Севернее города войска 61-й армии Белова силами 89-го стрелкового корпуса переправились через канал Гогенцоллерн и вели наступление по его северному берегу, заходя в тыл группировке Штайнера. Наступавшие южнее канала части 80-го стрелкового корпуса вышли в район Ораниенбурга. После чего остатки группы Штайнера побежали к Эльбе.
В Италии, в штабе фельдмаршала Александера, представители германского командования подписали документ о безоговорочной капитуляции группы армий «Ц». Советскую сторону представлял генерал А. П. Кисленко.
30 апреля корпуса 2-й гвардейской танковой армии вышли к парку Тиргартен. Для содействия танкистам Богданова в город была прислана 1-я польская пехотная дивизия. Продвижение 5-й ударной армии практически застопорилось. Части Катукова штурмовали Зоологический сад, части Кузнецова — рейхстаг.
Бои за «объект № 105» войска 3-й ударной армии завязали еще накануне.
Никакой роли в жизни Третьего рейха это учреждение времен Веймарской республики не играло, но именно его выбрали на роль «исторического олицетворения германского государства» и «оплота фашизма». А с другой стороны, что-то все равно надо было выбрать. Серое, ничем не примечательное, кроме стеклянного купола, заслоняемое громадами Королевской оперы и «дома Гиммлера», двухэтажное здание рейхстага советские командиры поначалу не смогли даже опознать. Сквозь дым и мглу генерал Шатилов со своего наблюдательного пункта напряженно рассматривал в бинокль купол с бронзовым всадником у основания. Черт его знает — сильно смахивает на наш Большой театр: «Я прикинул со своего направление и расстояние. Да, наверное, рейхстаг. Ведь должен он чем-то выделяться среди окружающих домов. А как его еще отличишь? До сих пор мне не приходилось видеть фотографий или картин с изображением рейхстага, не приходилось и слышать устных описаний его. «Потом еще раз прикину по плану, удостоверюсь, — решил я. — Да и пленных надо спросить. А то, чего доброго, возьмем что-нибудь не то — сраму не оберешься…»
Гарнизон рейхстага насчитывал около тысячи солдат и офицеров. Вокруг здания были отрыты глубокие рвы, устроены различные заграждения, оборудованы артиллерийские и пулеметные огневые точки. Перед фасадом на прямую наводку были выставлены 88-мм зенитные пушки, справа, у Бранденбургских ворот, — вкопаны танки.
Задача по овладению рейхстагом была возложена на 79-й стрелковый корпус генерала С. Н. Переверткина. В первом эшелоне наступали 150-я дивизия генерала В. М. Шатилова и 171-я дивизия полковника А. И. Негоды. Их поддерживали 23-я гвардейская танковая бригада, 351-й полк тяжелых самоходов, 85-й танковый полк и 1203-й самоходно-артиллерийский полк — 63 танка и САУ. Военный совет армии заблаговременно выдал каждой дивизии Знамя Победы для водружения на куполе здания, всего, стало быть, девять знамен. Так, 150-й стрелковой дивизии досталось Знамя № 5. Комдив генерал В. М. Шатилов вручил его своему фавориту, командиру 756-го стрелкового полка полковнику Ф. М. Зинченко, а тот, в свою очередь, — «лучшим разведчикам» 1-го батальона сержантам М. А. Егорову и М. В. Кантарии. Кроме того, в каждом батальоне, роте, взводе, отделении для обозначения занятой территории имелись собственные красные флажки разной величины и формы.
В течение 29 апреля 756-й стрелковый полк 150-й дивизии и 380-й стрелковый полк 171-й дивизии, захватив мост Мольтке, переправились на южный берег Шпрее и очистили от противника прилегающие здания. В 15.00 части двух дивизий атаковали рейхстаг, но вскоре залегли под перекрестным огнем. Вечером генерал Шатилов ввел в бой 674-й стрелковый полк подполковника А. Д. Плеходанова, который, в отличие от прочих героев этой истории, мемуаров не оставил. Но его записи сохранились:
«29 апреля примерно в 22 часа 30 минут, меня вызвал на свой наблюдательный пункт, который находился в туннеле под железной дорогой, В. Шатилов и сказал:
— Товарищ Плеходанов! У Зинченко большие потери. Вести наступление одним батальоном Неустроева он не может. Говорит, что в этом батальоне осталось всего 75 человек. Так что придется штурмовать рейхстаг тебе. Подготовься к штурму. Неустроев будет тебе помогать.
По дороге на свой наблюдательный пункт, подвалами и через проломы в стенах домов, я пошел посмотреть, какова обстановка в полку Зинченко, можно ли рассчитывать на его помощь. Полк Зинченко был действительно сильно потрепан. Оставшиеся в строю воины (их было немного) расположились в комнатах большого здания на берегу Шпрее. В одной из комнат я нашел Зинченко. Он стоял возле койки с нераскуренной трубкой во рту. Поздоровавшись, я спросил:
— Будем штурмовать рейхстаг?
Он крепко выругался и ответил:
— Чем я буду штурмовать? Остатками батальона Неустроева? Нет, дружище, валяй сам.
Я распрощался и ушел.
Зная, что полк Зинченко в атаке участвовать не будет, а знамя Военного совета находится там, я сказал лейтенанту Сорокину и парторгу подразделения Виктору Правоторову, которые в это время находились при мне, чтобы они подготовили Красное Знамя для водружения на рейхстаге.
Разведчики обрадовались, заволновались. Вскоре раздобыли где-то перину и привели двух пленных генералов. Здесь же, на наблюдательном пункте, перину выпотрошили. Кто-то принес нечто похожее на древко. Подстругали его кинжалами. Знамя получилось грубоватым, но зато прочным и большим.
Вручив Красное Знамя разведчикам, я поставил задачу водрузить его на крыше, у скульптурной группы».
К утру после тяжелого боя советская пехота овладела крупным узлом сопротивления — домом, где размещалось Министерство внутренних дел и швейцарское посольство; все называли его «домом Гиммлера».
Потери действительно были велики. В ротах насчитывалось по 30–40 человек. Последним пополнением дивизий 79-го стрелкового корпуса стали бывшие узники Моабитской тюрьмы.
К полудню части корпуса заняли исходные позиции с целью захвата рейхстага и прилегающих зданий. 207-я стрелковая дивизия должна была взять Оперный театр, откуда велся фланкирующий огонь. Часть подразделений выдвинулся на Кёнигплац, к заполненному водой рву, пересекавшему площадь. Основные силы первого эшелона заняли места у окон в «доме Гиммлера».
В полдень, после сильной артподготовки, батальоны бросились на штурм. Через полтора часа, преодолев ров, под прикрытием артиллерийского огня и дымовых шашек в здание с разных сторон ворвались группы из 1-го батальона 380-го полка капитана К. Я. Самсонов, 1-го батальона 674-го полка капитана В. И. Давыдова и 1-го батальона 756-го полка капитана С. А. Неустроева. Генерал Шатилов докладывал: «Группа смельчаков 756 сп водрузила знамя на первом этаже в юго-западной части рейхстага в 13.45 30.04.45 г. 674 сп — в 14.25 30.04.45 г. в северной части западного фасада здания… Рейхстаг был взят 1/674 и 1/756 сп». Позже в своих мемуарах генерал напишет: «Первыми были в полном составе рота Петра Греченкова, группа разведчиков лейтенанта Сорокина и рота Ильи Сьянова».
Имена смельчаков из взвода Сорокина известны: старшие сержанты Лысенко, Орешко, Правоторов, красноармейцы Булатов, Брюховецкий, Почковский.
