Значительные силы 1-го Белорусского фронта были отвлечены на ликвидацию гарнизонов в городах Познань, Шнейдемюль, Дейч-Кроне, Арнсвальде. В районе Лансберга на случай всяких неожиданностей стояла в резерве 1-я гвардейская танковая армия.
Армии правого крыла, развернутые фронтом на север, вели упорные бои на рубеже Каллис, Реетц, Бан, Грабов. Выйти на линию, указанную Жуковым в директиве от 4 февраля, они не смогли. Сопротивление противника резко усилилось за счет притока в состав группы армий «Висла» новых подразделений. Сначала на пути танковой армии Богданова встали 1-я дивизия морской пехоты «Адмирал Дениц» и 2-й резервный корпус генерала Вальтера Хоерляйна, в подчинение которого прибывала 4-я танко-гренадерская дивизия СС «Полицай». Регулярные части были разбавлены батальонами фольксштурма, упорно защищавшими узлы коммуникаций. Вскоре к ним присоединилась прибывшая из Норвегии 163-я пехотная дивизия под командованием генерала Карла Рюбеля. В Померанию также направлялись 10-я танковая дивизия СС «Фрундсберг», 11-я танко-гренадерская дивизия СС «Нордланд», 27-я танко-гренадерская дивизия СС «Лангемарк», 28-я танко-гренадерская дивизия СС «Валлония», свежеиспеченные танковая дивизия «Гольштейн», пехотная дивизия «Эскорт фюрера», гренадерская дивизия «Фюрер», 503-й тяжелый танковый батальон СС (39 «королевских тигров»).
К 10 февраля немцы сколотили новую, 11-ю армию, занявшую полосу к западу от 2-й армии. Командование объединением, в которое вошли 3-й танковый корпус СС, 10-й корпус СС и 39-й танковый корпус, было поручено обер-группенфюреру СС Феликсу Штайнеру, начинавшему свою карьеру на Восточном фронте в качестве командира моторизованной дивизии СС «Викинг». В середине февраля в его подчинении было 12 дивизий разной степени укомплектованности.
Жуков данных о противнике и его намерениях не имел. В ориентировке от 4 февраля он так оценивал обстановку: «Видимо, противник в ближайшие 6–7 дней подвозимые войска из Прибалтики и Восточной Пруссии будет сосредоточивать на линии Шведт — Штаргард — Нойштеттин с тем, чтобы прикрыть Померанию, не допустить нас к Штеттину и не допустить нашего выхода к бухте Померанской». Но, зная из собственного опыта немецкие «привычки», маршал весьма беспокоился за свой правый фланг. И не напрасно.
В первых числах февраля генерал Гудериан предложил план операции против «пока еще слабых флангов клина русских, вбитого ими в нашу оборону вплоть до Одера». Один удар наносился в южном направлении из района Пиритц в Померании, другой — от Глогау — на север. «Клещи» должны были сомкнуться в районе Познани. «Этим я надеялся, — пишет Гудерин, — усилить оборону столицы рейха и вообще оборону территории страны и выиграть время, необходимое для ведения переговоров о перемирии с западными державами». Для обеспечения гарантированного успеха требовалось в короткий срок создать мощные ударные группировки, следовательно, отказаться от наступления в Венгрии и вывести войска хотя бы из Прибалтики, можно также — из Италии и Балканских стран. Своими идеями Гудериану удалось вывести только Гитлера — из себя. На глазах у окаменевших министров, ставших свидетелями «такого нарушения придворного этикета», Верховный Главнокомандующий и начальник Генерального штаба орали друг на друга, как последние биндюжники. «Разверзлись миры!» — восклицает Шпеер. Ежедневные встречи Гитлера и Гудериана протекали все более бурно и все менее конструктивно: «Он стоял передо мной с поднятыми кулаками, а мой добрый начальник штаба Томале тащил меня назад за фалды мундира, боясь, что между нами начнется рукопашная схватка».
После яростных споров было принято решение силами 11-й армии нанести удар из Померании с целью выйти на тылы 1-го Белорусского фронта и разгромить русских севернее реки Варта. Поскольку выделенных сил было все равно недостаточно, Гудериан настаивал на проведении наступления «с молниеносной быстротой, пока русские не подтянули к фронту крупные силы или пока они не разгадали наши намерения», не дожидаясь полного сосредоточения всех войск и средств материального обеспечения: «Мы не можем ждать, пока разгрузят последнюю бочку бензина и последний ящик со снарядами. За это время русские станут еще сильнее». Для непосредственного руководства операцией, получившей кодовое наименование «Солнцестояние», им была предложена кандидатура генерала Венка, который прикомандировывался к штабу Гиммлера.
Жуков 10 февраля направил в адрес Сталина план Берлинской наступательной операции. Проанализировав противостоящую немецкую группировку, маршал сформулировал цель своих дальнейших действий: «Сорвать оперативное сосредоточение противника, прорвать его оборону на западном берегу р. Одер и овладеть городом Берлином».
Прорыв обороны предполагалось произвести на узких участках с концентрацией 250–300 артиллерийских стволов на километр фронта. К проведению наступления на берлинском направлении привлекались 47-я, 5-я ударная, 8-я гвардейская, 69-я и 33-я армии. Собственно, в Берлин должны были входить войска Чуйкова, Колпакчи и Цветаева.
5-я ударная и 47-я армии должны были двигаться в обход Берлина с целью прикрытия штурма города от контрударов противника с северо-западного направления. В их полосах предполагалось ввести в прорыв танковые армии. 1-я гвардейская танковая армия получила задачу овладеть восточной и северо-восточной частями столицы рейха. 2-я гвардейская танковая армия должна была ворваться в Берлин с северо-запада.
Подытоживая, Жуков писал:
«Перегруппировку сил и средств с правого фланга фронта на р. Одер я могу начать только с переходом 2-го Белорусского фронта в наступление, т. е. с 10.2.45 г., и закончу ее 18.2.45 г. В связи с этим войска, предназначенные для действий на Берлин, будут подготовлены к наступлению на Берлин лишь 19–20. 2.45 г.
Наступление на Берлин могу начать 20.2.45 г.».
12 февраля в районе Лебуса без артиллерийской подготовки по льду форсировала Одер 69-я армия, образовав два плацдарма и перерезав железную дорогу Франкфурт— Кюстрин. Причем снова отличилась 77-я гвардейская дивизия генерала Дскалепова. В этот же день командующий 47-й армией получил приказ в 19.00 начать марш из района Дейч-Кроне с тем, чтобы к утру 16 февраля выйти к Одеру. Для ликвидации немецкой группировки, окруженной в Шнейдемюле, из состава армии выделялась оперативная группа генерал-майора Кузьмина — 125-й стрелковый корпус с частями усиления. Ночью 13 февраля Жуков направил оперативные директивы на проведение Берлинской операции всем армиям фронта. Командармы свои планы должны были представить на утверждение 17 февраля к 12.00.
13 февраля комендант «крепости» Шнейдемюль полковник Гейнц Ревлингер, лишившись последнего аэродрома и оставшись без боеприпасов, самовольно решил пробиваться на север. Гарнизон был разбит на моторизованную и пешую колонны общей численностью около 8000 человек и в 20.00 без артиллерийской подготовки двинулся на прорыв. Такой «наглости» от них не ждали: «Генерал Кузьмин ошибочно считал, что войска противника деморализованы и не будут пытаться вырваться из окружения». Немцы смяли боевые порядки 185-й стрелковой дивизии, в которой «слабо была поставлена разведка, а также недостаточно уделялось внимания организации боя в ночных условиях», и ушли в леса.
