Нынче в первый день боевых действий они получили сразу два неповрежденных моста, которые давали им незаменимый трамплин для продолжения операции. История с «подаренными» противнику мостами с завидной регулярностью повторялась на всем протяжении советско-германского фронта.
На вильнюсском направлении, которое прикрывали войска советской 11-й армии, на 100-км фронте успели развернуться лишь 11 батальонов 5-й, 33-й и 188-й стрелковых дивизий. Против них вела наступление 3-я танковая группа и два армейских корпуса 9-й армии, имея в первом эшелоне три танковые, одну моторизованную и шесть пехотных дивизий. Сильные удары наземных войск непрерывно поддерживала авиация 8-го авиационного корпуса.
Главной задачей первого дня наступления был выход к переправам через Неман, располагавшимся на расстоянии 45, 65 и 70 км от границы. С этой целью обе танковые дивизии 57-го мотокорпуса генерала Кюнтцена нацеливались на Меркине, а две танковые дивизии 39-го мотокорпуса генерала Шмидта — на Алитус. За ними продвигались моторизованные дивизии. Немцами была достигнута абсолютная внезапность нападения, во второй половине дня все три моста через Неман были захвачены в исправном состоянии, что, по воспоминаниям Гота, было для него самого «большой неожиданностью». Это позволило беспрепятственно и безостановочно развивать наступление в глубь советской территории.
К исходу 22 июня передовые части 4-й танковой группы вышли в район северо-западнее Каунаса к реке Дубисса, а войска 3-й танковой группы форсировали Неман в районах Алитус и Меркине.
Переправы в районе Алитуса пыталась удержать советская 5-я танковая дивизия, имевшая около 250 танков. Она схватилась с 7-й танковой дивизией немцев — 299 машин, в основном чешского производства. Русские Т-34 показали в бою свое превосходство, но ничего не могли поделать против «беспрерывно штурмовавшей наземные цели авиации противника». Непонятно, какой ущерб могли причинить «тридцатьчетверкам» немецкие истребители и «горизонтальные» бомбардировщики, ведь пресловутых пикировщиков в составе 1-го воздушного флота не было ни одного. Вечером к городу вышла 20-я танковая дивизия генерала Штумпфа, тоже, кстати, на чешских легких танках, и остатки советских войск были отброшены от неманских переправ.
«Этот прорыв, — отмечало командование группы армий «Север» в своем донесении, — удался благодаря тому, что пограничные позиции противника либо оборонялись очень слабо, либо совсем не были прикрыты». Об этом же говорилось и в отчете 3-й танковой группы: «Многочисленные полевые укрепления были недостаточно обеспечены гарнизонами или же не имели их вовсе». Все это следствия достигнутой внезапности.
На других участках фронта под давлением немецких войск русские везде отступили на 15–20 км. Таким образом, в первый же день фронт обороны советских войск оказался прорванным на нескольких направлениях, нарушена система связи, потеряно централизованное управление войсками.
Оценивая сложившуюся к вечеру 22 июня обстановку, Военный совет Северо-Западного фронта принял решение: силами стрелковых соединений 8-й и 11-й армий не допустить прорыва противника на Шауляй, Каунас и Вильнюс, а 12-му и 3-му механизированным корпусам нанести контрудар по его группировке, прорвавшейся в район Дубисса на шауляйско-тильзитском направлении, и разгромить ее. Генерал Ф.И. Кузнецов считал, что главный удар немцы наносят вдоль шоссе Тильзит — Шауляй, поэтому поражение вражеских войск на этом направлении должно было, по его мнению, решить судьбу оборонительной операции фронта в приграничном районе. После разгрома немецких соединений на этом направлении он планировал перебросить механизированные корпуса в полосу 11-й армии и разгромить противника на каунасском и вильнюсском направлениях.
Впрочем, генералу Кузнецову не пришлось долго думать. Он просто вскрыл пакет с оперативными планами на случай войны и узнал, что должен наступать на Восточную Пруссию, каковую задачу войска округа и отрабатывали накануне войны. И хотя эти планы устарели с первыми залпами, других конвертов в сейфе не было, поскольку оборона никакими довоенными документами не предусматривалась. Тем более что, как утверждает бывший начальник автобронетанкового управления войск ПрибВО генерал П.П. Полубояров, корпуса были подняты по тревоге и выведены в места сосредоточения за три дня до войны. Поэтому они получили задачу на нанесение контрудара уже в 9.45. утра 22 июня.
12-й механизированный корпус под командованием генерал-майора Н.М. Шестопалова состоял из 23-й, 28-й танковых и 202-й мехдивизии. В соединении было 780 танков и 49 бронеавтомобилей (по другим данным — 606 танков и 96 бронеавтомобилей). По разным причинам при выдвижении корпуса в районе постоянной дислокации было оставлено 14% общего количества танков, поэтому в контратаке должны были участвовать 683 танка.
Основу 3-го мехкорпуса генерал-майора А.В. Куркина составляли 2-я и 5-я танковые и 84-я механизированная дивизии. Перед войной в корпусе имелось 672 танка, в том числе 109 машин Т-34 и KB и 224 бронеавтомобиля. Танки КВ-2 были загружены бетонобойными снарядами, что вполне логично, если готовишься к прорыву железобетонных укрепленных полос.
Хотя 5-я танковая была уже практически уничтожена, одновременный удар имеющимися силами мог получиться весьма эффективным. Но гладко было на бумаге… Между игрой на картах за «красных» и действиями в реальной экстремальной обстановке очень быстро обнаружилась огромная разница.
Выполняя приказ командующего фронтом, 3-й механизированный корпус выдвигался в район Расейняй с целью уничтожения противника 23 июня совместно с 12-м мехкорпусом. На период выполнения этой боевой задачи оба корпуса были подчинены командующему 8-й армией. Соединения 12-го мехкорпуса должны были нанести удар от Шауляя в юго-западном направлении, а войска 3-го мехкорпуса — из района южнее Расейняй в северо-западном направлении.
Утром 23 июня войска Северо-Западного фронта вновь подверглись яростным атакам. Германские самолеты полностью господствовали в воздухе, проводили многократные бомбардировки аэродромов, районов сосредоточения войск, железнодорожных узлов, складов и командных пунктов. Под прикрытием авиации немцы высадили большое количество диверсионных групп с целью дезорганизации тыла и захвата мостов, аэродромов и других военных объектов. В образовавшийся накануне разрыв между советскими 90-й и 125-й стрелковыми дивизиями снова вклинился 41-й мотокорпус и продолжал наступление на Шауляй.
На подступах к городу развертывалась 9-я противотанковая артбригада полковника Н.И. Полянского. Такие механизированные бригады были созданы незадолго до войны и представляли собой грозную силу. Укомплектованное соединение имело более 6000 человек личного состава и около 250 орудий, из них более сотни калибра свыше 85 мм. Командир бригады умело организовал оборону, создав несколько противотанковых районов, находившихся в огневой связи и эшелонированных в глубину. Сюда же выдвигалась 202-я мехдивизия полковника В.К. Горбачева.
Занявшая высоты западнее Расейняй, 48-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора П.В. Богданова встала на пути 6-й танковой дивизии генерала Франца Ландграфа. Напряженный бой длился несколько часов. К полудню советские части были отброшены за реку Дубисса. Действуя двумя боевыми группами, 6-я танковая дивизия овладела мостами через реку и заняла два плацдарма на ее правом берегу. Ударную силу дивизии составляли собранные в одно соединение 149 снятых с производства чешских трофеев типа 35(t), танки T-II и три десятка машин типа T-III и T-IV.
