Немцы сами дали повод для развертывания боевых действий. Несмотря на заверения Маннергейма о глубоком сожалении по поводу конца «германо-финского братства по оружию», германские представители в Финляндии получили указание из Берлина прекратить всякие контакты с финнами, которые рассматривались теперь как предатели. Соответственно и вести себя немцы стали, как на вражеской территории.
Так, в ночь на 15 сентября они попытались овладеть островом Готланд, расположенном в Финском заливе. С помощью советской авиации гарнизон отразил десант. Еще больше возмутили финнов известия о многочисленных разрушениях, совершаемых отступавшими на север немецкими войсками. Финской армии пришлось применить силу, чтобы поторопить «гостей».
30 сентября 3-й пехотный корпус атаковал с юга позиции 18-го горноегерского корпуса в районе Торнио. Одновременно финны высадили морской десант на открытом фланге немецких войск. Разгорелись тяжелые бои, которые обеими сторонами велись с исключительным упорством. Они закончились тем, что егеря прорвались на север и, ведя непрерывные арьергардные бои, отступили через Мунио в Норвегию. 8 октября финны овладели городом Кеми, а к концу месяца заняли Мунио. «Это была последняя и самая мрачная глава в истории немецко-финской дружбы», — писал генерал Дитмар.
В самом северном уголке Финляндии, на стыке трех границ, немцы удерживали небольшой участок территории до 25 апреля 1945 года.
Финнам удалось избежать уготованной им Сталиным советизации, ни один советский солдат не вступил на территорию Суоми. А что такие планы у Москвы были не только в 1939-м, но и в 1944 году, подтверждает бывший член ЦК Компартии Югославии Милован Джилас, описавший ужин на сталинской даче через три года после окончания войны:
«Слева от меня сидел молчаливый Молотов, а справа многословный Жданов. Последний рассказывал о своих контактах с финнами и с уважением говорил об их аккуратности при поставке репараций.
— Все точно вовремя, в прекрасной упаковке и отличного качества.
Он закончил:
— Мы сделали ошибку, что их не оккупировали, — теперь бы все было уже кончено, если бы это сделали.
Сталин:
— Да, это была ошибка — мы слишком оглядывались на американцев, а они и пальцем бы не пошевелили.
Молотов:
— Ах, Финляндия — это орешек!»
«Таким образом, уже в результате первых четырех сталинских ударов были разгромлены сильные стратегические фланговые группировки противника и получена возможность нанесения сокрушительных ударов по его центральной группировке, прикрывавшей кратчайший путь в глубь Германии. В этой обстановке советское Верховное Главнокомандование начало осуществление пятого сталинского удара в Белоруссии».
ПЯТЫЙ СТАЛИНСКИЙ УДАР
«…был нанесен войсками 1-го Прибалтийского, 3-го, 2-го и 1-го Белорусских фронтов в июне-июле в Белоруссии, при содействии многотысячной армии белорусских партизан, по немецкой группе армий «Центр».
В результате первых четырех сталинских ударов, осуществленных Советской Армией в январе-мае 1944 года, были разгромлены сильные стратегические группировки противника на северном и южном крыле советско-германского фронта и созданы благоприятные условия для ликвидации центральной группировки в Белоруссии.
К исходу третьего года войны фронт в Белоруссии протяженностью более 1100 км проходил по линии озеро Нещедро, восточнее Витебска, Орши, Могилева, Жлобина, по реке Припять, образуя огромный выступ на восток, дугой огибавший Минск. На этом рубеже оборонялись войска группы армий «Центр» под командованием фельдмаршала Эрнста Буша. В нее входили 3-я танковая, 4, 9 и 2-я полевые армии, которые поддерживала авиация 6-го воздушного флота под командованием генерала Риттера фон Грейма. На севере к ней примыкали войска 16-й армии группы армий «Север», на юге — 4-я танковая армия группы армий «Северная Украина». В группе «Центр» вместе с примыкающими соединениями соседних групп армий насчитывалось 63 дивизии (в том числе 4 танковые и 3 моторизованные) и 3 бригады. В них насчитывалось 1 200 000 человек, 9500 орудий и минометов, 900 танков и штурмовых орудий, 1350 самолетов.
Войска фельдмаршала Буша, занимая так называемый «белорусский балкон» и располагая хорошо развитой сетью железных и шоссейных дорог для широкого маневра по внутренним линиям, преграждали Красной Армии путь на Варшаву. При переходе советских войск в наступление к северу или к югу от «балкона» они могли наносить мощные фланговые удары.
Германское командование намеревалось любой ценой удержать выгодные для него позиции на центральном участке фронта. Оно считало, что советские войска смогут нанести в Белоруссии лишь второстепенный удар, и исключало возможность использования здесь большого количества танков. Немцы надеялись, что лесисто-болотистая и озерная местность облегчит им оборонительные действия, стеснит маневренность советских войск и вынудит их наступать вдоль дорог, в лоб наиболее сильным оборонительным позициям. При этом предусматривалось отразить удары советских войск без усиления группы армий «Центр», поскольку все резервы готовились для отражения предстоящего вторжения во Францию.
В соответствии с основной идеей оборонительной операции и при отсутствии крупных резервов командование группы армий расположило свои войска в тактической зоне в один эшелон. Главные силы, сосредоточенные в районах Полоцка, Витебска, Орши, Могилева, Бобруйска и Ковеля, прикрывали наиболее удобные для наступления направления. Крупные города немцы превратили в сильные узлы сопротивления. В оперативном резерве находилось 11 дивизий, частично скованных действиями партизан.
Развитая в инженерном отношении оборона достигала в глубину 250–270 км. Кроме тактической зоны было оборудовано в глубине четыре рубежа и несколько промежуточных полос и отсечных позиций. Наиболее подготовленной являлась тактическая зона обороны, имевшая две полосы. Главная полоса глубиной 5–6 км состояла из двух, местами из трех позиций, оборудованных траншеями полного профиля, соединенных между собой ходами сообщения. При этом умело использовались условия местности: оборонительные рубежи проходили, как правило, по западным берегам многочисленных рек, имеющих широкие заболоченные поймы. Особенно сильно были укреплены районы Витебска и Бобруйска.
Однако германское командование имело здесь недостаточные резервы. Оперативная плотность обороны составляла 30 км на дивизию. Жесткие приказы Гитлера «держаться» лишали командиров свободы маневра, многие дивизии, в соответствии с новой стратегией фюрера, были прочно привязаны к «укрепленным районам» и «крепостям». В полосе группы армий «Центр» такими «укрепленными районами» были объявлены города Слуцк, Бобруйск, Могилев, Орша, Витебск и Полоцк.
Между тем освобождение большей части Белоруссии планировалось еще в ходе зимне-весеннего наступления Красной Армии, когда советские войска должны были выйти на линию Лепель, Минск, Брест. Однако грандиозные операции на Украине поглотили грандиозные ресурсы, и на центральном направлении нашим военачальникам, привыкшим воевать количеством, сил разбить противника не хватило. Неоднократные попытки наступать в районе Витебска и Орши были малорезультативны и оплачивались дорогой ценой. Генерал Штеменко подтверждает: «Генштаб считал, что главная причина наших неудач севернее Полесья заключалась не столько в прочности вражеских позиций, сколько в грубых нарушениях некоторыми командирами и штабами правил организации, обеспечения и ведения наступления».
