– Философия, философия… – проворчала я. – Все равно я тебя еще не простила!
– Что я могу сделать, чтобы заслужить ваше прощение, госпожа моя? – вампир определенно издевался, а я даже не могла дать ему подзатыльник. Одна рука была им прочно занята, а второй я бы просто не дотянулась. Оставалось только язвить.
– Будь любезен немедленно что-нибудь придумать для нашего спасения. У меня уже уши замерзли! Еще немного – и я простужусь!
– Этого я допустить не могу. Определенно.
Даниэль вдруг махнул рукой, останавливая машину.
– Ты рехнулся! – зашипела я. – А если это – оборотень?!
– Я их не чувствую рядом.
«Жигуленок» сдал назад и остановился прямо перед нами.
– Подвезти?
За рулем сидел мужчина лет двадцати пяти-двадцати семи. Довольно симпатичный, с приятным круглым лицом, светло-русой короткой бородкой и растрепанными волнистыми волосами.
– Подвезти, – согласился Даниэль. – Вам до улицы Ленина не по пути?
– Нет. До Советской подброшу, а дальше – извините.
– Да и до Советской хорошо, – отозвалась я.
Машина мягко рванулась вперед. Я ежеминутно ожидала окрика, выстрела… да чего угодно! Даже оборотня, приземлившегося на капот! Фильмы ужасов не прошли для меня даром. Даниэль сидел на переднем сиденье, рядом с водителем. И я отлично знала, ЧТО произойдет, когда машина остановится. Знала – и не возражала. Почему? Потому что в руках у врага три человека. Простите, вампира. Но – моих. Трое моих друзей. И если для их спасения надо кого-то убить – значит, так и будет. И я буду убивать сама, если это понадобится. Даже если потом буду мучиться угрызениями совести! Или попросту попаду в тюрьму. Какая мне разница? Лучше уж быть живой и в тюрьме, чем попросту мертвой. Не тянет меня сесть на оригинальную жидкую диету. Никак не тянет.
Водитель остановил машину неподалеку от памятника Чернышевскому.
– С вас полтинник. Не дорого?
– Нет. Не дорого. Совсем не дорого…
Даниэль мягко провел рукой перед лицом водителя. И я отлично знала, что он сейчас делает. Ловит его глаза своими. Завораживать человека можно только глаза в глаза. Может можно и как-то иначе, но у Даниэля получается только так.
Прошло несколько мучительных секунд, прежде чем в полумраке машины послышался голос водителя. Но уже совсем другой. Тихий, робкий, неуверенный. Какой-то механический.
– Я повинуюсь…
– Отлично. – Даниэль откинулся на спинку сиденья, продолжая смотреть водителю в глаза. – Как тебя зовут?
– В-володя. Черняев Владимир Олегович.
– Женат?
– Нет.
– Живешь один?
– С мамой, братом и сестрой.
– Они сейчас дома?
– Д-да.
– А дача у тебя есть?
– Да.
– Там можно переночевать?
– Да.
– Туда никто не приедет? Не должен приехать?
– Нет.
– Можешь отвезти нас туда?
– Да.
– Вези.
– Слушаюсь.
Водитель повернулся и надавил на газ. Машина рванулась с места как кошка, которой на хвост наступили. Даниэль не отрывал от него глаз. Он был не самым сильным вампиром. И не смог бы одновременно гипнотизировать водителя и разговаривать со мной. Поэтому я молчала. Фактически сейчас я была один на один со своими мыслями. А мысли были нерадостные. Очень даже грустные мысли. Что с Борисом? Что с Вадимом? Что с Мечиславом? Последний вопрос – подчеркнуть двумя чертами и выделить жирным шрифтом. Я, на минуточку, фамилиар одного зеленоглазого вампира. Интересно, что я буду чувствовать, если Дюшка решит снять с моего… ну пусть – господина, потом поспорим о формулировках! – шкуру? Кусочек за кусочком. Как с Даниэля. Я буду чувствовать то же, что и вампир? Или раньше помру? Или что-то еще? И как можно помочь моим вампирам? Я бы не задумываясь бросила гранату – но куда?! Можно взорвать «Волчью схватку», но толку-то с того! Дюшку я, может, и угроблю, но моим вампирам тоже не поздоровится. Граната, пусть даже ручная, но не разумная. И убивает всех подряд. Увы.
Машина выехала за город и теперь мчалась по шоссе в сторону «Чистой реки». Это тоже такое садовое хозяйство. Но менее престижное. Дома пониже, асфальт пожиже, люди среднего достатка. Те, кто вынужден работать на огороде, чтобы прокормить семью. Бо́льшая часть домов – просто сарайчики, в которых хранятся садовые инструменты. Летом в них еще можно переночевать. Зимой – это просто кошмар! И вообще, эту очаровательную местность из «Чистой реки» давно было пора переименовать в «Грязную лужу». Я бы сказала об этом Даниэлю, но отвлекать его на такой скорости чревато. Мне вовсе не хотелось попасть в автокатастрофу у черта на рогах за городом.
Мы ехали почти в полной темноте. Думать больше не хотелось, но я еще могла попробовать поспать. А почему бы нет? Дедушка говорил, что первая заповедь солдата для него была такая: «Спи, где можешь, и ешь, где можешь, потому что неизвестно, когда тебе еще удастся поесть и поспать». Вот и мне было неизвестно. Я закрыла глаза и свернулась клубочком. И сразу же пришел сон.
На этот раз я стояла в большой черно-белой комнате. Стены закрыты большими полосами черной и белой блестящей ткани, у одной из стен – камин, в котором танцуют языки огня. Посреди комнаты – огромная кровать. Белое покрывало и черные подушки в виде каких-то зверей и птиц. И меня одели под стать этому интерьеру. В роскошное черное платье с блестками. В здравом уме я такое ни за что бы не нацепила. Мало того, что подол закручивался в три слоя вокруг ног, так еще и вырез открывал… проще перечислить, что он закрывал! Чуть-чуть – соски. Все остальное было выставлено напоказ. И держалась эта тряпка непонятно каким чудом. Я всерьез опасалась, что если наступлю на подол, то останусь вовсе без платья. Я медленно повернулась вокруг своей оси. Ничего нового. И никакого входа или выхода.
– Хорошо, что ты пришла, кудряшка.
Я взвизгнула и подпрыгнула на месте. Голос за спиной раздался так неожиданно, что сердце в пятки рухнуло. Конечно же! Мечислав! Кого еще я могла увидеть во сне?! Нет бы Антонио Бандераса? Или хотя бы Кевина Костнера. Нет-с. В ассортименте только вампиры! А у меня на них аллергия.
– Прекратите ко мне подкрадываться!
Я развернулась и посмотрела на него прищуренными глазами. Вообще-то я собиралась устроить Мечиславу скандал, но, увидев вампира, только ахнула.
– Что с вами?!
Вопрос был более чем закономерным. Вампир был одет в облегающие черные лосины и черные короткие сапоги. Грудь его была открыта, но мое внимание привлекла вовсе не безупречная золотистая гладкая кожа… черт! Опять я за свое! В правом плече у вампира торчал осиновый кол – и из-под него текла тоненькая струйка ярко-алой крови, быстро пропитывая его одежду. На черном кровь – черная.
