На перешейке с начала 1944 года оборонялась оперативная группа «Нарва» в составе пяти пехотных дивизий и 3-го танкового корпуса СС, в который входили 11-я моторизованная дивизия «Нордланд», созданная из иностранных добровольцев арийского происхождения (датчане, финны, голландцы и прочие шведы), панцергренадерская бригада «Нидерланды» и 20-я ваффен-гренадерская эстонская дивизия. Все это дало повод назвать боевые действия вокруг Нарвы «Битвой европейских СС». У них было вполне достаточно времени, чтобы создать многополосную оборону с развитой системой траншей и ходов сообщений, большим количеством долговременных огневых точек.
Советское наступление началось по плану 24 июля. Первыми нанесли удар войска 8-й армии. Их продвижение в северо-западном направлении создало угрозу путям отхода противника и вынудило германское командование начать отвод своих войск из-под Нарвы. В связи с этим с утра 25 июля в наступление перешла армия Федюнинского. Ее соединения при мощной поддержке артиллерии и авиации, а также кораблей Балтфлота и береговых батарей форсировали Нарву, овладели западным берегом реки и к утру следующего дня освободили город Нарва. Продвинувшись еще на 20 км на запад, советские войска 30 июля были остановлены противником на новом рубеже — «Танненберг». Обход его с флангов был невозможен.
Советские потери к 30 июля — официальной дате окончания наступательной операции — оцениваются в 23 287 человек убитыми и ранеными. Однако лобовые атаки немецкой обороны продолжались до 10 августа.
27 июля Ставка обязала Прибалтийские фронты нанести решающие удары по группе армий «Север», направления ударов оставались прежними.
2-й Прибалтийский фронт без паузы приступил к проведению так называемой Мадонской операции на стыке 18-й и 16-й немецких армий. Армиям Еременко предстояло пробиться через лесисто-болотистую Лубанскую низменность, изобилующую топями, мелкими водоемами и речушками и, обеспечивая себя с севера, наступать в общем направлении на Ригу. При этом у фронта отбиралась 4-я ударная армия, которая перебрасывалась на западный берег Даугавы и вновь поступала в распоряжение штаба Баграмяна. В телефонном разговоре с Генеральным штабом Сандалов предложил вместо усиления войск Баграмяна одной армией передвинуть за Даугаву основные силы 2-го Прибалтийского фронта и вместе с ним развивать наступление на Ригу с запада и с юга. В этом случае не пришлось бы лезть в болота и прорывать укрепленные линии противника: «Не вы первый делаете такое предложение, — ответил Антонов, — но Верховный не согласен. Он считает, что, во-первых, при таком решении сила удара по рижской группировке будет ослаблена. Во-вторых, переброску сейчас делать поздно. А кроме того… — Антонов сделал небольшую паузу, как бы подбирая нужные слова, — надо учесть еще и то, что лыжню-то к Риге проделал Первый Прибалтийский…
После этих слов продолжать разговор уже не имело смысла. И мы на этом его закончили».
Боевой участок 4-й ударной армии приняла 22-я армия. По реке Даугава установилась разграничительная линия фронтов. Генерал Еременко, вооружившись лозунгом: «Как бы ни были сложны природные преграды, советский солдат сумеет преодолеть их», двинул оставшиеся у него три армии по кратчайшему расстоянию на Ригу.
Но темп их продвижения был невысок. Войска, по выражению Сандалова, «копошились в болотах», преодолевая 5–6 км в сутки.
«Втянувшись в болота, они были вынуждены продвигаться вброд, по колено, а то и глубже, в болотной топи, проходить большие расстояния в условиях полного бездорожья. Временами было невозможно даже сделать привал, чтобы люди отдохнули. Кругом стояла ржавая вода и засасывала трясина. Осуществляя тяжелые обходы, часто на десятки километров, воины перетаскивали на своих плечах пулеметы, минометы и боеприпасы к ним. Люди падали от изнеможения и при первой возможности засыпали» («Борьба за Советскую Прибалтику в Великой Отечественной войне. 1941–1945»). По наблюдению генерала Чистякова, и вода в местных болотах была глубже, и даже комаров больше, чем в родной Калининской области.
Лишь 7 августа, преодолев на подручных средствах реку Айвиексте, войска фронта продвинулись на 50–60 км и закончили «форсирование» Лубанской низменности. 13 августа 10-я гвардейская армия одновременным ударом с трех направлений овладела городом и железнодорожной станцией Мадона.
Маршал Еременко считал, что сильно обогатил этим военную науку: «Боевые действия… показали, что бои в условиях болот ведутся главным образом за дороги, дамбы, насыпные переезды через топи, на которых противник обычно создает узлы сопротивления. Основным методом борьбы является просачивание стрелковых подразделений с 82-мм минометами через болота с задачей неожиданными ударами с тыла содействовать частям, ведущим фронтальное наступление, в захвате дорог и срыве планомерного отхода врага». Наш стратег не объясняет только, зачем было в течение десяти суток «просачивать» через топи три армии с тяжелым вооружением и танковый корпус в придачу (правда, к этому времени у генерала Сахно остался 81 танк), когда, по данным его штаба, «оборону в Лубанской низменности держала сначала только 19-я латышская дивизия СС».
Бывший командующий 10-й гвардейской армией генерал Казаков не скрывает своего скепсиса: «Более тяжелую для наступления войск полосу трудно было придумать… Против нас действовали лишь мелкие неприятельские отряды, и, по правде говоря, мы больше думали тогда о преодолении природных трудностей. Среди операторов открыто дебатировался вопрос: а следовало ли вообще заставлять 10-ю гвардейскую армию месить болота? Не лучше ли обойти этот район войскам фронта с севера и юга, держа нас пока во втором эшелоне. Гвардейцы бы отдохнули, пополнились техникой и личным составом, а с выходом фронта к Вид-земской возвышенности армию можно было снова задействовать на главном направлении. Сейчас я твердо убежден, что именно так и следовало сделать».
Несколькими страницами ниже и сам маршал подтверждает, что толку от этого «суворовского перехода» было немного: «Наши надежды на то, что с преодолением лубанских болот войска фронта выйдут на оперативный простор и продвижение на Ригу будет развиваться в более стремительном темпе, не оправдались. В течение первой половины августа (пока Еременко «просачивался») враг, закрепившись на заранее подготовленных рубежах, оказывал бешеное сопротивление».
С вводом в дело 23 августа свежей 42-й армии западнее Мадоны войска 2-го Прибалтийского фронта продвинулись в центре еще на 25 км, потеряли 65 тысяч человек, почти все танки и вынуждены были остановиться.
10 августа возобновил наступление 3-й Прибалтийский фронт. Главный удар на Выру и Тарту наносили смежными флангами армии Романовского и Захватаева. В первый же день они прорвали главную полосу обороны и продвинулись на 10 км. Развивая успех, соединения 67-й армии при содействии 1-й ударной 13 августа овладели городом Выру. Продвижению советских войск на тартуском направлении содействовал десант под командованием генерал-лейтенанта А.А. Гречкина, высаженный 16 августа бригадой речных кораблей на западный берег Чудского озера в районе Мехикормы.
24 августа дивизии Романовского ворвались в город, а на следующий день полностью заняли его. К концу августа войска фронта вышли своим правым крылом на реку Эмайыги, а центром и левым крылом на восточный берег озера Выртсьярв, восточнее Валги и вновь были остановлены. Отразив неприятельские контратаки, они были вынуждены 6 сентября перейти к обороне.
