Командующий германскими силами (Клейст, командовавший танковой группой. – Ред.), которые прорвались на запад, опасался подобного рода атак с юга, но пока не осознавал всей степени деморализации французов и ожидал, что их атаки будут более ощутимыми. Он приказал сделать двухдневную остановку, чтобы дождаться, пока подойдут пехотные дивизии, которые обеспечат защиту с фланга вдоль Эны. Танковый командир (Гудериан. – Ред.) пришел в ярость и попросил освободить его от должности, но почти сразу же был восстановлен Верховным германским командованием (командованием группы армий «А». – Ред.) и получил полномочия «на проведение разведки боем». Он интерпретировал это очень широко и продолжал двигаться в западном направлении, как будто ничего не изменилось. Именно эти силы, 10-ю германскую танковую дивизию (из корпуса Гудериана. – Ред.), встретила 4-я французская дивизия DCR, что соответствует тому, что пишут известные специалисты в области истории бронетанковых войск.
Теперь уже обе стороны были совершенно измотаны, но немцы оставались дисциплинированными, в то время как французы были сломлены и ошеломлены, несмотря на то что французский штаб продолжал издавать самоуверенные официальные распоряжения, не имея никакого понятия о том, где были французские части или какой была ситуация. Незначительные боевые действия танков происходили то тут, то там, но мало исторических документов, в которых сообщались бы подробности. Одним из таких действий была операция 121-й пехотной дивизии с артиллерией и двумя небольшими разведывательными группами в атаке от Дуэ в направлении на Камбре. По ним ударили пикирующие бомбардировщики «Штука», но они продолжали двигаться дальше, пока не натолкнулись на немецкие 88-мм орудия. Это были внешне эффектные, но несогласованные и бесполезные действия.
Позиции 7-й французской армии, один корпус которой был все еще с бельгийской армией, располагались от Соммы и до Эны (через Уазу). Французский главнокомандующий (М. Гамелен) всеми силами планировал 21 мая масштабный контрудар большой массой дивизий у Арраса и Камбре, но 16 мая он был снят со своего поста французским премьером. Его преемник (М. Вейгам) вылетел из Сирии во Францию, но прибыл только 19-го. Поэтому в этот период союзники были без командующего, а в следующие три дня новый командующий знакомился с обстановкой. Ситуация все время ухудшалась. Новый командующий видел, что разделение северной и южной армий было единственно возможным решением. Немцы хотели того же, но новый французский командующий надеялся, что южный фронт сможет стать надежным оборонительным заслоном. Он также пришел к тому же плану, что и его предшественник, – проведению мощного контрудара у Арраса. Но обстановка была уже другой. 20 мая 1-я танковая дивизия достигла Абвиля близ устья Соммы, германские танки рвались к Булони, перерезая британские коммуникации. Германские танковые части достигли также Ипра, Мобёжа и Камбре.
Британский кабинет 19 мая решил эвакуировать свои экспедиционные войска, но бельгийцам об этом решении не сообщили. Командующему экспедиционным корпусом велели поддержать планировавшееся французское контрнаступление у Арраса, но этот удар не был осуществлен, как планировалось. Он был скомкан, превратившись в мелкую британскую операцию при некоторой поддержке французов, но тем не менее операции у Арраса суждено было оказать значительное влияние на события последних десяти дней. У Арраса британские силы с танками старых образцов смогли замедлить наступление 7-й германской танковой дивизии, но к тому времени между 9-й французской армией и британскими экспедиционными войсками уже образовалась 50-километровая брешь. В других местах сплошного фронта не было. Многие французы были окружены и взяты в плен, но оставался еще очаг сопротивления вокруг Лилля. Бельгийцы откатились назад возле Остенде под ударами 18-й германской армии, а 18 мая был взят Антверпен.
Немецкая бронетехника была придержана на три дня начиная с 23 мая по приказу, поступившему из германского Верховного командования. Остатки британского экспедиционного корпуса достигли Дюнкерка, и 26 мая началась эвакуация в Англию. Люфтваффе ударило по побережью всей своей мощью вечером 29 мая и наращивало свои воздушные удары в течение трех дней. Тем временем почти половина 1-й французской армии была окружена вблизи Лилля 28 мая и 31 мая была вынуждена сдаться. Бельгийцы сдались 28 мая, и в тот же день немецкая бронетехника была выведена для ремонта и использования на втором этапе боевых действий. Но сопротивление, оказанное французскими и бельгийскими и незначительными британскими силами у Кале и Булони, давало французам время отступить, и все это помогало эвакуации британских экспедиционных войск.
215 тыс. британских, 123 тыс. французских, бельгийских и других войск союзников были эвакуированы к утру 4 июня, прикрываемые до самого конца французским арьергардом, пожертвовавшим собой (40 тыс. французов взяли здесь в плен). Один странный факт, который так и не был объяснен, состоит в том, что во время всего этого периода британские бомбардировщики продолжали бомбить Германию, не принимая участия в боевых действиях во Франции.
1-я британская танковая дивизия была затребована командованием британского экспедиционного корпуса в начале кампании, но начала высаживаться в Шербуре лишь 22 мая. К 24 мая она соединилась с 1-й французской дивизией DML и перебралась на южный берег Соммы. К ним присоединилась 51-я британская дивизия, которая входила во 2-ю французскую армию. Эта оперативная группа действовала южнее Соммы еще десять дней и, наконец, была эвакуирована из Бреста 17 июня.
Немцы двигались на юг, преследуя остатки французской армии, которая капитулировала спустя несколько дней. Перемирие было подписано 22 июня. Союзники понесли достаточно тяжелые потери в личном составе (84 тыс. убитыми), более полутора миллионов солдат и офицеров попало к немцам в плен. Французы полностью лишились 24 пехотных дивизий, в том числе шести из семи моторизованных дивизий еще до событий Дюнкерка, трех из четырех дивизий DML, двух из пяти DLC и одной DCR плюс понесли тяжелые потери до трех дивизий DLC и трех DCR.
Потери в танках у немцев были близки к 50 процентам. Потери танков у союзной коалиции были несколько выше, при британских потерях в 100 процентов. Те танки союзников, которые позднее были захвачены неповрежденными, использовались немцами на русском фронте (чаще после переделки в самоходные артиллерийские установки).
Успех немцев может быть отнесен на счет многих факторов, таких как использование бронетехники на большую глубину после прорыва на узком фронте, вслед за чем вводилась в бой моторизованная пехота; мощь тактической авиации и хорошее взаимодействие между танками и авиацией, грамотное использование воздушно-десантных войск. Но некоторые из успешных действий немцев могут быть объяснены неспособностью союзников наладить взаимодействие, а также общими настроениями французов, что отражалось в отношениях между призывниками и резервистами. Преобладание телефонной связи (а не радиосвязи), передвижения бронетехники днем, а не ночью, падение морального духа из-за неудач французской авиации, распределение бронетехники по всему фронту, неспособность взаимодействовать с британским командованием бомбардировочной авиации, конечно, сыграли свою роль в кампании во Франции, так же как и многие изменения в системе управления, а также в самом французском главнокомандовании.
