лицо опять было – мое. Но вместо кистей рук и ступней ног были хищные когтистые лапы. И ими кошка впивалась в дерево, на котором лежала. Были видны глубокие сколы и царапины на коре дерева.
И уши. Длинные, заостренные, с кисточками на концах. И большие звериные глаза с вертикальными зрачками.
Красиво.
– Это – пантера?
Надя нагло вытянула шею, вгляделась – и покачала головой.
– Юля, ты что! Это – рысь.
А ведь действительно – рысь. Красивая такая.
Я передала и этот рисунок Мечиславу.
Третья картина была… странной. Нарисованной в стиле «инь-ян». Обнаженная натура. Ничего лишнего, строгие и лаконичные линии, красивое тело (хотя Даниэль мне определенно польстил, у меня и ноги толстоваты, и попа тяжеловата, и грудь маловата), и все это выполнено – пятьдесят на пятьдесят. Половина страницы – белая, половина – черная. На белом – черные линии, на черном – белые. Как Даниэлю удалось добиться этого эффекта с помощью всего лишь простого карандаша – даже и гадать не хочу. Черные и белые линии казались продолжением друг друга, все плавно, изящно, без разрывов… Неужели это тоже – я?
Последний рисунок был самым красивым. Афродита, выходящая из пены морской. Богиня появлялась из моря обнаженная, волны лизали ее колени, одной рукой она придерживала волосы, а вторую словно протягивала вперед. Но внимание приковывало не тело. Черты божественного лица были настолько яркими и выразительными, что рисунок казался маленьким окном – туда, в море. Впечатление было настолько сильным, что казалось – сейчас она дотронется до твоей щеки. С этой богиней мы были совсем не похожи. Слишком она была красива. И все же угадывались общие черты с рисунком «инь-ян». То ли глаза, то ли улыбка…
– Ты была такой… сегодня утром…
Даниэль шептал совсем тихо, но я услышала. И, глядя на эти рисунки, понимала, что Даниэль может мне лгать, но он меня действительно любит. Любит, черт побери. Потому что каждую черточку женщин с картин оживляла любовь. И только она.
– Я уже говорила, что ты – гений?
– Нет.
– А что я тебя люблю?
– И этого ты пока не говорила.
Я нежно поцеловала Даниэля.
– Я тебя очень люблю. Хоть ты и думаешь обо мне лучше, чем я заслуживаю.
– Это я тебя не заслуживаю.
– Довольно!
Мечислав ничего не сделал, но его голос ветром пронесся по комнате, вымораживая наши эмоции. Гад клыкастый! Всю романтику… хм… обломал!
– Что надо? – невежливо поинтересовалась я.
Мечислав что-то хотел сказать, но не успел. Надя опередила.
– Надо подумать, где порылась такса.
– Чего?
– Того. Юля мне все рассказала – и я не понимаю, что происходит.
– В чем же?
– Как на вас вышли оборотни? Вы же никому своего адреса не давали и даже перепроверялись от слежки.
– А меня это как раз не удивляет, – пожала я плечами. – Я тут недавно фильм смотрела – там под днище машины прицепили такой жучок, который показывал движение транспорта на экране. Больше и не надо. Мы же никого в машине не оставляли…
– Юля, я осел, – самокритично признался Мечислав. – Надо было менять машину или хотя бы оставлять ее подальше от клуба. Но я даже не подумал, что так может быть…
– Результат печален, – подвела я итог. – А что это были за оборотни? Я ведь даже не разобралась, что и к чему… Мне бы сбежать было… А вы?
– Я успел понять чуть больше. Это были лисы.
– Мне это ни о чем не говорит.
Вообще-то говорило, но пока я предпочитала помолчать о разговоре с оборотнем. Посмотрим, что скажет Мечислав… послушаем… сравним…
– Разумеется. Ты просто не знаешь, кудряшка, но каждый вампир может управлять животными. Это наша особенность, как левитация, гипноз, скорость. У кого-то больше, у кого-то меньше. Такими, как волки, летучие мыши, крысы да еще ночные птицы, могут управлять абсолютно все вампиры. Хотя кому-то это гораздо труднее, чем остальным. Но некоторым доступны еще и другие животные. У Андре это лисы.
– А у вас?
– Тигры, кудряшка.
– Тигры? Но они у нас почти не водятся!
– Только не оборотни. И потом, вампир не выбирает, кем ему управлять.
